Александр Тамоников - Лжедмитрий. Царская плаха

– Об этом, государь, не беспокойся, коренья ядовитые. Мои люди их из-под Рязани привезли. Там ведун один отшельником жил. Он сперва сделал отраву из этих самых кореньев.

– Как проверили, что отрава?

– Так самого ведуна и заставили ее выпить. Помер почти сразу в страшных муках.

– Тело?

– Так болота же вокруг. Туда и бросили.

– Его наверняка местные хорошо знали.

– Сделали все чисто, государь. Ведун жил на островке, до ближайшего села три версты по гати. А он уже старый, долго ли сковырнуться с прогнившего настила? Мы тело не затопили, бросили рядом с гатью, а там мелко. Местные пойдут, увидят.

– Ступай, займись стрельцами да зайди к лекарю, пусть даст чего-нибудь, чтобы я к ночи не слег.

– Слушаюсь, государь!

В залу вскоре явилась супруга.

– Все в делах ты, Борис, отдохнул бы.

– Твоя правда, Мария, но сейчас не до…

Договорить он не смог. Резкая боль в спине вырвала из уст стон. Царь припал к креслу, но даже сесть в него оказался не в состоянии.

– Опять, Борис?

– Да, Маша, кликни доктора.

Тот прибыл тут же, дал царю лекарство. Боль немного отступила. Габриэль помог Годунову подняться, провел до опочивальни.

Борис прилег на кровать, взглянул на доктора и спросил:

– Надолго это?

– Не знаю. Может сегодня отпустить или же на неделю-другую приковать к постели.

– Последнее невозможно. Мне сегодня же надо быть на ногах.

– Но, государь…

Годунов оборвал иностранца:

– Ты слышал, что сказано? Я сегодня же должен быть на ногах. Делай что хочешь, давай любые свои порошки, питье, но мне надо встать.

– Сделаю, что в моих силах, но ничего не могу обещать.

– Тогда я обещаю отправить тебя обратно на родину. Пойдешь пешком, в одеянии нищего, с котомкой, в которой будет лежать черствый хлеб. Ты меня понял?

– Да, – потухшим голосом проговорил доктор.

На его счастье, приступ длился недолго. Колики прошли, температура под воздействием сильных препаратов спала, ломота в суставах, что была невыносимой, ослабла. К вечерней молитве Годунов поднялся.

Перед ужином пришел Семен Годунов и доложил:

– Повеления твои, государь, я исполнил. Стрельцы в Кремле. У подворья оставил два десятка.

– Как смотрели Романовы на уход стрельцов?

– Не знаю, никого из братьев не видел, а вот холопы из всех щелей выглядывали. На лицах у них было изумление.

– Значит, и среди бояр Романовых. Это хорошо. Пойдем отужинаем!

– Да мне не по чину, государь.

– А я тебя как родственника приглашаю. Все не чужие люди.

– Благодарю, государь, но не смею.

– Дело твое. Ты хотел еще что-то сказать?

– Не знаю, стоит сейчас или уж после Романовых?

Годунов строго посмотрел на родственника.

– В чем дело, Семен?

– Слухи плохие поползли по Москве.

– Эка удивил. Когда их не было?

– Таких еще не было.

– Не томи!

– В народе говорят, что царевич Дмитрий живой.

– Что? – невольно вырвалось у Годунова. – Царевич Дмитрий?

– Да, государь. Зря ты старался – это я молву передаю, – посылал людей убить царевича. Мария Нагая обманула всех. Во дворце жил мальчик, как две капли воды похожий на истинного царевича. Его и убили.

– Не убили! Он сам закололся.

– Да, конечно, государь, но это все равно был не Дмитрий.

– Это ложь. Было следствие, доказательства.

– Это так, но слух этот быстро распространяется по Москве. Еще бы, такая новость!

– Этого мне только не хватало. Кто распускает слухи?

– Знамо кто, народ. Пошло как обычно с торговых рядов, сейчас о том вся Москва судачит.

– Кто же это такой смелый решил мне пакость устроить?

– Разве у тебя мало врагов?

– А на что мне ты?

– Но я за всем уследить не могу.

Годунов взял себя в руки.

– Ладно, слухами займемся позже, после суда над Романовыми. Ты найдешь мне собаку, которая осмелилась открыть пасть, волновать народ. Это кто-то из бояр, которые поддерживали Нагих. Найдем! Сейчас Романовы. Так ты будешь трапезничать?

– Благодарю, государь, нет.

– Тогда занимайся делом. У тебя осталось не так много времени.

Вооруженные холопы Романовых, конечно же, заметили уход большей части стрельцов и немедленно доложили об этом Федору Никитичу.

– И что сие означает, брат? – спросил Михаил. – Годунов отказался от нападения на подворье?

– Тебе ли не знать коварства и упрямства Бориски. Он нас успокаивает. Понял, что замысел его раскрыт, вот и решил запутать. Не сомневайся, коли Бориске вздумалось напасть на нас в ночь, то сделает это. Долго ли подвести стрельцов обратно? Они ушли не по домам, в Земляной город, а в Кремль. Так что продолжим готовиться к обороне.

– Долго ли продержимся? Или ты до сих пор считаешь, что за нас поднимется московский люд, срочно соберется Боярская дума? Представляю, как сейчас в предвкушении скорой свары и нашей гибели радостно потирают руки Шуйские. Особенно Василий. Падет наш род, он возвысится. Царь Федор хотел, чтобы его преемником стал ты, да Бориска и царица Ирина отговорили его.

– Да, я мог получить благословение Федора Ивановича. А дальше-то что? На тот момент Годунова поддерживало большинство думных бояр, на его стороне стоял патриарх. Тут же появилась грамота о назначении Иова и Годунова душеприказчиками Федора Ивановича. Тогда мы проиграли бы, Михаил.

– А сейчас выиграем?

– Будем надеяться на то, что простой люд выступит против Годунова. Кто же знал, что Бориска болен и править долго не сможет? Он расчищает путь к трону своему сыну, потому и стремится извести наш род.

Михаил Никитич наклонился к брату.

– Уже неделю по Москве слухи ходят, будто в Угличе по приказу Годунова людишки Битяговского не царевича Дмитрия убили.

– А кого же? Да и не убивал его никто, сам случайно погиб.

– Это мы с тобой знаем. Если верить молве, Мария Нагая понимала, что Бориска изведет наследника, и тайно перевезла в Углич сиротку, как две капли воды похожего на царевича. Он-то и играл с детьми во дворе дворца.

– Но Дмитрия одолевали приступы падучей. Где Мария Федоровна взяла такого мальчонку, который не только походил на царевича, но и страдал той же хворью?

– На то ответ тоже есть. Мария Федоровна учила его, как вести себя, показывать приступ. Люди говорят, что кто-то укрывает настоящего царевича. Скорее всего, Дмитрий находится у нас.

– Вот как? – удивился Федор Никитич.

– Да, брат. Поэтому Годунов и желает разгромить наше подворье. Мол, Бориске не мы нужны, а выживший царевич. Лучше мертвый. На этот раз по-настоящему!

Федор Никитич внимательно посмотрел на брата и сказал:

– А ведь это неплохая мысль, Михаил.

– Что имеешь в виду?

– Представить действия Годунова, как стремление убить Дмитрия. Чтобы навсегда покончить с ним, надо разгромить наше подворье. Мы же не выдали бы царевича. Э-э, брат, теперь неизвестно, чем закончится попытка Бориски погубить нас. Если по всей Москве идет слух о том, что он желает извести Дмитрия, которого якобы прячем мы, то народ может подняться. Ты принес очень хорошую новость. Не понятно, кто стоит за воскрешением Дмитрия. Это не простые люди, а влиятельные вельможи. Чего они желают?