Александр Тамоников - Лжедмитрий. Царская плаха

– Как и должно в походе, великий князь. Отужинали, готовятся к отдыху.

– Кони?

– На большой поляне. Там ручей, и трава еще осталась. Бросили им и сена.

– Добро. Сам ужинал?

– Да, вместе с казаками.

– До Моровска отсюда чуть более пяти верст. С утра возьмешь небольшой отряд, выйдешь из леса и открытой дорогой двинешься к нему. Уразумел?

– А чего ж тут не уразуметь? Взять отряд, выйти к Моровску. Далее что?

Отрепьев поднялся, прошелся по шатру. У походной печки встал, обернулся, глянул на атамана.

– Там царит паника и смута. Ратникам и жителям поселения известно, что на Моровск идет наше войско. Ведет его законный наследник русского престола. Люди знают, что я не желаю кровопролития и надеюсь на сдачу этой небольшой крепости. Воевода Борис Лодыгин и его помощник Михаил Толочанов пытаются настроить ратников на оборону, на бой с нами. Это нежелательно.

– Отчего? – спросил Белешко. – Сколько людей они могут выставить? Сотни две-три? Мы разнесем крепость в щепки.

– Сомнения нет, разнесем. Но это, повторяю, нежелательно. Объясню почему. Моровск – первая крепость на нашем пути. За ней будут другие. Да, она мала, особого значения не имеет. Но отсюда по Руси пойдет весть о том, что я начал воевать с Бориской. Важно, чтобы первая моя победа была одержана без единой капли крови.

Белешко понимающе покачал головой.

– Ты прав, великий князь. Коли возьмем Моровск без боя и никого там не тронем, то слава о том и до Москвы дойдет.

– Вижу, ты понял меня.

Мнишек зевнул и спросил:

– А зачем посылать атамана, коли завтра же все войско выйдет к Моровску? Его защитники увидят нашу силу, и тогда можно будет предложить им сдачу.

Григорий повернулся к магнату.

– Ложился бы ты спать, ясновельможный.

– Не могу, ведь я же воевода. Во главе похода стоишь ты, однако сейчас мое место рядом с тобой, а не на лавке у печи.

– Хорошо, что ты, тестюшка, знаешь свое место. Помни его и далее. А насчет выхода всего войска скажу, что Бориске не надо знать, сколько у нас сил. Гонцы в Чернигов уйдут из Моровска безо всякого сомнения. Так пусть они доложат о небольшом отряде. – Отрепьев повернулся к Белешко. – Итак, сотник, ты по открытой дороге выйдешь к Моровску. Что он собой представляет, знаешь?

– Да что он может представлять? Малая крепость. Частокол, башни, валы. Перед ними ров.

Отрепьев усмехнулся.

– Вижу, знаешь. Подъедешь к Моровску, встанешь поодаль, дабы из пушек и пищалей не достали. Всяко может быть. К воротам пошлешь человека с белым флагом, да такого, который с людьми говорить может. Он должен будет объявить защитникам крепости о том, что царевич Дмитрий Иванович начал поход против Бориски Годунова, передать им грамоту с моей печатью. После этого пусть уезжает. Ратники будут решать, сражаться ли им за Годунова или перейти на сторону законного наследника престола. Какой выбор они сделают?

– Думаю, перейдут на твою сторону.

– Представляешь, какой это будет удар по Годунову? Первая же крепость сдастся мне без боя. Весть об этом быстро разлетится по Руси. В первую голову она дойдет до Чернигова, довольно мощной крепости, которую мы тоже должны взять. Там поднимется смута. А Годунов так и не узнает, каковы же на самом деле наши силы, потому как основное войско продолжит поход по лесам. Теперь ты понял, зачем я посылаю тебя в Моровск?

– Да, великий князь.

Тут снаружи донесся какой-то шум.

Мнишек тут же пересел на дальнюю лавку. Казацкий атаман вскочил, выхватил саблю.

В шатре появился Бучинский.

– Дозволь войти, великий князь?

– Это ты шумишь, Ян? – спросил Отрепьев.

– Да, пришлось. Дозор лазутчика схватил. А малый резвый оказался, сумел вырваться и кинулся бежать. Но я в лесу дополнительные посты выставил, они его и перехватили.

– Где он? – спросил Григорий.

– Тут, великий князь, у шатра лежит, связанный по рукам и ногам.

– Из служивых?

– Одежда самая обычная, крестьянская.

– Лазутчик, значит? Не спят Лодыгин с Толочановым, – проговорил Отрепьев.

– Так что делать-то с ним, великий князь? Повелишь повесить?

– Зачем? Я же человек милостивый и справедливый. Долгие годы лишений не превратили меня в подобие Бориски Годунова. Ты покуда побудь с этим малым да глаза ему прямо сейчас шапкой прикрой. Снимешь, когда скажу.

– Понял, великий князь.

– Твоим дозорным моя благодарность и поощрение. – Отрепьев выложил на стол с десяток монет. – Возьми, отдай казакам. Ступай покуда. Деньги через десятника передай, сам же жди повеления.

– Да, великий князь. – Бучинский вышел из шатра.

Мнишек вернулся на место и спросил:

– Ты хочешь говорить с каким-то холопом?

– Это мое дело. – Григорий взглянул на Белешко.

– Тебе, атаман, все ясно?

– Ясно, великий князь.

– Ступай. Утром зайди ко мне. Тогда узнаешь время выхода к Моровску и грамоту получишь.

– Понял, великий князь. – Белешко поклонился и покинул шатер.

Мнишек потянулся и спросил:

– И сдался тебе этот лазутчик, великий князь?

– Я уже предлагал тебе, тестюшка, идти спать. Так ступай и не лезь в мои дела.

– Пожалуй, ты прав. Здесь я вряд ли высплюсь, пойду в свой шатер.

– Спокойного сна.

– Тебе того же. – Мнишек ушел.

Бучинский ввел в шатер человека в крестьянской одежде. Руки его были связаны за спиной, лицо закрывала шапка. Сотник поставил его посреди шатра.

– Сними с него шапку и развяжи! – приказал Отрепьев.

– А надо ли развязывать, великий князь? Кто знает, что на уме у этого малого.

– Вдвоем уж как-нибудь справимся с ним. Исполняй приказ!

Ян разрезал саблей веревки, скинул шапку с головы пленника. Это был совсем молодой человек.

– Кто ты? – спросил Отрепьев и услышал:

– А ты кто?

Парень тут же получил затрещину от Бучинского.

– Перед тобой, пес, наследник престола, великий князь Дмитрий Иванович. На колени, холоп! – Сотник ударил пленника по ногам.

Тот рухнул на колени и проговорил:

– Только так и можете.

Григорий повысил голос:

– Я спросил, кто ты?

Парень отвел взгляд в сторону и промолчал.

– Вот ты, значит, как? Тогда спрошу о другом. Что тебе больше по душе? Виселица или топор?

Парень вздрогнул.

– За что на плаху-то?

– Разве ты не знаешь, что на войне делают с вражескими лазутчиками?

– Да какой я лазутчик? Из Моровска к себе на деревню шел. Заплутал немного, а тут ратники как из-под земли. Я, понятное дело, бежать кинулся. Мало ли лихих людей по лесам шастает?

– Назови себя.

– Василь Демба, сын Григория из Волочки. Так деревня называется.

– Сколько лет от роду?

– Восемнадцать.

– Что ты в Моровске делал?

– Зазноба у меня там, Аленка. К ней ходил.

– Кто отец твоей зазнобы?

– Поликарп Верех.