Анна Коэн - #Зерна граната [litres]

Он не собирался занимать трон дольше, чем было нужно ему. А нужно было сокрушить Гауса. Если он сделает это своими руками – Крысы линчуют его с таким же восторгом, с каким короновали сегодня. Значит, он должен был срочно связаться с Хеленой, а после – позаботиться о том, чтобы ни одна тварь не подобралась к ней и не отомстила.

Но прежде всего он должен был поведать журналистке, что Стекольщик на свободе.

Едва он переступил за границу окна, забранного фанерой – еще один потайной выход из Угла, о котором он узнал далеко не сразу, – как за спиной раздалось покашливание.

– Должен сказать, довольно неблагородная привычка – привлекать внимание кашлем. Тебе стоит об этом задуматься, ягненок.

– Уже сбегаешь? Король на одну ночь?

– Строго говоря, прошло только шесть часов.

Анхен выразительно молчала, глядя на него исподлобья.

– Ты сама уже не хочешь бежать?

– Это глупо. Сейчас в наших руках весь город.

– А что стало с Майей Вайс и всеми твоими мечтами?

Сверкнули бледно-зеленые глаза.

– Слушай, олух, мне плевать, как они тебя называют. Я знаю, что ты такое. Ты мелкий паяц и кривляка. Будь я мужчиной, то оказалась бы на твоем месте. Стала бы Крысиным Королем, и уж тогда они бы у меня поплясали.

Олле молча ждал, пока его напарница выговорится.

– Но я не мужчина, – продолжила она с горечью. – И только потому, что у меня между ног ничего не болтается, я должна с улыбкой наблюдать, как ты сливаешь в канализацию все эти возможности, всю эту власть?! Ну нет!

Он поджал губы. Кто бы знал, что Анхен так амбициозна?

– Если хочешь, будь моей правой рукой. Заместительницей. Темным Лезвием. На вот, возьми этот черный нож, он мне все равно не нравился. Как хочешь, так и назовись.

Анхен округлила глаза до предела, впившись в уродливые ножны, в истертую сотней ладоней рукоять.

– Так ты… не сбегаешь? Ты остаешься?

Миннезингер досадливо помахал кистью.

– У меня осталась масса дел в этом городе. Еще и новые обязанности: балы, приемы, иноземные посольства… Шучу.

Девушка не ответила, только ухмыльнулась криво, озадаченно.

– Когда мне настанет время уходить, я не оставлю тебя просто так. Ты, конечно, не подарок. Да что там, ты настоящая заноза, осколок, загнанный под ноготь! – Олле положил ей руку на плечо. – Но ты не раз прикрывала мне спину, и я отвечу тем же.

Анхен в ответ похлопала его по плечу и вывернулась, отступив. Довольно нежностей.

– Передавай привет этой Стерн, – буркнула она и нырнула обратно в нутро Угла.

Крысиное гнездо дремало, а город уже просыпался. Олле запахнулся поплотнее, поправил тонкий шарф и, спрятав руки в карманы, двинулся вниз по дороге. Золотой квартал дышал ему в спину.

Все же, если Крысы собираются выжить, им придется поискать себе новое убежище.

Пройдя сотню шагов, он вдруг понял, что не сказал Анхен, с кем собирается встретиться. Эта мысль заставила его беззлобно хохотнуть – впервые за долгое время. Все же не так плохо, когда кто-то знает тебя как облупленного. Вовсе не так плохо.

Ему так и не довелось узнать ее адреса, и теперь Олле стучал зубами на утреннем морозе, сыром и проникающем под все слои одежды аж до самых костей, и проклинал себя за глупость и недальновидность. Он выбрал наблюдательный пост у парапета прямо напротив входа в редакцию газеты, где теперь работала Хелена. Лучше бы встать за угол и не подставлять спину ветру, но так можно привлечь внимание констеблей.

Печатники, младшие редакторы и прочая конторская мелочь проворно шаркали по оледенелой брусчатке, ежась на ходу, и скрывались за высокими, вычурно украшенными дверями «Хестенбургской правды». Олле скривился. Правды? Они о ней ничего не знали.

Наконец он заметил Хелену. Она шла в компании двух молодых женщин. Все были одеты нарядно и со вкусом, но Хелену сложно было с кем-то перепутать. Она посмеивалась над шутками своих товарок, на щеках играл здоровый румянец. Даже жалко портить девушке настроение.

Олле оторвался от заиндевевшего парапета.

– Фрекен Стерн!

Она обернулась и просияла еще сильнее, будто это было возможно:

– Герр Миннезингер!

– О боги, Хелена, кто этот человек? – Две девушки подались назад и забормотали, напуганные его видом, но сегодня Олле было на это плевать: – У него же нет!.. Какой кошмар…

– Это мой друг, – насупилась Хелена и без тени смущения взяла его за рукав потрепанного пальто.

– Я ее осведомитель! – радостно возвестил Олле и оскалился. – С самого настоящего дна общества!

– Д-да! У меня важная статья! Передайте там герру Райзеру, что я приду к обеду! – С этими словами девушка поволокла его прочь.

Напоследок Олле еще раз продемонстрировал ее подругам полный рот зубов и вполне дружелюбно помахал.

– Береги себя! – кричали журналистки вслед Хелене.

Миновав полквартала, она решительно свернула на узкую улочку, где находилось какое-то заведение – то ли столовая для бедняков, то ли кабак. Там она кивнула седовласой и на редкость широкоплечей женщине и провела Олле к дальнему столику. Других посетителей в заведении не оказалось. Свет, паутиной тянущийся из окон, казался зеленоватым.

– Что с вами стряслось?! – свистящим шепотом поинтересовалась Хелена, а ее карие глаза быстро ощупывали собеседника. – Вы с кем-то подрались?.. Вам больно?

– Подрался? – Олле в смущении почесал затылок. – Разве что с камином.

– Что вы такое говорите! У вас все лицо в ссадинах, а пальцы… Вы видели свои пальцы?

Она через весь стол потянулась к его руке с ободранными, покрытыми коркой, костяшками, до сих пор хранящим в мельчайших углублениях кожи остатки крови Теодора, к обломанным черным ногтям. Олле дернулся и убрал руки под стол.

– Будет вам, фрекен. Обычное дело для Крысы вроде меня…

– Я не хотела вас обидеть! – спохватилась журналистка, вспыхнув. – Я знаю, вы хороший, благородный человек, не такой, как они… я с самого начала это почувствовала! Вы недовольны своей участью. Я…

– Стекольщик жив, Хелена. Он снова убил человека.

– Нет…

Хозяйка забегаловки подошла к ним и, угрожающе уперев руки в бока, осведомилась, будут ли они что-то брать или притащились погреться задарма, а ежели так, то пусть выметаются. Олле постучал себя по подбородку и попросил принести два яблочных сбитня погорячее и кроличье жаркое. На вопрос, будет ли Хелена завтракать, она только слабо помотала головой.

Когда женщина удалилась на кухню, по-прежнему недовольная посетителями, журналистка вскинула на Олле взгляд. Цепкий, решительный.

– Кто на этот раз? Полиция уже нашла тело?

– Об этом можете не беспокоиться, фрекен. Этого человека констебли и были бы рады найти, но тому уже не бывать. Тело захоронят так, что никто не догадается, кем он был при жизни.