Станислав Росовецкий - По следам полка Игорева [litres]

– Наши, кыпчакские, гудцы воспоют любую нашу добычу, даже двух тощих кляч, – раздался голос из темноты, и собравшиеся вокруг костра ханы пристойно посмеялись.

Кончак не сумел распознать по голосу, кто именно из ханов пошутил, однако он тоже вежливо хихикнул. Потом продолжил:

– Что толку вспоминать, каким жирным был тетерев, если он вырвался из силка? Ведь упрямому Кзе удалось увести большинство кыпчаков грабить бедные, затерянные в лесах городки на севере. А ещё мы к конязям Уруской земли послали купца, предупредив, что идём на них! Коварные и бессовестные урусы только посмеялись, наверное, над нашим степным благородством.

– Как ты предлагаешь устроить наш совместный набег, могучий и хитроумный Кончак? – степенно спросил хан Темирбий, предводитель Чарговой чади.

– Может быть, я снова разочарую вас, могучие ханы и славные храбрецы, но я предлагаю надёжный и наиболее безопасный способ набега. Мы ведь только что добились великой победы над урусами, о которой уже сложили песни наши гудцы, а им на сей раз и привирать ничего не пришлось. И не хотелось бы случайной неудачей испортить впечатления от нашего блистательного успеха в Дешт-и-Кыпчак и во внешнем мире, от Понтийского моря и до Аравийских пустынь. Поэтому я предлагаю внезапным ударом захватить предместье Переяславля, защищённое острогом, а на крепость и не замахиваться – разве что нам вдруг повезёт, и мы сумеем ворваться в город через незакрытые ворота. Если мы возьмём в правильную осаду крепость Переяславля, то можем дождаться на свою голову те дружины урусов, что выжидают за Днепром. Уж не напоминаю вам, владетельные ханы, что у нас этой весной нет осадных орудий.

– А почему ты думаешь, славный Кончак, что те урусы, за Днепром, не придут на помощь Переяславлю? – спросил голос из темноты. И на сей раз Кончак его узнал: то был голос батыра Копти, воеводы и представителя хана задонских Улашевичей, старца Тобрука.

– Их дружины встали далеко от Переяславля, у Треполя, и, если вздумают переправляться, мои разведчики сумеют нас предупредить. Вообще же уруские князья весьма разобщены и враждуют между собою. Посему скорой помощи коняз Владимир Глебович, что сидит в Переяславле, не дождётся. Если же не станем осаждать город Переяславль, то для разграбления его посада не понадобится всё наше войско. На Переяславль поскачут со мною вместе только личные враги конязя Владимира, те ханы, дружинам и кочевиям которых он больше навредил. Кто из вас хочет отомстить? Верно ли я догадываюсь, что это могучие ханы Тузлук и Темирбий?

– Да, – сказал хан Темирбий, – я с радостью воздам этому псу сторицею.

– Верно, славный Кончак, – сказал Тузлук. – Я помчусь так, что уши моего коня со свистом разрежут воздух.

– Вы тотчас же отправляетесь в путь, я поведу вас Золозным шляхом и выведу точно на Переяславль. Мы обойдём его с севера и ударим со стороны Кыова, будем сразу жечь ограду и вырубать ворота острога. А к вам, ханы, к каждому из вас после курултая подойдет мой проводник, который выведет каждого из вас на городок урусов на Суле – на Ярышев, Снятии, Песочен, Ромен, Лубно и Лукомль, и все сёла вокруг каждого – ваши! Я хочу очистить Сулу от урусов, я хочу приблизить свою большую мечту: чтобы только кони кыпчаков пили из этой славной реки! Если не удастся сжечь остроги и взять города с ходу, посылайте тех же проводников за помощью к нам, под Переяслав, а потом на Залозный. На Залозном шляху купцов не трогаем, договорились? А встречаемся все в моём улусе, только не здесь, тут уже и травы не осталось, а у Шарукани, десятью верстами ниже по течению Донца. Там и добычу справедливо разделим, и попируем вместе, отдохнём. Все ли согласны?

– А кому достанется богатый Глебов? Или ты забыл о нем, славный Кончак? – спросил старенький Башкорд.

– На месте Глебова теперь пепелище, почтенный сединами хан, – с необидной усмешкой напомнил Кончак. – Бывший мой союзник коняз Игорь, что сидит сейчас у меня в плену, сделал с Глебовым и с урусами, его жителями, то же, что я предлагаю сделать с городами урусов на Суле.

– Странно, как это я забыл…

Переждав хихиканье ханов – почтительное и недолгое (любопытно ведь, как он поделит города Посулья?), Кончак продолжил:

– И вот как я позволил себе прикинуть предварительно, кому какой город достанется…

Два дня бешеной скачки по утоптанному, как глиняное блюдо, и широкому, как река Сула, Залозному шляху, и вот уже передовой разъезд Кончака под стрелами противника обкладывает хворостом и соломой ворота переяславского острога. Как ни торопились, но весть о подходе половцев, особыми густыми дымами поданная по цепочке тревожных вышек, намного обогнала кыпчакских коней.

Кончак на расстоянии, не позволяющем стреле из самострела долететь до него, огляделся, нашёл среди густо осыпавших поле курганов достаточно высокий и с плоским верхом. Судя по всему, курган давным-давно, во времена незапамятные, раскопан степными шакалами, осквернителями могил, однако великий хан пробормотал, склонив голову, слова извинения перед неведомым батыром, лежащим здесь, прежде чем заехал на курган с подручными гонцами и жестом попросил ханов Тузлука и Темирбая последовать его примеру. Отсюда стычка у ворот острога была хорошо видна. Просматривались и выходившие в посад ворота города, в которые протискивался со скотиной и пожитками посадский народ, торопящийся укрыться за городскими стенами. Людей и скота в городе успело скопиться уже столько, что купола и расписные крыши Переяславля начали таять в беловатом тумане. Кончак сердито хмыкнул, подозвал нукера и приказал поставить самострельщиков на соседнем кургане. Пусть бьют в створ городских ворот и не дают уходить законной добыче кыпчаков!

Ворота острога уже пылают, и стены острога занимаются ещё в трех местах, однако над стенами рядом с языками пламени поднимаются в небо и белые облака пара: это горожане обливают водой стену изнутри. Кончак всё щурится, всё пытается рассмотреть, не блеснул ли где на забороле городской стены золочёный шлем. Очень ему хотелось бы выманить конязя Владимира если не в чисто поле, то на улицы пылающего предместья – это уже когда удастся прорваться в острог.

И не только походный недосып мешает сейчас думать кыпчакскому полководцу, его злит постоянный и частый гул уруских колоколов. Это шаманы урусов призывают сейчас на помощь своего бога и малых святых-боженят, да только что-то не часто их волшебство помогает. Какой плач, какой стон стоял над кыпчакскими кочевьями, когда уруские шаманы заставили Чёрного Змея почти полностью поглотить Солнце-Жену! Однако перемудрили уруские шаманы, и беда оборотилась и пала на головы самих урусов – да ещё какая! И сейчас волшебство не поможет им, ведь Кончак замечательно продумал набег и заручился поддержкой Великого Тегри-Неба и Умат Матери-Земли.