Иван Оченков - Пушки царя Иоганна [litres]

Пока главные силы готовились к предстоящей битве, отряды легкой кавалерии с обеих сторон гарцевали на виду друг у друга, иногда перестреливаясь, а иногда и устраивая яростные сшибки, пытаясь выяснить в кровавых схватках, кому покровительствует Господь, а кто взялся за оружие по наущению нечистого.

Шатер Агнешки стоял на возвышенности, и она часто могла наблюдать за польским лагерем и храбрыми шляхтичами, вызывающими московитов на поединок. Как ей показалось, обычно в сабельных схватках верх одерживали всадники Речи Посполитой, но в перестрелках неизменно побеждали воины Иоганна Мекленбургского.

– Так и есть, – подтвердил ее догадку Корбут, – у русского царя много стрелков, и ружья у них самые лучшие. Про артиллерию же и говорить нечего, его пушкари просто великолепны.

– Лучше наших? – прищурила глаз панна Карнковская.

– Прошу вашу милость простить меня, а только у кого угодно пушкари лучше, чем у бедной Речи Посполитой… – горестно вздохнул Янек. – Разве что те немцы, которых нанял королевич, могут сравниться с русскими.

– Так ты думаешь, что они одолеют наших?

– Не знаю, панна, а только царь Иоганн до сих пор не проиграл ни одного сражения.

– Почему ты называешь его царем? Ведь всякому известно, что единственным законным московитским государем является королевич Владислав!

– А отчего вы, ваша милость, не зовете Владислава царем, если он законный? – парировал Корбут. – Я маленький человек, госпожа, а только вижу, что Иоганн Альбрехт, или как его теперь зовут, царь Иван Федорович, создал большое и сильное войско и не отдаст так просто то, что полагает своим. А еще я сам видел, как его разведчики ходили по нашему лагерю, будто у себя дома, и потому думаю, что все наши планы ему хорошо известны.

– Так ты думаешь, что они победят? – повторила вопрос Агнешка.

– Не знаю, панна… я, правда, слышал, что сюда Сагайдачный ведет на помощь королевичу запорожцев, и русские воеводы и сам царь крепко этого опасаются…

– Ты знаешь, Янек, – неожиданно встревожилась девушка, – мне кажется, что с казаками не все ладно.

– Что вы имеете в виду?

– За день до того, как мы подошли к Можайску, к герцогу Иоганну приезжали какие-то люди. Было уже довольно поздно, и они, наверное, думали, что я сплю, а потому говорили вполне свободно. Я кое-что услышала и теперь беспокоюсь.

– Простите, о чем вы?

– Они говорили на русинском, и я не все поняла, но, кажется, среди казаков есть предатели!

– Что вы говорите – неужели Сагайдачный осмелился бы…

– Нет, не он. Пришедшие к герцогу люди постоянно сетовали, что Петр Конашевич-Сагайдачный слишком предан Речи Посполитой и никогда не пойдет против нее. Однако среди запорожцев есть те, кто не желает воевать против Москвы. Они собираются убить своего предводителя и ударить королевичу в спину.

– Этого не может быть!

– Я говорю только то, что слышала.

– Если все так, то королевич обречен! Разве что он разгромит герцога до прихода казаков.

– Но ты же говорил, что у московитов много пушек?

– Это верно, вот только пороха у них не так много…

– О чем ты?

– Я сам слышал, как Иоганн обещал повесить князя Пронского, приведшего обоз в лагерь. Как оказалось, порох, привезенный им, отсырел и никуда не годится. Так что на большое сражение его может и не хватить…

Возвращаясь после очередной поездки, я снова увидел перед своим шатром Агнешку. Уж и не знаю, что она опять себе вообразила, но девчонка всячески старается попасться мне на глаза и обратить на себя внимание. К тому же чертовка реально хороша, а я уже почти месяц в походе. Даже в мужском наряде она выглядит чрезвычайно соблазнительно, а скоро будет готово ее платье… Вот черт бы взял этих маркитанток! Какого, спрашивается, нечистого они взялись за ее гардероб? И самое главное, кто будет за это платить! Нет, понятно, что я, но с какой стати? Она мне что, близкая родственница, жена или любовница? Ладно, за последним дело не станет, только зачем оно мне? Хорошо, знаю зачем! Только из-за этой профурсетки я когда-то Болика потерял. Как вспомню его раненого, когда он мне в предательстве признавался… Интересно, живой он там?

– Ваше высочество, – кричит мне она, радостно улыбаясь, как будто в лотерею выиграла.

– Приветствую вас, прекрасная панна, – отвечаю я, постаравшись придать лицу радость, которой не чувствую.

– Вы совсем забыли обо мне, – пытается кокетничать девушка.

– Как можно! Всякий кто увидит вас хоть раз, никогда не сможет стереть ваш облик из памяти… – Господи, что я несу!..

– Ах, вы так галантны! Может быть, вы как-нибудь навестите меня? Я так скучаю…

– Как мило. Я просто теряюсь, пытаясь угадать, чем заслужил вашу благосклонность.

– Вы так жестоки, ваше высочество… разве вам не известно, что я всегда испытывала к вам сердечную привязанность?..

– Что же, решено! Как только я разгромлю вашу прошлую «сердечную привязанность», непременно навещу вас. Если мне особенно повезет, то вас навестят сразу две ваших «сердечных привязанности»!

Бессердечно улыбнувшись в лицо готовой расплакаться девушке, я быстрым шагом направился к себе в шатер, чувствуя, что если задержусь еще немного, то схвачу ее у всех на виду, и прямо там, и… и чтобы кричала от страсти!

Тут можно остаться хоть ненадолго одному и попытаться успокоиться. К черту девок, у меня сражение на носу, а мысли в голову лезут – только о всяком непотребстве! Через некоторое время начинают собираться мои ближники. Сначала Вельяминов с Михальским, затем недавно приехавший Ван Дейк, и наконец бочком протискивается Пушкарев. Рутгер оживлен и с довольной улыбкой рассказывает о своих делах. Ну, молодец, что тут скажешь. Завод поставил, руду копает, чугун льет. Целый обоз ядер и картечи притащил к нам. Очень вовремя, кстати. С ядрами у нас просто беда! Их сейчас изготовляют либо из камня, либо из железа. Поставщиков много, но главный из них – Устюжна, тот самый городок, где я в свое время нашел Марьюшку. Тогда мой верный Никита еще крупно повздорил с местным земским старостой, и, похоже, что с тех пор нас там немного недолюбливают. И вот теперь тамошний воевода получил приказ заказать у кузнечных дел мастеров кованые ядра. Собственно, дело совершенно обычное, но в этот раз отчего-то нашла коса на камень. Кузнецы дружно заявили, что поставлять ядра по цене в восемнадцать алтын за пуд никак не могут, ибо самим в убыток.

Стали разбираться, в чем дело, и выяснилось следующее: лето было дождливое, уровень воды в болотах поднялся, и криц заготовили мало, отчего они поднялись в цене. По той же самой причине углежоги заготовили меньше угля, и угадайте, что стало с ценой? Плюс ко всему, местные мужики все лето работали над восстановлением деревянных стен города и в связи с этим отбыли все свои повинности, так что напрячь их еще и на пережог угля или поиск болотной руды никак не удастся. Короче, не изволь гневаться, царь-батюшка, а хоть пару-тройку алтын на пуд накинь! Нет, вы слышали? Я вообще-то как-никак самодержец, практически сатрап и некоторым образом эксплуататор. А вы мне такие вещи говорите – да как у вас язык повернулся? Как вас земля носит, паразитов, я спрашиваю! Так что чугунные ядра, изготовленные на заводе Ван Дейка по цене в двенадцать алтын за пуд, мне как бальзам на израненную душу.