Владимир Поселягин - Корейский вариант [litres]

– Ну, вы документы-то покажите хоть какие-нибудь?

– Да, извините, – капитан достал удостоверение, паренёк суетливо повторил его движения, и я, слегка наклонившись, подался вперёд и с прищуром изучил удостоверения.

Паренёк не стажёром был, курсантом, видимо практика у них, а капитан и верно оказался Глушко.

– Ну, проходите, чего вам в коридоре стоять.

Ничуть не смущаясь и не опасаясь, я повернулся к ним спиной и прошёл в комнату, бросив пистолет в открытый саквояж, после чего взял запасной магазин и стал снаряжать его патронами. Меня от этого стуком и отвлекли.

– Кхм, – прочистил горло капитан, курсант прикрыл дверь, оставив горничную в коридоре, и встал у двери, прислонившись к ней спиной и скрестив руки на груди. – Я так понимаю, спрашивать, кто прилетел на самолёте, уже не стоит?

– Вы правы, это был я, – кинув на него взгляд, полный веселья, улыбнулся я. – Вам, как вы понимаете, ничего говорить не буду, уровень у вас, скажем так, не тот, но как посредник вы мне подходите. Я сейчас в ресторан спущусь, кто давно на родине не был, тот поймёт, что такое ностальгия и русские блюда, отрывать от этого меня не советую. В общем, я есть хочу. Борща. Вы за это время свяжетесь со своим начальством и передадите мои условия для контакта. Говорить я буду только с Берией, так как знаю его как крайне приличного человека и в верности его товарищу Сталину нисколько не сомневаюсь. К тому же он не участвует в заговоре об убийстве Сталина, его тоже ликвидируют. Думаю, этого хватит, чтобы вам, пока я обедаю, выйти на связь с начальством и получить другие распоряжения. Да, телефоном пользоваться не советую, информация не та, чтобы пускать её через такую ненадёжную связь. Ваш помощник за время вашего отсутствия сможет меня со стороны поохранять, чтобы ничего не случилось, если это вас успокоит.

– Что было в самолёте?

– Мешки, на ощупь – с какими-то документами, два ящика и два трупа. Один в кресле штурмана, другой на полу кабины. Уходя, я прикрепил листок на дверь с предупреждением, – вежливо ответил я на вопрос капитана. – Да, сразу уведомлю вас, что если американцы узнают о том, что самолёт у вас, могут и до сброса ядерного заряда довести ситуацию. Было уже такое. Я не знаю, что за груз в самолёте, но он был им особо важен, поэтому и прошу принять меры безопасности. Никто не должен знать, что это за самолёт сел под Хабаровском и откуда прилетел.

– Хм, учтём. Документов при вас, как я понимаю, нет?

– Поддельные японские, в Японии купил. Пользовался. Пригодились.

– Мне нужно их осмотреть и досмотреть ваши вещи.

– Да, пожалуйста.

Отложив всё оружие в сторону – два ножа, пистолет, револьвер, пачки патронов и одну гранату, на которую была намотана леска для растяжки, – позволил капитану осмотреть мой багаж, что тот сделал очень тщательно и профессионально, покосившись на оружие. Трость я ему не демонстрировал, лишь опирался на неё двумя руками. Также он осмотрел шкаф, обстановку в номере и в ванной комнате. После этого что-то прошептал помощнику и лично сопроводил меня вниз в зал ресторана и ушёл, а курсант остался, сел в стороне, наблюдая оттуда за мной. Да, перед уходом из номера я демонстративно убрал в карман пиджака револьвер и, постукивая наконечником трости о пол, проследовал к лестнице. Меня на втором этаже поселили.

Официантка, узнав, из какого я номера, уточнила по меню, уже всё было готово, так что принесла первым борщ со всем, что я заказывал, и нарезанное копчёное сало было, так что я стал есть. Не жадно, захлёбываясь слюной, как хотелось бы, а аккуратно, культурно, в ресторане я был не один, слышались речи на разных языках, включая американский. Именно американский, с таким акцентом только они говорят. Везде они, сволочи, и тут аппетит мне испортить гады хотят. Однако я не стал обращать внимания на это и весь ушёл в приём пищи. После борща и картошечка с котлеткой подоспела, с пылу да жару. Ум отъешь. Вроде уже и наелся, но и их съел все, а потом киселём запил. Хорошо-то как, только тяжело.

Сейчас платить ничего не нужно было, это всё внесут на счёт номера, который я сразу оплатил за два дня, и направился к выходу. Паренёк, под присмотром которого я всё это время был, проследовал за мной в отдалении. Только остался тот в коридоре. В номере всё было так же, как я оставлял, хотя у меня и мелькнула мысль демонстративно установить растяжку. Не хотелось, чтобы ещё кто-то рылся в моих вещах, капитан это одно, тут я разрешил, а чужаки – мне этого не нужно. Поэтому ничего делать я не стал, а сейчас, вернувшись в номер, увидел на столе приёмник, подключённый к радийной розетке. Слушая какую-то передачу, кажется, про сельское хозяйство, почистил зубы после еды и лёг на кровать. Теперь оставалось только ждать.

В том, что меня сразу отведут к Лаврентию Палычу, я сильно сомневался, но поговорить с его доверенным человеком, думаю, станет возможным, с тем, кому тот доверяет. Потом уже, думаю, будет понятно, что делать дальше. По крайней мере, страха или неуверенности у меня не было. Не получится – будет новый эпизод. Да и страх – это то чувство, которое у меня практически атрофировалось. Правда, вспышка страха, или скорее ужаса, всё же была, когда огонь ревущей стеной охватывал палату за палатой и добрался до нас. Пожалуй, это был единичный случай, когда я не справился с собой, а так опытами на американской базе я был закалён до атрофии этого чувства. На одной злости выживал, ненависти той же. Так что меня испугом или пытками не проймёшь, я всегда смогу начать сначала. Только вот сомневаюсь, что в следующих эпизодах Союз будет на первых ролях, как сейчас.

Пришли за мной довольно быстро. Группа офицеров, двое в гражданке, трое в форме. Велели сдать всё оружие, я выполнил их просьбу. Они же вещи и несли, я только гитару, после этого меня отвезли в то самое здание на Лубянке, где дежурный, что принял мои вещи по описи, включая гитару, осмотрел меня, а меня уже похлопали и обыскали, попросил посмотреть трость, которую я продолжал крутить пальцами. Да, часы у меня забрали, мало ли внутри взрывчатка.

– Не стоит утруждать себя подозрениями, они небеспочвенны, – улыбнулся я майору, что всем тут командовал, и показал клинок внутри трости, протянув её одному из офицеров. – Прошу быть с ней предельно аккуратными, я надеюсь получить её обратно. Меня этим клинком уже убивали. Память.

Тут я немного слукавил, убили меня другой тростью, но и эта мне была дорога. Закончив со мной, вещи убрали в одно из помещений, вроде склада для хранения, и в сопровождении двух бойцов, по походке и повадкам опытные силовики, провели в один из кабинетов на втором этаже. Ну, как я и думал, в кабинете Берией и не пахло, а сидел полковник за столом. Привычно сидел, как хозяин, кабинет был явно его рабочим. И был тот не один. Двое мужчин, тоже в форме, и предположу, что они и ведут то дело по прилёту самолёта и поиску меня. Больно уж их взгляды, что скрестились на мне, были… непонятными. Не смог вот так с ходу расшифровать. Ладно, будем и дальше импровизировать. Мне нужно пообщаться с реальными правителями страны, точнее с правителем и его ближним помощником. Я в курсе, что сейчас МГБ руководит Абакумов, личность во многом противоречивая и откровенно враждебная тому же Берии. Отголоски всего этого даже до меня донеслись. К сожалению, быстро выйти на руководство без помощи Абакумова вряд ли получится, а тот довольно своеволен. В общем, я рисковал.