Александр Белов - Круглый дизельпанк [СИ]

Пообедали быстро, перекусив бутербродами и запив их водичкой. Я не был в курсе такой спешки, но начальству виднее. Ню эти бутеры ещё утром настругала и упаковала в специальный ящик, купленный вместе с походной печкой. Печка, кстати, стояла в кузове. Не зря же мы её брали. Зато не будем теперь мамонтов жарить на костре как дикари.

Тем же порядком ехали до вечера. Дорога всё еще была гравийной, хотя начали попадаться совсем заброшенные участки с рытвинами и кочками. Скорость снизилась. От жары и с непривычки Ню вырубилась, уснув на пассажирском сиденье. Я подложил ей под голову свою свёрнутую куртку и будить не стал. Пусть отдыхает. Она эсама проснулась ближе к вечеру. Свет уже ощутимо приугас, когда колонна съехала с насыпи к ближайшей роще. Вот тут-то и будем ночевать. Первым делом выгрузили печку и Юр с Нютой сразу принялись что-то там мутить насчёт ужина. Мы с Марикой и Мишкой были брошены на установку палаток. Это только кажется, что палатку ставить легко и весело. Может двухместную и весело, а вот две десятиместных — втроём. Ещё тот секс вприпрыжку. Однако мы справились. Пока постилали полы из войлока, уже и ужин поспел. Недалеко от печки горел большой костёр. Юр раскладывал по мискам аппетитно пахнущее варево, Нюта ассистировала. Пока другие получали пищу, я сходил до грузовика, достал спальник. Если свернуть его «в рулет», то получится валик для сидения. Вернулся с миской, полной дымящейся каши и кружкой с нютиным отварчиком обратно к валику. Ну, поужинаем!

На противоположной стороне от костра сидела Лани. И совсем на меня не смотрела. Поймал только скользнувший по мне безразличный взгляд. Аппетит почему-то пропал и я положил тарелку с недоеденной кашей на траву. Рядом кто-то сел. Я покосился — так и знал, что это Ню. Ей что, места мало вокруг? Вот совсем не до неё сейчас. Отвар приятно согревал, люди тихо переговаривались о том — о сём. Я сидел, уставившись бездумно в костёр и не вслушиваясь в болтовню окружающих. Поэтому совсем неожиданно в круг света костра вышел «барьеровец»:

— Не пора ли расходиться, свогры?

— А что такое? — поинтересовался кто-то. Барьеровец ответил безо всяких эмоций:

— Свет костра ночью виден на расстоянии до четырнадцати тсед. Вы, свогр, можете поручиться, что в радиусе четырнадцати тсед вокруг нас нет стоянки или лагеря разбойников, например? И что они не решатся проверить — кто это там так смело жжёт костры?

— Э… Нет.

— А раз так — закругляйтесь и расходитесь по палаткам.

Парень не нашёлся что ответить, поэтому все с деланными шуточками стали расходиться. Клео и Лани тоже удалились в одну из палаток. Не в нашу. В нашей были места для нас самих и для водителей с поваром. В другой размещались научники. Доктор вообще ночевал в лаборатории. Барьеровцы поставили свои небольшие палаточки и к нам не лезли, держа дистанцию и соблюдая свой собственный распорядок. Так все и разместились. Уходя, Лани оглянулась, но встретилась со мной взглядом и поспешно отвернулась. Ладно — хоть обернулась. Я обернулся посмотреть, не обернулась ли она, чтоб посмотреть, не обернулся ли я.

Вспомнив прилипчивую строчку из известной песни я усмехнулся и пошёл за ведром. Не тушить же костёр «по-пионерски»?

О свете костра чувак с карабином не наврал. Это один из известных ориентиров. Действительно — свет костра в тихую ясную ночь виден на расстоянии двенадцати-пятнадцати километров. Это на Земле. А здесь панорама горизонта больше, поэтому я даже приуменьшил расстояние. Ещё во время службы на Кавказе мне вдолбили, что невооружённым глазом огонь горящей спички ночью виден на расстоянии от одного до полутора километров, а тлеющая сигарета — на дистанции до пятисот метров. Как-то мне дали «Ночной Стрелковый Прибор Универсальный», сокращённо — НСПУ, он же «ночной прицел», и предложили посмотреть через него на товарища, курящего метрах в стах от меня. Я был поражён. «Ночник», работающий не только с видимым светом, но и с инфракрасным диапазоном спектра, показал окурок как светящийся шар почти с голову курильщика. Вот эта картина проняла меня тогда сильнее, чем все статьи устава караульной службу вместе взятые, вещающие о запрете курения для часового. С тех пор я долго не мог спокойно смотреть на курящего в темноте человека.

Наш костёр я залил. Все разошлись по палаткам, барьеровцы патрулировали периметр лагеря. Про разбойников тот боец сгустил всё-таки. Никто в здравом уме не будет ночью ломиться через перелески и овраги, чтобы потом придти и схлопотать пулю в драгоценное туловище только потому что в лагере есть охрана, которая сначала стреляет на шум, а потом разбирается — в кого же она попала?. Гораздо правильнее просто засечь направление, а потом при свете дня провести разведку. Но нас тут днём уже не будет, так что не такой уж большой риск. И всё же процент вероятности напороться на «не тех» людей множится с каждым тседом, уводящим нас от обжитых мест. Да и вспоминаются чёртовы раловцы. Эти, мне кажется, и по ночному лесу промчатся, если нужно. Звери же…

В палатке меня поджидал сюрприз. Откинув полог, я направился к своему спальному месту в уголочке, где до этого разложил спальный мешок и под него положил ружьё — не оставлять же его на ночь в кабине? А в свете нс-лампочки, висевшей под потолком и игравшей роль люстры (моё «ноу-хау»), рядом с моим спальником раскладывала свой мешок Ню. При этом она мурлыкала какой-то мотивчик и улыбалась. Да чтоб твою дивизию! И ведь не станешь же скандал устраивать, люди кругом. Тем более с их точки зрения девчонка ничего такого предосудительного не делает. Не под одеяло же ко мне лезет, в самом деле? Зато я рискую прослыть закоренелым ривалистом. Да меня не само её укладывание возмутило, а то, в каком виде она это делала. В том самом, в котором спала в нашем номере! И все, главное, и ухом не ведут, словно так и надо! Нет, наверное аборигенов я так до конца и не пойму. Эх, ладно. Ну подумаешь — девчонка в футболке и трусах? Я что, девок в неглиже не видел? Демонстративно разделся и залез в мешок, не забыв вынуть из-под него ружьё. Отвернулся от Ню, обернул вокруг руки ремень оружия, как делал в армии, и постарался побыстрей заснуть. Уже засыпая, почувствовал у спины тепло…

Наутро лагерь разделился. И не по признаку расы или пола, а по тому — идёт свогр (свогра) на зарядку или нет. Из нашей команды на моей, «тёмной» стороне, были Нюта, док, водители-мужчины и женская часть научников. Я, получается, был самй главный лентяй. То есть «тёмный лорд». Практически — Дарт Вёйдер. А на «светлой» стороне верховодила моя двоюродная сестра, «джедаиха» Марика Калинина. Её поддерживали Лекс, Мирский, женщины-водители и мужская часть научников — «джедаи-физкультурники», твою дивизию. Пока «ситхи» зябко фыркая (а кое-кто и взвизгивая), ёжились около умывальника, «джедаи» махали руками-ногами, отрабатывая приёмы рукопашного боя и просто упражнения. Моё отношение к этому смертоносному балету было известно — объём бицепса на скорость полёта пули не влияет. Мишка пока оставался нейтральным. Он с удовольствием (во мазохист-то!) умылся холодной водой, сделал с десяток отжиманий, но этим и ограничился. Я, проходя мимо него в сторону «кустиков», чуть не прогудел потусторонним голосом: «-Переходи на Тёмную сторону, Люк!», но сдержался и только хихикнул. Когда возвращался «с моциону», то заметил возле одного из «КУНГов» красноволосую фигуру, занимавшуюся разминкой. Хех, да Лани тоже из «этих»?