Джером Биксби - Врата времени

— Ну хорошо, — согласился Седрик. — Справа от меня интерком в корпусе из зеленой пластмассы. А прямо передо мной — телефон.

— Стоп, — перебил Джерри. — Теперь я попробую назвать ваш номер. — Он наклонился к столу и взглянул на телефон, стараясь удерживать равновесие, невзирая на стягивающую его брезентовую рубашку. — Хм-м... — нахмурился он. — М5-9037?

— Нет, — ответил Седрик. — Мой телефон — С7...

— Стоп! — опять перебил Джерри. — Я скажу. СТ- 4399.

— Так вы прочли его и просто валяли дурака, — фыркнул Седрик.

— Как угодно,— пожал плечами Джерри.

— А как еще вы объяснили бы тот факт, что это действительно мой номер, если вы не в состоянии видеть реальность? — сердито спросил Седрик.

— Вы абсолютно правы, доктор Элтон, — ответил Джерри. — Я, кажется, начинаю понимать, как шутит надо мной мое сознание. Я читаю ваш номер, но сознание не воспринимает его прямо. Оно прячется за галлюцинации, и вот я притворяюсь, будто гляжу на аппарат, которого не вижу, и думаю: конечно же, номер телефона будет одним из тех, которые мой друг хорошо знает. Скорее всего домашний телефон Хелены Фицрой из Марсопорта. Поэтому я назвал именно его — но оказалось, что номер не тот. Но когда вы сказали «С7» — я понял, что это ваш собственный номер. Твой домашний, Гар.

Седрик застыл. Действительно, номер М5-9037 — это домашний телефон Хелены. А он и не вспомнил этого, пока Джерри не сказал.

— Итак, вы начали понимать, — произнес Седрик наконец. — Вы начали понимать, что ваш разум отгородился от реальности, замещая ее сложной системой символов, и теперь ждать прорыва недолго. Стоит вам увидеть что-то таким, каково оно в реальности, и вся иллюзия рухнет.

— Понимаю, — мрачно ответил Джерри. — Продолжим? Может, я ухвачусь за что-то.

Они занимались игрой в описание кабинета еще с час и к концу Джерри почти не ошибался, продолжая за Седриком рассказ о той или иной вещи.

— Вы определенно далеко продвинулись, — с довольным видом заметил Седрик.

Джерри помедлил, явно колеблясь.

— Да, вероятно, — проговорил он. — Вероятно, вы правы. Но на сознательном уровне я думаю — это, конечно, все шутки подсознания, — что я просто уловил схему ваших иллюзорных представлений, так что, опираясь на данные вами один-два ключевых элемента, я могу достроить картинку. Но я стараюсь... доктор Элтон.

— Прекрасно, — от души сказал Седрик. — Тогда до завтра, время то же. Я думаю, завтра мы преодолеем иллюзию.

Когда полицейские увели Джеральда Бочека, Седрик вышел в приемную.

— Отмените прием на сегодня, — распорядился он.

— Но почему? — поразилась Хелена.

— Потому что мне не по себе! — рявкнул Седрик. — Откуда псих, которого я никогда не встречал раньше, может знать номер вашего домашнего телефона?!

Из справочника.

— Будучи заперт в палате для буйных психиатрического отделения городской клиники? — язвительно возразил Седрик. — И к тому же, откуда он узнал вчера ваше имя?

— То есть как откуда?! Прочел, конечно, на табличке. У меня на столе.

Седрик опустил глаза на бронзовую табличку.

— Действительно, — хмыкнул он. — Конечно. Совсем про нее забыл. Так привык к табличке, что перестал ее замечать.

Он резко повернулся и ушел в кабинет.

Он сел за стол. Встал. Прошел в стерильно-белую маленькую лабораторию и дальше, мимо внушительных электронных аппаратов — к стеклянному шкафчику с лекарствами. Там, на верхней полке, стояло то, что было нужно Седрику, — запечатанный флакончик. Внутри ярко желтела сотня пилюль. Седрик вытряхнул одну на ладонь и убрал флакончик на место. Вернувшись в кабинет, он сел и положил пилюлю на страницу открытого ежедневника.

В дверь постучали и сразу открыли ее — вошла Хелена.

— Я отменила все встречи на сегодня, — сказала она. — Может, поедете играть в гольф? Перемена обстановки была бы... — Тут она увидела пилюлю, желтевшую на белой странице ежедневника, и умолкла.

— Чего вы испугались? — спросил Седрик. — Не того ли, что можете исчезнуть, если я приму это?

— Не надо так шутить, — сказала Хелена.

— Я не шучу, — возразил Седрик. — Когда вы сказали о бронзовой табличке с вашим именем, я взглянул на стол — да, табличка там была. Какую-то секунду она выглядела расплывчатой, как недопроявленный снимок, затем стала твердой и ясной... И я вдруг вспомнил, что первое, что я делаю, когда беру нового секретаря, — это заказываю для нее бронзовую табличку с именем. А когда она увольняется, дарю ей эту табличку на память.

— Но ведь так оно и есть! — с жаром подтвердила Хелена. — Вы мне это рассказывали, когда я только начала работать у вас. И тогда же сказали, что я должна обещать, что никогда не приму от вас приглашение на ужин или любое другое приглашение... в этом роде, потому что дело и удовольствие мешают друг другу. Вы это помните?

— Помню, — ответил Седрик. — Превосходный пример того, как подсознание превращает в моей реальности ваш отказ в мой собственный прежде чем мне откажете вы. Сохранение удовлетворенного эго — первый принцип безумия.

— Но это же все не так! — закричала Хелена. — Милый, я же здесь ! Это же реальность ! Мне все равно, можешь меня выгнать — но я люблю тебя и всегда любила, и ты не должен позволять этому убийце вывести тебя из равновесия! И вообще я думаю, что он вовсе не сумасшедший — просто притворяется, чтобы не отвечать за преступление!..

— Вы так думаете? — с интересом спросил Седрик. — Что же, возможно и это. Но для этого ему надо знать психиатрию по меньшей мере не хуже меня... Видите? Вот вам еще и мания величия.

— Конечно, — слабо засмеялась Хелена. — Наполеон был, очевидно, безумен, коль скоро считал себя Наполеоном.

— Может быть, — нетерпеливо ответил Седрик. — Но вы должны признать, что, если вы реальны и если я приму пилюлю — с вами ничего не случится. Пилюля лишь подтвердит, что воспринимаемое мною реально.

— Но вы целую неделю не сможете работать!

— Не слишком высокая цена за сохраненный рассудок, — отрезал Седрик. — Я приму ее.

— Нет! — закричала Хелена, пытаясь схватить желтый шарик. Но Седрик успел взять его первым, увернулся от рук секретарши и кинул пилюлю в рот. Громко проглотил. Затем откинулся в кресле и с любопытством взглянул на секретаршу.

— Скажите, — мягко спросил он, — скажите, Хелена... вы ведь все это время знали, что являетесь лишь плодом моего воображения? Я хочу знать это, потому что... — Он зажмурился и сжал голову руками.

— Боже! — выдохнул он. — Я, кажется, сейчас умру! Мне не было так плохо, когда я принимал ее впервые... — Внезапно шум в его голове прекратился, мысли прояснились. Он открыл глаза.

...На планшет-стенде перед ним лежал опрокинутый флакончик с пилюлями. Желтые горошины раскатились по всему планшет-стенду. У дальней стены рубки лежал Джерри Бочек, прислоненный спиной к одному из четырех шкафов со снаряжением. Джерри крепко спал. Его опутывало столько веревок, что он никак не мог бы сам подняться на ноги. А вокруг Джерри стояло еще три шкафа; на двух обгорела и облупилась от жара краска, а у третьего была выжжена дверца.