Клим Жуков - Солдат императора

Здешние военные не догадались еще, что маленький латунный кругляшок, или, скажем, звездочка, может здорово удешевить процесс награждения. Солдаты рвались бы получить эти копеечные значки. Чтобы иметь, так сказать, зримый, четко определяемый количественный показатель их силы, отваги, доблести, удачи, словом: необходимых для всякого самца качеств.

Но для этого мира идея орденов и медалей была в будущем. А пока мы резвились на зеленых холмах Северной Италии. Красивая земля. Благодарная к людской ласке и вниманию. Приложи руки, любовь, умение и она отблагодарит не хуже смуглой, темноокой итальянской девушки, которые были страсть как любвеобильны. По словам моих коллег, конечно… мне было не до утех.

Я все еще видел перед глазами прекрасное лицо моей далекой Гелиан. Не мог я её забыть. Уроженки местных полей, в самом деле, очаровательные, и главное, не в пример более близкие, не могли вытравить её образ. Или хотя бы заставить его потускнеть и поступиться. А ведь Гелиан отныне была для меня не более чем далекой сказкой, миражом любовной пустыни. Такой же недостижимой, как горизонт.

Я надеялся, что опасности солдатской жизни помогут нарушить баланс ощущений, но напрасно. Память о моей красавице пока уверенно перевешивала все прочие впечатления.

Лотрек и Фрундсберг с Пескарою играли нами, как фигурами в шахматы. Никто не предполагал, что фигурки могут выйти из под контроля, и начать играть самими игроками. Но это я забегаю вперед. Пока все развивалось поступательно и логично. Мы постоянно находили следы вражеской армии, но ни разу не видели её самой.

Лотрек оказался опытным шахматистом. Его войско было больше и лучше оснащено артиллерией. И у него был в запасе ферзь – швейцарцы – весьма весомый аргумент на войне. Но он не торопился. Он изворачивался, как змея, выцеливая и, выжидая, чтобы нанести один неотразимый удар и наверняка вонзить зубы в жертву.

Мы же играли, точнее, пытались играть, партию мангуста, есть тут, говорят, такой зверек, который, будучи меньше змеи, умеет ловко избежать смертоносных клыков и одним движением челюстей перекусить шею ядовитой твари.

Десятки отрядов высылались на разведку. «Вы – глаза и уши нашей армии» – так напутствовал Пескара. Как будто мы и сами не знали. Но любил он напыщенные фразы – не самый большой недостаток.

«Уши и глаза» были разные. От маленьких, но острых «мышиных» буквально в несколько человек, до вполне слоновьих лопухов или совиных зыркал, типа нашего разъезда почти в двести солдат.

Я читал в старых хрониках, что в Европе лет триста назад умудрялись с чуть большими силами целые кампании выигрывать. Да и Адам, мой бесценный приятель, много интересного рассказал, приоткрыв бездонные кладовые своей памяти. Но нынче времена другие. И масштабы другие. И солдаты здорово поменялись. Только смерть все та же, и могилки в полях. Хм… что-то меня после напутствия маркиза тоже на выспренний слог потянуло.

Но про могилки это я не зря. Это прямо моего рассказа касается. Ибо в могилки мы чуть не улеглись дружно все. Шансы были хорошие.

Ехали мы почти трое суток. Не война, а пикник какой-то. Дороги хорошие, прокладывали многие из них еще во времена Римской Империи, когда понимали толк в дорогах. Тепло, погода сухая, есть еда и вино, в кошельках водятся денежки. В селах принимают настороженно, но вежливо. Что еще нужно солдату!?

Я размечтался, что до самого конца войны так проездим. В само деле, так воевать можно! И вроде бы служба идет и война своим чередом, а ты занимаешься конным [29] Пауль Гульди не ошибается. Даже ландскнехты – пехота, по возможности на походе передвигались верхами или на телегах. Видимо, в разведку была выслана рота, хорошо укомплектованная лошадьми. Это важно, если учесть, что отправились они для поддержки конницы. туризмом и дышишь свежим воздухом. Гы-гы-гы, что особенно заметно, в сравнении со здешними вонючими городами. …Что за «гы-гы-гы»… Я, кажется, начал заражаться от своих товарищей манерой ржать как лошадь по каждому поводу. Вместо привычного «ха-ха-ха» из глотки то и дело стал вырываться необузданный гогот явно местной чеканки: «гы-гы-гы» или даже «бу-го-га!». Заразительно, черт возьми.

В свое оправдание скажу, что расслабился не только я. Даже на многоопытных ветеранов благорастворение воздусей повлияло не лучшим образом. В смысле поддержания воинской дисциплины и бдительности.

То есть, конечно, отряжать дозоры во все стороны и выставлять часовых везде, где только можно, мы не ленились. Но по сторонам народ стал все больше глядеть восторженно, а надо бы настороженно. И в седлах стали с удовольствием дремать, а надо бы без удовольствия и чутко. Все-таки война. Вот так мы чуть не попались. Если бы не дозорные…

Заезжали мы в деревню. Это было немаленькое поселение дворов с полсотни. Общего тына видно не было, и дома другу к другу жались не так чтобы плотно. Аккуратная, почти игрушечная деревенька. И сады вокруг, сады-сады, оливковые рощи – благолепие!

Село стояло между холмов, и когда мы заехали в тень одного из них, оно совершенно скрылось из виду. Спасибо Курту, моему любимому ротмистру, который подъехал к лейтенанту полусписс монсеньеру де ла Ги, и о чем-то долго шептался. После чего отряд остановился, а вперед поскакали несколько расторопных кавалеристов на самых резвых лошадях.

Мы расположились у подножия холма, который правильнее было бы назвать небольшой, пологой горушкой. Он был весь покрыт оливковыми деревьями. Отсутствие подлеска явно выдавало искусственное происхождение высадки, а так же позволяло без труда просматривать рощицу.

Отряд состоял в основном из опытных вояк, да и обучен был неплохо. Все как-то сами без команд встали в полном порядке, не сбиваясь в кучу, по своим десяткам. А кавалеристы – те и вовсе отъехали чуть поодаль.

Строя, как такового, не просматривалось, но было ясно, что в случае опасности, он возникнет в одну секунду. Дежурные отделения, стоявшие впереди, в свою очередь были полностью вооружены. Во всех доспехах, только пики и алебарды покоились в тороках у седел. Таких у нас каждые два часа выставлялось два десятка. Предполагалось, что они, если что, дадут время остальным привести себя в надлежащий вид.

Только вот в это «если что» не только не верилось, но даже и не думалось. Сколько мы уже проехали таких деревень?! И все обходилось.

Я слез с коня, уселся на наземь, и принялся жевать травинку. И не я один был такой. Мы с моим соседом завели шепотом разговор о всякой дежурной чепухе, какая замечательно помогает убить время. Погода, жратва, то есть, конечно, излюбленные рецепты, тяжкая солдатская доля.

Постепенно, к нам подключились еще двое. Мы расселись кружком, для пущего удобства. И правда, когда разговариваешь, пусть даже о пустяках, не слишком ловко общаться с задницей товарища, ведь так? Куда сподручнее с его лицом.