Александр Чернов - Одиссея капитана Балка. Дилогия [СИ]

И какое же все-таки, счастье осознавать, что все в жизни было сделано правильно. Ну, кроме нескольких досадных мелочей. И то по молодости, по глупости…»

Сон подкрался исподволь, мягко и не слышно. Как любимая рыжая кошка, которой с ним уже лет пятнадцать как нет. Или как когда-то иногда по утрам внучка, тихонько, на цыпочках пробираясь к нему в комнату, чтобы чмокнуть любимого деда в щеку.

Увы, дети быстро взрослеют. И уходят в свою жизнь. А кошки… Кошки быстро живут.

Качало. Той самой, пологой, нудной, выматывающей душу болтанкой, которую не любят даже бывалые мореходы, а не только от случая к случаю путешествующие по крыше Посейдонова царства обитатели земной тверди. Понятно, что и ему, на своем веку уже повидавшему много морей и три океана, это ритмичное, медленное переваливание корабля с борта на борт, никакого удовольствия не доставляло.

Экселенц хотя и переносил качку вполне терпимо, но при этом тоже никоим образом не являлся почитателем свежей погоды. Поэтому звук зуммера и явление вслед за этим вестового, застали Тирпица несколько врасплох. В итоге, для участия в срочно созванном Императором совещании, он прибыл последним из приглашенных.

Вильгельм был явно чем-то взволнован. Причем весьма. Об этом можно было судить по излишней резкости его движений, возбужденному огоньку в глазах, а главное, — по тому, как он часто сжимал в кулак ладонь правой, здоровой руки.

В просторном кормовом салоне броненосца вместе с кайзером находились его брат Принц Генрих Прусский и Имперский канцлер Бернгард фон Бюлов. А с учетом только что вошедшего Тирпица, здесь, практически в полном составе, собралось и все высшее флотское начальство. Включая командующего Флотом метрополии адмирала Ханса фон Кёстера, его младшего флагмана вице-адмирала Августа фон Томсена, начальника Амиральштаба вице-адмирала Вильгельма Бюкселя и начальника морского кабинета кайзера адмирала Густава фон Зенден-Бирбана с его энергичным помощником контр-адмиралом Георгом фон Мюллером.

Кроме них присутствовали вице-адмирал Хённинг фон Гольцендорф и начальник пресс-отдела, а фактически, службы аналитической разведки в ведомстве Тирпица, контр-адмирал Август фон Гёринген. Были также приглашены командир отряда броненосцев эскорта кайзера контр-адмирал Генрих Рольман и недавно вышедший в отставку, но специально приглашенный в этот вояж в Россию, адмирал Фридрих фон Гольман.

Только вчера поставленный Императором во главе попечительского совета Клуба «Атлантического кубка», убежденный пангерманист Гольман периодически бывал с Тирпицем «на ножах» из-за своего пристрастия к идеям крейсерской войны в океанах, коим он увлекал и Вильгельма. А поскольку постройка больших крейсеров автоматом сокращала количество «линейных килей», это все Тирпица изрядно бесило. Однако Гольман слыл другом русского морского министра адмирала Дубасова, поэтому Экселенц и решил, что его пребывание в Санкт-Петербурге может оказаться небесполезным…

Возможно, что окажись сейчас на «Брауншвейге» начальник армейского Большого генерального штаба Альфред фон Шлиффен, начальник военного кабинета Императора Дитрих фон Хюльзен-Хезелер с его помощником Эрнстом фон Застровым и прочими их генералами, Вильгельм пригласил бы на этот внезапный «большой сбор» и армейцев. Но капризная госпожа Фортуна, в лице гофмаршала Двора Эйленбурга, адмирала Зендан-Бирбана и штормящей Балтики, распорядилась иначе.

Все «красные лампасы» были размещены на большом крейсере «Принц Генрих», который имел дополнительные, комфортабельные каюты для штаб-офицеров, так как проектировался с учетом возможности длительной службы в отдаленных водах в качестве флагманского. Но можно ли говорить о том, что нынешним обитателям этих апартаментов повезло, глядя на единственного выходца из их касты, некогда бравого гусара, страдальца Бюлова? На него, вообще-то, лучше было вовсе не смотреть: морская болезнь корчила его сухопутный организм нешуточно. По морю ходить, — не по полю на лошадке скакать…

Увы, относительно узкий и высокий корпус «Принца Генриха» был подвержен качке даже больше, чем корпуса новейших броненосцев.

— Все в сборе? Прекрасно. Значит — к делу! Господа, перед выходом из Киля нам передали свежие газеты. Лично я до «Локаланцайгер» добрался только часа два назад, и то, лишь благодаря молодчине Мюллеру. И теперь корю себя за лень и нерасторопность. Кто-нибудь из вас уже прочел последние новости кроме нас двоих?

Нет?! Потрясающе! Кроме умницы Георга, который примчался ко мне с ЭТИМ как ошпаренный, никто? Просто прелестно…

Да! Так мы с вами далеко можем заплыть, мои дорогие адмиралы. Бернгарда я еще извиняю. Ясно почему. Но уж вы то, морские волки! — Вильгельм укоризненно покачал головой, слегка оттопырив нижнюю губу и грозно хмуря брови, — Жаль, что отругать вас как следует некогда. Хотя и стоило бы…

Ситуация сложилась щекотливая, требующая немедленного решения. Довожу до вашего сведения, господа, что в России, куда мы так спешим, события разворачиваются столь стремительно, неожиданно и даже, я не побоюсь этого слова, — непредсказуемо, что сейчас мне просто затруднительно сказать, а в ту ли мы с вами страну прибудем.

Удивились? Замечательно. А уж как мне пришлось удивиться, после прочтения вот этого… — Экселенц ткнул пальцем в газетную полосу, — Ну-ка, сначала возьмите все по экземплярчику, да прочтите передовицу. От первой и до последней буквы. Возможно, вы после этого меня поправите, и речь там вовсе не идет о том, что царь Николай решил ввести в его империи Парламент, собственными руками сокрушая основы самодержавия. И это, — после блистательно выигранной им дальневосточной военной кампании! Надеюсь, что кто-нибудь из вас сможет объяснить мне логику подобных действий…

На несколько томительно долгих минут в салоне воцарилась почти полная тишина, нарушаемая только легким поскрипыванием кожи белоснежных лакированных туфель кайзера, нетерпеливо прохаживающегося по ковру, и приглушенным гулом механизмов в корабельных низах.

Когда Вильгельм понял, что с содержанием сногсшибательной новости из русской столицы собравшиеся ознакомились, но высказываться первым никто не спешит, он резко остановился позади своего кресла, и неожиданно визгливым, высоким голосом, местами чуть не срываясь на крик, разразился гневно-сумбурной тирадой:

— Так что же, любезные мои адмиралы? Может быть, самое время нам разворачивать поводья!? Может быть, царь свихнулся, а мы пытаемся делать дела с больным человеком? — постепенно багровея, кайзер яростно жег присутствующих пылающим взором. Глаза его налились бешенством, а вздернутые кончики усов мелко подрагивали.