Михаил Ланцов - Ротмистр Империи [litres]

Но совсем наобум он действовать не стал. Предупредил и Императора, и Ренненкампфа. На всякий случай. С Павлом Карловичем так и вообще он обговорил массу вариантов, проторчав три часа на телеграфе. Тот тоже не доверял ни генералу Рузскому, ни Главнокомандующему, а значит, будет готовиться.

Открывалась новая страница в этой войне за Россию. Глупая и смешная до кровавых слез. Потому что вся эта фронтовая мясорубка была лишь ширмой для настоящей войны…

1915 год, 25 июня. Где-то на Восточном фронте

Максим вышел из своего пижонского Rolls-Royce [50]и задумчиво посмотрел на «Фарман», который качнул крыльями и ушел на восток за Варту. Вторая линия обороны была много слабее первой. В том числе из-за того, что ее личный состав попытался контратаковать штурмовой батальон, подкрепленный бронеавтомобилями и тремя пехотными ротами. И закономерно умылся кровью.

Так что когда передовые части отдельного эскадрона подъехали на позиции, там особенно никого не было. Рота, может, полторы пехоты. Да масса раненых. Авиаудар оказался крайне болезненным из-за удачного захода одного «Муромца», уложившего семь или восемь своих 87-мм подарков прямо в широкую и просторную траншею.

Отгремели взрывы. Выжившие солдаты стали выползать из укрытий, пытаясь привести в порядок орудия с пулеметами. Но не тут-то было. Отдельный эскадрон уже успел приблизиться и пошел в атаку.

Семь бронеавтомобилей «Руссо-Даймлер» [51]с трофейными станковыми пулеметами MG-08 ударили короткими очередями на подавление. Их поддержали 60-мм и 90-мм минометы [52]эскадрона. А пехота, высадившаяся из грузовиков, подошла под их прикрытием прямо к траншеям. И закидала гранатами все узлы сопротивления. Теми же самыми «эмками», что и у штурмового батальона. Только снаряженными не черным порохом, а тротилом. Николай Оттович фон Эссен не отказал в услуге и передал ротмистру потребное количество снарядов, захваченных на Пиллау под снаряжение гранат и изготовление фугасов. «Бракованных», разумеется. То есть поврежденных арт-обстрелом и непригодных для дела. По бумагам.

Гранаты получились что надо! Маленькие, удобные для переноски и броска, а главное – мощные и удобные в использовании.

Иными словами – это был не бой, а какая-то пародия на учения в обстановке, приближенной к боевой. И не потому, что немецкая пехота была плоха. Нет. Просто не знакомая с новыми методами ведения боя и не готовая к ним. Да и не снаряжена должным образом. Комбинация скоординированного штурмового удара авиации с наступлением нового типа – оказалась непреодолимым фактором. Никто в мире так не воевал. Вообще. И пока еще даже не догадывался, к счастью.

Бойцы прошлись по траншеям, добив тяжело раненных штыками и вытащив легких да целых. А Максим продолжал задумчиво смотреть в сторону практически исчезнувшего вдали самолета.

На душе у него было крайне погано. И очень хотелось курить. Но, увы.

Так получилось, что он последовательно боролся с табаком в своем эскадроне. Нет, не запрещал, ибо это глупо. Просто давал серьезные и регулярные физические нагрузки как общего характера, так и на полосе препятствий. Тренировочный полигон, развернутый им под Царским Селом, был абсолютно уникальным для этих лет. А вместе с тем и секретным. Вот там он своих добровольцев и гонял.

Тех же «талантов», что не понимали прозрачных намеков и продолжали попадаться курящими, он заставлял выкуривать пачку папирос, а потом гонял на полосе препятствий до изнеможения. Редкий «гений» доходил до пяти подходов. Большинство вырабатывали нужные рефлексы на табак заметно быстрее и не хуже, чем собачки Павлова.

Сейчас же, в кои-то веки, он сам пожелал подымить. Но, увы, был вынужден жевать травинку. Как и все остальные. Дожевав до состояния мочалки очередной стебелек растения, Максим выплюнул его и усмехнулся.

Ему было очень непросто «держать лицо» и под внешним спокойствием скрывать свое волнение. А дергаться было с чего. Ведь как тот самый сыщик Федор Соколов из последней комедии Гайдая [53], он был вынужден выступать приманкой. То есть действовать по методу – «ловля на живца».

Гучков старался. Из-за чего репутация Николая Николаевича таяла. И не только в гражданской среде, но и в армии. Последняя была особенно важна, потому что за кем армия, за тем и власть. Реальная власть. Настоящая, а не публичная говорильня. Но даже поистине ломовые усилия Александра Ивановича не позволяли быстро сдвинуть дело с мертвой точки. Слишком много в армии имелось людей, воспитанных на восхвалении военного гения Николая Николаевича младшего. Они верили в него и искренне считали, что все эти нападки Гучкова лишь грязь и тлен, которыми честного и достойного человека не опорочить.

Император же, числившийся де юре абсолютным монархом, был связан по рукам и ногам этими сторонниками дяди. То есть он не мог взять и приказать его арестовать. Даже снять с должности просто так не имел возможности. Требовался повод. Веский повод.

Поэтому, получив телеграмму от Главнокомандующего, Максим практически мгновенно родил простую, как кирпич, идею. И уже на следующий день подал Николаю Николаевичу предельно реалистичный и довольно осторожный план рейда, ведущий к весьма неприятным для немцев последствиям. Но это была липа. Обман. Потому что действовать ротмистр решил, как Роммель в Северной Африке. То есть так, чтобы никто точно не знал, где он, куда двигается, какие задачи решает и так далее, и тому подобное.

Почему так? Потому что Меншиков был уверен – или сам Николай Николаевич, или кто-то из его людей обязательно передаст план предстоящего рейда немцам. Обдумывая разные варианты, ротмистр раз за разом приходил к мысли о том, что Великому князю выгоднее всего передавать сведения противнику сразу без всяких промедлений. То есть так, чтобы немцы наверняка успели отреагировать и подготовиться. А вот сведения об отряде он бы на его месте занизил, исказив. Чтобы Меншиков и дело сделал, и живым не выбрался.

Что у него было по плану? Пересечь линию фронта при поддержке авиаотряда и сводного штурмового полка. И отправиться стремительным марш-броском к городку Кроссен, что на Одере. Перебраться на левый берег по мосту и взорвать его к черту. Добраться до Франкфурта, там это дело повторить. А через Кюстрин вернуться на правый берег Одера, разрушив и эту железнодорожную переправу, отрезая тем самым 9-й и 10-й армиям снабжение и пути отхода. А дальше по нижнему течению Варты цветными ракетами привлечь к себе внимание и, под прикрытием войск Ренненкампфа, переправиться по спешно возведенному понтонному мосту.