Александр Михайловский - В царствование императора Николая Павловича том 3

После того, как из будущего было получено все необходимое снаряжение, сборы пошли в ударном темпе. Уже на следующий день после прибытия подполковника Щукина все грузы и участники британской экспедиции были на быстроходном паровом катере переброшены в Кронштадт. Игорь Пирогов, который уже успел стать у тамошних моряков своим человеком, помог разгрузиться, и с помощью присланных на помощь матросов разместиться на пароходе-фрегате. Конечно, корабельным господам-офицерам пришлось немного потесниться– ведь на «Богатырь» подселили восемь человек, которых, по вполне понятным причинам, нельзя было поместить в жилую палубу для нижних чинов.

На пароходо-фрегат уже погрузили провизию, привезли бочки с вином и ладожской водой – она считалась идеально чистой и могла храниться дольше, чем обычная, загрузили в угольную яму отборный кардиф. Экипаж под командованием капитан-лейтенанта фон Глазенапа в последний – четвертый раз – обтянули такелаж. Со всеми предосторожностями на корабль погрузили порох и боеприпасы.

Перед выходом в открытое море на «Богатыре» трудились все – даже участники экспедиции лейтенанты фон Краббе и Невельской. Они, как могли, помогали офицерам «Богатыря» побыстрее подготовить корабль к походу. Надо было бегать по канцеляриям, складам и провиантским магазинам, чтобы в поход пароходо-фрегат вышел, полностью обеспеченный всем необходимым. А вот остальные чувствовали себя лишними, и старались все свободное время проводить на берегу.

Все, кроме Надежды Щукиной. Она с большим любопытством наблюдала за тем, что происходило на борту пароходо-фрегата. Правда, и матросы, и офицеры поначалу подозрительно косились на «девку», которая, как известно всем морякам, приносит в плаванье одни лишь несчастья.

Но когда «черная пантера», переодевшись в джинсы и тельняшку – кстати, эта «морская душа» появится в русском флоте лишь через двадцать лет – лихо вскарабкалась по выбленкам на грот-марс, и на руках потом по вантам съехала вниз. Матросики открыли рот от удивления, и зауважали «шалую девку». Больше всего их удивило, что Надежда абсолютно не боялась высоты. Она прошлась по рее, находящейся на огромной высоте, спокойно, словно это была широкая городская мостовая. Если бы они знали, как она лихо летала на таких штуках, как параплан!

А когда все увидели, как Надежда, привязав к фок-мачте круглую деревянную мишень, тренируется в метании ножей и сюрикэнов, то ее зауважали и господа офицеры.

Надежда везде совала свой любопытный нос: и на батарейную палубу, где были установлены 24-фунтовые пушки, и на жилую палубу, где отдыхала свободная от вахты команда, и в машинное отделение. Скоро к ней все привыкли, и даже стали считать чем-то вроде корабельного талисмана. Дело в том, что накануне умер судовой кот, что было плохой приметой. Экипаж погрузился в уныние.

И надо же такому случиться, что в день своего появления на «Богатыре» Надежда стояла у борта корабля, и смотрела на то, как с грузового лихтера грузят бочки с солониной на стоящую рядом с пароходо-фрегатом трехмачтовую шхуну. И тут она неожиданно она услышала тихое «мяу». У трапа «Богатыря» стоял, поглядывая на нее с любопытством симпатичный рыжий кот. Надежда позвала его: «Кис-кис», и кот, мяукнув еще раз, поднялся по трапу на палубу корабля, и, мурлыкая, стал тереться о ноги девушки.

– Пойдешь с нами в поход? – спросила его Надежда.

– Мяу, – ответил кот, – вопросительно посмотрел на свою новую хозяйку, и продолжая тереться о ее ноги.

Матросы, вытаращив глаза от изумления, смотрели на удивительную «барышню». Ведь по старому морскому поверью – если кот сам приходил на корабль, то сие означало, что плаванье будет удачным, и все вышедшие в море непременно вернуться назад…

А потом наступил день, накануне которого все участники экспедиции съездили в Петербург, и были приняты императором. Николай был взволнован, и даже не пытался скрывать этого.

– Олег Михайлович, – сказал он Щукину, – я знаю, что вы человек храбрый, не раз смотревший в глаза смерти. Да и ваши спутники тоже не из робкого десятка. Но я прошу вас – если риск будет слишком велик, и вам будет угрожать смертельная опасность – плюньте вы на этого Уркварта, и возвращайтесь домой. Поверьте, я очень привязался к вам, и если с вами, не дай Бог, что-либо случится, то я себе никогда этого не прощу.

– Ваше величество, – улыбнувшись ответил Олег, – я уверен, что все будет в порядке. Пожелайте нам удачи. И да поможет нам Господь!

А на следующее утро в Кронштадте местный батюшка отслужил молебен на «Богатыре», окропив пароходо-фрегат и его команду святой водой. Потом был поднят якорь, и корабль вышел в море.

Пройдя траверз южного Гогландского маяка, все вышли на палубу, и по старой морской традиции бросили в воду по мелкой медной монете – «в дар Нептуну», чтобы плавание их было благополучным. Олег, пошарив в кармане, достал рублевую монету, изготовленную в 2014 году, и, размахнувшись, швырнул ее за борт.

– Вот будет потеха, – вдруг подумал он, – если кто-то лет так через десять-пятнадцать найдет ее. То-то Петербургская Академия наук поломает голову пытаясь объяснить – откуда взялась эта монета. Надеюсь, впрочем, что все же этого не произойдет.

Ветер был попутный, волнения на море практически отсутствовалоОтстояв вахту, люди занимались своими повседневными делами и отдыхали. Много работы было только у штурмана. Балтийское море, за столетия исхоженное русскими кораблями вдоль и поперек, было усеяно мелями и камнями. А потому надо было держать ухо востро, и тщательно наблюдать за маяками и навигационными знаками. Самым большим позором для штурмана и командира будет, если корабль сядет на мель.

Но, слава Богу, ветер дул в нужном направлении, погода не менялась, и «Богатырь» споро бежал в сторону Балтийских проливов. Вот их придется форсировать уже с помощью паровой машины. На подходе к ним и в самих проливах полным-полно коварных мелей и подводных камней. Здесь так же часты туманы, ветры внезапно меняют направления, и парусные корабли порой тратят неделю, а то и больше, чтобы лавируя пройти все проливы. Потому корабли, оснащенные паровыми двигателями, в теснинах проливов имеют огромное преимущество перед парусниками.

Когда «Богатырь» прошел мило острова Борнхольм, командир корабля капитан-лейтенант фон Глазенап отдал приказ ввести в действие паровую машину. Из трубы «Богатыря» повалил густой черный дым, зашлепали по воде плицы вращающихся колес, и пароходо-фрегат, послушный рулю, направился к входу в пролив Эресунн. Слева осталась столица Дании – Копенгаген, справа – шведский город Мальмё. Миновав пролив Каттегат, «Богатырь» обогнул мыс Скаген, и вскоре, оставив коварные проливы, вошел в Северное море.