Александр Михайловский - В царствование императора Николая Павловича том 3

– Присаживайтесь, – Олег гостеприимно указал изрядно помятому мистеру на табуретку, – я внимательно слушаю вас. Вы ведь хотели поговорить со мной?

Шотландец бросил на подполковника испепеляющий взгляд, и постарался принять гордую и независимую позу.

– Скажите, вы… – Уркварт замялся, подбирая слова, которые он хотел бросить в лицо своему визави, – …в общем, по какому праву вы похитили меня и держите взаперти? О вашем неслыханном по наглости поступке будет известно всей Европе! Даже ваш император при всей его варварской натуре вряд ли одобрит сей бандитский образ действий!

– Позвольте вас спросить, – поинтересовался Олег, – а откуда всей Европе станет известно о том, что вы находитесь в наших руках? К тому же Европе будет очень интересно узнать, как мистер Дэвид Уркварт лично договаривается с князем Адамом Чарторыйским о комплектовании на британские деньги отрядов польских мятежников для нападения на владения российского императора.

Щукин нажал на кнопку диктофона, лежавшего перед ним на столе. Уркварт вздрогнул, словно от удара током, услышав свой разговор с князем Адамом, который имел место несколькими днями ранее.

– Oh My God! – воскликнул он, – Скажите, кто вы, и откуда?!

– Это не так важно, – ответил Щукин. – Вы же видите, мистер Уркварт, что нам известно многое. Но, кое-что мы предпочли бы услышать и от вас.

– Я понимаю, – гордо задрав голову, произнес Уркварт, – что у вас на Востоке принято с варварской жестокостью пытать своих пленников. Но, я готов выдержать самые изуверские пытки, и не сказать вам ни слова… Я британец, сэр!

Щукин усмехнулся – уж очень патетически сейчас выглядел шотландец. Казалось, мистер Уркварт сейчас вытянется по стойке «смирно», и запоет: «God save the Queen!» («Боже, храни королеву!»).

– Вы полагаете, что мы, запечатлевшие ваш разговор в вашем же кабинете, не сможем вытянуть из вас все нужные нам сведения? В данном случае вы глубоко заблуждаетесь. Все будет именно так, и, поверьте, мы постараемся обойтись без пыток.

Щукин посмотрел в глаза Уркварту. Тот, видимо, увидев в них что-то, весьма неприятное для себя, весь подобрался, и спесь его заметно поубавилась.

– Продолжим, – сказал Олег. – Итак, я желал бы услышать от вас о том, что вы и ваши единомышленники планируете в самое ближайшее время совершить против России. Ну, и немного о тех людях, которые будут непосредственно участвовать во всех этих диверсиях…

Мистер Уркварт задумался. Похоже, он тщательно взвешивал все за и против. Наконец, сделав выбор, он вздохнул, и произнес,

– Вы победитель, и вправе диктовать свои условия, но все же скажите мне – кто вы и откуда… Я хочу получить ответ на мой вопрос, пусть даже он будет стоить мне жизни…

...Беседа с мистером Урквартом продолжалась более трех часов. О своем иновременном происхождении Щукин, естественно, ничего шотландцу не сказал. Он лишь туманно намекнул, что у русского царя теперь появились новые друзья и союзники, которые обладают огромным могуществом и возможностями, превышающими всякое людское воображение.

Похоже, что мистер Уркварт все же сам о чем-то догадался, и особо не запирался. Олег вел запись допроса-беседы под диктофон, время от времени останавливая его, давая прослушать шотландцу тот или иной фрагмент беседы, и просил более подробно изложить интересующий его момент.

Потом, видимо выдохшись, Уркварт извинился, и попросил прервать беседу, сославшись на усталость и плохое самочувствие. Щукин, видя, что допрашиваемый действительно неважно себя чувствует, не стал его дожимать.

Он пригласил в каюту Николая Сергеева, и попросил отконвоировать мистера Уркварта в его юдоль печали и скорби, добавив уже по-русски, чтобы за ним хорошенечко приглядывали, и не допустили какого-либо ЧП.

– Коля, – сказал Щукин, – клиент испытал сильный психологический стресс, и как бы после этого у него не поехала крыша. Он может накинуться на кого-нибудь, сигануть за борт, или попытаться наложить на себя руки. А это нам ни к чему.

– Хорошо, Олег Михайлович, – кивнул Сергеев-младший, – я за ним присмотрю. Если что, то Вадим и Никифор помогут мне проконтролировать этого мистера.

Когда Николай, вежливо придерживая Дэвида Уркварта под локоток, вывел его из каюты, Щукин еще раз прослушал свою беседу с шотландцем, немного подумал, взял лист бумаги, и начал писать справку.

– «Надо сделать ее в двух экземплярах, – подумал он. – Один – для ведомства Александра Христофоровича, второй – для нашей конторы. Надо будет как следует прошерстить все архивы – авось, что-то найдется новое, до сих пор неизвестное о пакостях британцев. Этот самый Уркварт, наверняка, не все мне до конца выложил. Это вполне естественно – такие ребята информацию выдают дозировано, и выдоить их досуха с первого раза обычно не удается. Не будем спешить – когда у меня появится дополнительные сведения о происках инглизов, то можно будет продолжить беседу-допрос.

Дописав обе справки, Щукин отложил ручку, вздохнул, встал со стула и устало потянулся. Ему захотелось выйти на палубу пароходо-фрегата, и вдохнуть соленого морского воздуха.

Олег вышел из каюты. Было уже темно. Дул сильный ровный ветер, и корабль шел под парусами с неработающей паровой машиной. Щукин поднялся на ходовой мостик. Там находился командир «Богатыря» капитан-лейтенант фон Глазенап, лейтенант Невельской и Игорь Пирогов. Все трое наблюдали за морем по курсу пароходо-фрегата через бинокли с фотоумножителями. Время от времени фон Глазенап подавал команды рулевому и вахтенному офицеру.

– Бог в помощь, господа, – приветствовал моряков подполковник Щукин.

– Бог, Бог, да и сам не будь плох, – по привычке проворчал Пирогов. – У нас вроде все идет нормально. Ну, а про ваши дела, как я понимаю, Олег Михайлович, лучше не спрашивать. Меньше знаешь – крепче спишь.

– Ладно вам обижать нас, скромных тружеников спецслужб, – улыбнулся Щукин. – Нам бы сейчас побыстрее попасть в Петербург. Много чего интересного и важно мы везем туда. Вы уж постарайтесь, чтобы дорога наша не затянулась.

– Олег Михайлович, – вступил в беседу лейтенант Невельской, – вы – человек сухопутный, и считаете, что ходить по морям – это то же самое, что путешествовать по почтовому тракту на тройке. А море полно опасностей, и не всегда те, кто уходят в плаванье, возвращаются назад.

– Вот-вот, – проворчал Пирогов, – тем более, что мои старые косточки предсказывают о приближающемся шторме. А мои предсказания редко не сбываются. Так что, господа, не мешало бы к нему как следует подготовиться.

Стоящие на мостике дружно закивали головами. Щукин поморщился – он плохо переносил сильную качку, и отправился в свою каюту.