Александр Михайловский - В царствование императора Николая Павловича Том 4

Диспансеризация прошла не без скандалов – некоторые из Романовых не желали, чтобы их осматривали в неглиже какие-то неизвестные лекари (а женщина-врач по тем временам вообще считалась нонсенсом!), которые – о ужас! – даже не знали французского языка, и едва могли изъясняться по-английски. Кузнецову снова пришлось воспользоваться «административным ресурсом», и после отеческого увещевания самодержца его родственники все же прошли обследование, сдали необходимые анализы, им сделали флюорографию, словом, через недели две на каждого из царского семейства завели персональную карту, и Алексей, тщательно изучив катамнез* своих пациентов, сделал для себя соответствующие пометку.

Примечание авторов: *Катамнез – вся медицинская информация о пациенте, собираемая однократно или многократно по окончании первичного наблюдения над ним.

В отдельный «красный» список попали те члены царской семьи, кто в нашей истории страдали хроническими заболеваниями, или скоропостижно скончались от инфаркта или инсульта. За ними Кузнецов решил установить особый контроль.

А пока он, во избежание простудных заболеваний проводил профилактические мероприятия среди своих пациентов. Кстати, после того, как он довольно успешно вылечил нескольких приближенных царя, число желающих прибегнуть к его помощи резко возросло. Особенно стала благоволить к Алексею великая княгиня Елена Павловна, супруга младшего брата царя Михаила Павловича. Ее старшая дочь, пятнадцатилетняя Мария Михайловна, отличалась слабым здоровьем и хрупким телосложением. Кузнецов знал из истории, что эта умная и начитанная девушка умрет от чахотки в возрасте двадцати одного года. Учитывая, что из пятерых дочерей Елены Павловны выживет и выйдя замуж обзаведется потомством лишь одна, и то, что две дочери великой княгини уже умерли в малолетстве, Алексей решил сделать все, чтобы первая и самая любимая дочь великокняжеской четы выздоровела.

Он откровенно побеседовал с Еленой Павловной, рассказал ей о том, как излечилась от своего недуга Адини, и пообещал великой княгине спасти от смертельной болезни Марию Михайловну. Император в приватной беседе с Еленой Павловной, которую он очень уважал за ее ум и знания, и в шутку называл le savant de famille «ум нашей семьи», подтвердил рассказ своего нового лейб-медика.

Так у Алексея появился еще один влиятельный покровитель – с мнением великой княгини Елены Павловны в Петербурге считались многие.

Сейчас, с согласия императора, он с помощью своей помощницы, Натальи Васиной, проводил вакцинацию царской фамилии от гриппа. Сам император и великая княгиня Елена Павловна провела соответствующую разъяснительную работу среди Романовых, и великие князья, княгини и княжны покорно подставляли под уколы свои предплечья. Вакцина была универсальной, специально изготовленной в питерском Институте гриппа.

Ветераны-медики – Николай Федорович Арендт и Яков Васильевич Виллие неодобрительно поглядывали на бурную деятельность, которую развил новый лейб-медик императора, но предусмотрительно помалкивали, помня печальную судьбу Мартына Мандта. Впрочем, Кузнецов относился к своим коллегам с большим уважением, помня об их немалых заслугах перед Россией. Старикам это было приятно, и со временем, убедившись, что, новые методы лечения, предложенные Кузнецовым, показывают высокую эффективность, сменили гнев на милость, и перестали ворчать и поругивать втихаря «этого выскочку, появившегося неизвестно откуда».

Повстречал Алексей и Илью Буяльского, который в данный момент трудился в Императорской Медико-хирургической академии и Академии художеств. Один из ведущих русских хирургов заинтересовался некоторыми инструментами, которыми пользовался Кузнецов во время операций, и попросил разрешения изготовить их копии на Хирургическом инструментальном заводе, где Илья Васильевич с 1829 года занимал должность управляющего. Алексей презентовал Буяльскому набор инструментов, правда, взяв предварительно с него слово, что тот не будет передавать их третьим лицам. Ему не хотелось, чтобы шустрые иностранцы скопировали эти инструменты, а потом втридорога продавали их русским медикам.

В общем, работы у нового лейб-медика императора было много. Он редко виделся со своим одноклассником Шуриком Шумилиным, чтобы обсудить кое-какие вопросы, в которых тот, ставший уже опытным царедворцем, разбирался лучше него. Сегодня вроде бы после обеда в делах было «окно», и Алексей решил посидеть с другом за «рюмкой чая» и поговорить «за жизнь»…

Продолжение…

Шумилин сидел за письменным столом в своем кабинете дома на Кирочной и вдумчиво изучал какие-то бумаги. Сникерс, приветливо помахивая задом, подбежал к Кузнецову и, обнюхав его, ткнулся холодным носом в его ладонь.

– Привет, «собакевич», – Алексей почесал за ухом пса, – как ты насчет погулять?

Сникерс, услышав это предложение, гавкнул и нетерпеливо стал перебирать лапами.

– А что, Леха, может и правда пойдем, чуток прогуляемся, – сказал Шумилин, сложив бумаги со стола в массивный секретер. – А то я тут совсем закис, все сижу, разбираюсь с делами здешними, весьма странными.

– Ты имеешь в виду дела иностранные? – поинтересовался Кузнецов. – Вроде графа «Кисельвроде» Николай вынес на лопате, а генерал Перовский под иностранцев ложиться не намерен.

– В общем-то ты прав, только вот в чем штука – Карлушу смайнали, но креатур его в доме у Певческого моста осталось еще немало. И они пакостят Перовскому по мере сил и возможностей. Причем, если бы только из-за неприязненного отношения к новому начальству. Есть у меня данные, что кое-кто делает это по заданию своих забугорных друзей. У тут общаюсь с майором Соколовым – ты знаешь этого весьма толкового молодого человека – и иной раз просто за голову хватаюсь. Такие дела господа из МИДа отмачивают, что – мама не горюй. Причем, когда им начинают за эти дела фитиль вставлять, то они дружно включают дурку, и оправдываются, мол, бес попутал, недоглядели, недодумали…

А насчет прогуляться – я не против. Вспомним молодость, когда мы с тобой после уроков бегали в Таврический сад. Правда, не игротеки, ни карусели, ни стадиона здесь еще не построили. Сейчас я оденусь по сезону, возьму поводок – выгуляю заодно Сникерса.

Ротвейлер, увидев в руках Шумилина поводок стал скакать вокруг него, поскуливая и виляя бесхвостым задом.

Кузнецов заметил, что, набрасывая на плечи теплую шинель – прямо Акакий Акакиевич – его друг достал из ящика письменного стола ПМ и сунул его в карман. Увидев удивленный взгляд Алексея, Шумилин нахмурился, и пояснил:

– Видишь ли, дружище, времена сейчас тревожные. Я ведь уже рассказывал тебе о том, как ко мне на днях завалился с визитом британский гость, который с ходу попытался меня купить. Я вежливо отправил его в пешее эротическое путешествие, но кое-какие выводы для себя сделал. В таких случаях лучше подстраховаться. Кстати, и тебе не помешало бы обзавестись стволом. Ребята из конторы подогнали небольшой арсенальчик короткостволов. Даже император выпросил для себя АПС, и теперь палит из него в подвале Зимнего почем зря – он там для себя тир оборудовал. Я не успеваю ему патроны подкидывать.