Александр Михайловский - В царствование императора Николая Павловича Том 4

– Нет, Виктор Иванович, вроде ни у кого ум за разум не зашел. Правда, разговоров много – я уже устал им говорить, что не стоит лишний раз трепать языком о том, что им довелось увидеть и услышать. Нечего здешний народ смущать.

– Ага. Тут эти бедняги индейцы, которые некстати оказались там, где наш портал открылся, до сих не могут прийти в себя. Они теперь нас чуть ли не посланцами богов считают. Ты ведь слышишь – они при виде нас слово «Маниту» поминают. А что это означает знаешь?

– Помню конечно, Виктор Иванович. В Петропавловске нам всем живые картинки – ну, фильм, то есть – показывали про здешних людей. «Маниту» – это самый главный их бог. Значит, они думают, что мы кто-то вроде архангелов?

– Примерно так. Пусть думают – нам так проще с ними иметь дело. Меня больше беспокоит то – как нам поладить со здешним начальством. Уж очень мне рожа этого Ротчева не понравилась, когда он читал письмо из канцелярии императора. Читал, и глазами исподлобья на меня косил. Конечно, здесь он царь и Бог, а кем он в том же Петербурге будет? Таких как он там хоть пруд пруди. Знаешь, Никифор, многим легче с богатством расстаться, чем с властью. Как бы не было у нас хлопот с ним. Я, правда, когда у него был, сумел в его рабочем кабинете незаметно под столешницу «жучка» пришпандорить. Ну, такое устройство, которое будет передавать мне все, о чем в этом кабинете будут говорить. Хотя, может быть, о своих делах Ротчев говорить будет в другом месте. Ладно, будем пока ходить, поглядывать и помалкивать. Мои ребята знают – что им делать, а вы тут пока привыкайте, думайте, как вам службу станичную нести.

– Эх, жалко мы лошадей с собой не взяли, Виктор Иванович, – вздохнул Никифор. – Правда, посмотрел я на здешних, вроде ничего, справные. И местные сидят крепко в седле.

– Ну, насчет коней, Никифор, не беспокойся. Здесь их много, и стоят они недорого. Только пообещай, что хорошо заплатишь, тебе тут хоть целый табун пригонят. А наездники здешние, действительно хорошие. Их тут «вакеро» кличут. Надо будет тебе кое с кем из них подружиться. Есть, наверное, среди них и разбойнички – те, с кем в чистом поле лучше не встречаться. Но, думаю, что ты и твои казачки ребята опытные, и сами разберутся и поостерегутся если что.

– А места здесь, Виктор Иванович, хорошие. Тепло, земля добрая, руки приложить – просто рай будет. Хотя, здешние жители, похоже, сложа руки не сидят. Поля возделаны, стадо, вон, прошло большое. Виноград научились выращивать, вино свое есть. Мельницы есть, верфь судостроительная, корабли сами строят.

Правда, народец тут разный – есть наши, русские, есть и индейцы, а еще много похожих и на тех, и на других.

– Это, как их тут называют, креолы. Отец русский, а мать местная, из индейцев. Вы тут с казачками присматривайте себе девок местных, глядишь, кого и сосватаете. Вам тут долго службу нести предстоит. У кого, конечно, дома зазнобушка осталась, тот может ее к себе выписать. На этот счет у меня есть права.

– Виктор Иванович, – сказал Никифор. – Сейчас надо думать, как тут устроиться, службу наладить. А потом уже о женах думать. Я помню, что вы говорили о том, что надо устроить здесь местное казачье войско. Как оно будет называться, государь решит. Ведь сюда еще станичников переправят через ваш, портал этот. Да и местных, кто посмышленней и похрабрей можно в казаки поверстать.

– И станешь ты, Никифор, первым наказным атаманом нового войска, – Сергеев похлопал по плечу казака. – А назовем новое войско… Какая тут речушка поблизости протекает – Славянка кажется? А что, красиво будет звучать – Славянское казачье войско.

– Ну, дай-то Бог, дай-то Бог, – кивнул Никифор. – Давайте, пойдем в крепость. Темнеет уже.

И они неспеша побрели в сторону четырехугольной крепости срубленной из стволов секвойи. Сергеев остановился в конторе начальника поселения, в котором жил когда-то еще Кусков.*

Примечание авторов: *Иван Александрович Кусков – легендарный комендант крепости Росс, стараниями которого и было создано большое хозяйство и судоверфь.

Это была большая изба, в которой, помимо прочего, находился и арсенал. А Ротчев со всем своим семейством жил в специально для него построенном доме. Он общался с новым главой крепости Росс подчеркнуто официально, даже не пытаясь скрывать свою досаду и недовольство.

Служащие компании находились в двойственном положении. С одной стороны, прибытие неизвестно откуда – о приходе судна никому не было известно, а местные индейцы вообще рассказывали невесть что – нового коменданта с предписанием, вышедшим из СЕИВ Канцелярии, и подписанное статс-секретарем и сенатором, главой 1-го отделения Канцелярии Александром Сергеевичем Танеевым. Судя по тому, как уверенно вел себя новый начальник, похоже, что у него на всякий случай было в запасе письмо и главы 3-го отделения СЕИВ Канцелярии графа Бенкендорфа. А о нем даже здесь слыхал каждый чиновник. Так что, фрондировать с господином Сергеевым желающих не нашлось. К тому же он прибыл в крепость Росс не один, а в сопровождении солдат и казаков – случай доселе здесь неслыханный. Люди в форме появлялись здесь лишь в составе экипажей русских военных кораблей, которые изредка заглядывали в эти, забытые Богом места. С охраной прилегающей к крепости территории вполне справлялись вооруженные колонисты, благо, воевать им было не с кем. Индейцы вели себя мирно, а с шайками разбойников русские справлялись собственными силами.

Местные жители с интересом поглядывали на казачков и на «летучих мышек». С ними пытались заговаривать, задавали разные вопросы. Те отвечали, впрочем, на некоторые, связанные с подробностями их появления в здешних краях, они отвечали уклончиво.

Ротчев приказал поставить вновь прибывших на довольствие, и казачки со «спецами» с удовольствием пили парное молоко, заедая его мягким белым хлебом – рожь в этих краях росла плохо, наворачивали щи, ели тушеное и вареное мясо, и, что называется, от пуза, лопали здешние фрукты – яблоки, персики, груши и айву.

Сам же Сергеев знакомился со своими новыми владениями, советуясь со своими крестьянами, которые согласились сопровождать барина на новое местожительство. Они почесывали затылки, с удовольствием осмотрели стадо крупного рогатого скота, отары овец, лошадей и мулов.

– Да, барин, – наконец сказал один из них, Матвей Овчинников, по профессии плотник, – тут есть где развернуться. Непривычно, конечно, но ничего, привыкнем, и с Божьей помощью заживем на славу.

Виктор, как и обещал, дал своим крестьянам вольную, но никто из них особо не рвался воспользоваться обретенной свободой. Во-первых, своим мужицким умом они понимали, что в чужой стране, за тридевять земель они пропадут в одиночку. А, во-вторых, они уже успели понять – что за человек их барин, и точно знали, что с ним они не пропадут.