Георгий Крол - Корректировщик. Блицкрига не будет! [litres]

А Оболенский – жук, остался там, впереди. Знал, что если вернётся к штабу, назад я его не отпущу. По многим причинам. И потому, что он всё-таки один из старших офицеров полка, и потому, что, как бы это сказать полегче… В общем, из зависти. Нет, ну в натуре, где справедливость?! Почему я должен находиться в штабе, хотя всё моё нутро там, на улицах, в центре боя, а он нет?! И не надо говорить, что должность у него такая! Сам знаю! А всё равно, вернётся – оставлю при штабе. Такие вот мысли.

Бой за город шёл уже три часа. Пока основные силы держали площадь под огнём, пара ребят из команды Серёги обошла её по чердакам и крышами захватила оставшиеся «Pz-III» и «Ганомаги». То есть сначала перебили тех фрицев, что сидели в БТРах, а потом, воспользовавшись наглостью немецких «панцерников», которые оставили приоткрытым верхний люк, кинули в танк дымовую шашку. Немчура продержалась около минуты и выскочила наружу, прямо под огонь. Мы пленных не берём.

Захватив центр города, десант стал всё быстрее добивать остатки гарнизона. А потом поступило донесение от «танкистов», что по дороге старается прорваться довольно сильная группа противника. Часть сил третьего батальона направилась туда. В самом городе бой затихал. Мои гвардейцы продолжали выковыривать одиночных немцев и небольшие группы из углов, но в целом бой в городе закончился. Немецкий гарнизон перестал существовать.

Мы потеряли 23 человека убитыми, несколько десятков ранеными, из них четверо – тяжело, и одну БМД. Правда, захватили два немецких БТР и танк. И несколько складов с оружием, боеприпасами и горючим. Пока всё шло отлично. И даже более чем. От нашей моторизованной группы пришло сообщение, что совместно с группой десантников третьего батальона колонна, прорывавшаяся из города, уничтожена. Командир группы, мой зам, требовал от меня срочно прибыть к месту боя. Это было необычно, майор был служака из служак и субординацию соблюдал свято. Значит, стряслось что-то из ряда вон выходящее. Гитлера, что ли, в плен взял?

Оставив, наконец, штаб собирать подразделения и выводить их из города, в сопровождении Голубева и его парней выехал в сторону Дзбенин. Ехать было недалеко, километра через три мы наткнулись на место боя. Да, неплохо поработали ребята. Здесь лежало до батальона фрицев. Стоп, это как прикажете понимать? То есть в городе стоял полк плюс разные тыловые части. Причём на весь город мы увидели АЖ четыре единицы бронетехники. Из них только одну мало-мальски серьёзную. А тут целый батальон! Причём, если вон те трубы – это остатки миномётов, то с миномётной батареей в придачу.

И с какого перепугу в колонне шли два танка? И ещё три бронетранспортёра против оставленных в городе двух. А вот эта куча железа похожа на «Flakpanzer I», или, говоря проще, самоходную зенитную установку. Этих 20-мм зенитных самоходок на весь вермахт штук восемнадцать-двадцать. И одна из них здесь? А ещё автобус. Плюс десяток других машин, включая, судя по остаткам, командно-штабную. И ведь что главное! Судя по побитой и покорёженной технике, тут выходил какой-то важный штаб. Мы, в конце концов, пробрались сквозь эту свалку металлолома пополам с кладбищем и вышли к своим.

Н-да, но и ребятам тоже здорово досталось. Две БМДшки догорают, ещё одну латают экипажи нескольких машин. Остальные ощетинились стволами в разные стороны, держа периметр. Под прикрытием нескольких машин оказывают помощь раненым. Часть бойцов обходит место боя, собирая оружие и боеприпасы. И в центре всего этого «великолепия» две машины. Причём одна – здоровенный «Опель Адмирал», а вторая, если я не ошибаюсь (ведь только на картинках видел) «Майбах SW38». Машины высшего генералитета. И группа немецких офицеров в окружении десантников. Когда я спрыгнул с брони, ко мне подбежал майор Сивушкин. Вскинул руку к забинтованной голове:

– Товарищ гвардии подполковник. В результате боя с колонной противника захвачен генерал-полковник. Требует встречи со старшим командиром. – Майор опустил руку.

– Что с головой, Игорь Васильевич?

– Зацепило пулей, ничего серьёзного, товарищ гвардии подполковник.

– Ну, тогда пойдём, посмотрим на вашего генерала.

Невооружённым глазом было видно, что майору до смерти хочется что-то сказать, но он держится из последних сил. И когда я представился, и пленный генерал заговорил, я его понял. Потому что охренел сам. Я не знаю, что он тут делал, каким ветром его занесло в Остроленку, но перед нами стоял командующий 3-й танковой группой кавалер Железного креста 1-го и 2-го класса, Рыцарского креста Железного креста генерал-полковник Герман Гот собственной персоной. Вместе с остатками своего штаба. Вот такого я не ожидал. По всему, Гот должен находиться намного северней. Его группа наносила удар на Минск из Прибалтики. И он должен быть там, а не здесь. То есть это, разумеется, суперздорово, но, чёрт побери, как?

Сивушкин отлично владел немецким, поэтому выступил в качестве переводчика. Мой немецкий хотя и улучшился за последний год, был далёк от совершенства. Генерал-полковник фон Гот сухо сообщил, что, поскольку он сдался в плен, он надеется, что с ним будут обходиться согласно Женевской конвенции. А я вспомнил о приказе: «Об отношении к советским военнопленным», который нацисты издали в сентябре 1941-го в моей истории. И через Сивушкина задал генералу вопрос:

– Есть ли среди захваченных документов приказы ОКВ (объединённое командование вермахта) и ОКХ (объединенное командование сухопутных сил) следующие: «Об установлении оккупационного режима на подлежащей захвату территории Советского Союза», «О военной подсудности в районе «Барбаросса», «Об особых полномочиях войск, об обращении с политическими комиссарами»?

Я говорил так же сухо, как и фриц, майор, не знающий, о чём речь, тоже. И Сивушкина здорово удивило, почему сухо-спокойно-вальяжный генерал вдруг съёжился, стал заикаться и вроде бы стал ниже ростом. Никто из ребят в этом времени ещё не знал, а надеюсь, и никогда не узнает, о чём шла речь. Но я-то помню: «…Мы должны отказаться от понятия солдатского товарищества. Коммунист никогда не был и не будет товарищем. Речь идет о борьбе на уничтожение. Если мы не будем так смотреть, то, хотя мы и разобьём врага, через 30 лет снова возникнет коммунистическая опасность…». И дальше: «…Мы обязаны истребить население – это входит в нашу миссию охраны германской нации. Я имею право уничтожить миллионы людей низшей расы, которые размножаются, как черви…»

Съёжившегося генерала и его штабных посадили в машины, а кому не хватило места, на броню, и двинулись назад, к Остроленке. Едва оказавшись один на один с майором, ну в смысле внутри своей БМДшки, я потребовал подробного рассказа о прошедшем бое.