Илья Леонтьев - Окаянный император. Роковое путешествие

15 мая в Российской империи оказалось праздничным. Это была дата коронации их императорских величеств Александра III и Марии Федоровны. Большую часть дня я провел на благодарственном молебне и приеме поздравлений от служивых и гражданских. Признаться, эта часть жизни царевича меня стала утомлять. Улыбаться, пожимать руки, находить ответные слова и всегда быть в центре внимания…

А вот вечер порадовал. Оба губернатора и командир порта принесли мне списки своих «заноз». В общей сложности почти четыре десятка фамилий. Несколько часов я просидел над листами, пытаясь составить оптимальный набор… да, пожалуй что шпионов. Они должны будут создать в Японии сеть, которая позволит контролировать ситуацию, передавать сведения на Родину, а в идеале и влиять на события. Я прекрасно понимал, что направлять людей в империю восходящего солнца напрямую бессмысленно. После усиления конфронтации, а тем более начала боевых действий их возможности, а вероятно, и передвижение будут сильно ограничены. Агентам предстояло направиться в Североамериканские Соединенные Штаты (не знаю почему, но США в России в XIX веке называли именно так), влиться там в ряды эмигрантов, получить гражданство. Организовать американо-японское торговое общество и ехать на острова уже в качестве граждан САСШ. Ничего более оригинального придумать я не смог. Ни «Семнадцать мгновений весны», ни вся бондиана, — а мои представления о деятельности разведки строились только на них, — ответов на вопросы, как проводить внедрение, не давали.

Итак, тридцать восемь фамилий, гражданские чиновники и офицеры. Примечательно, что все на низших должностях и в небольших званиях. Вычеркиваем всех, кому больше 40 лет. Эти люди, скорее всего, семейные, и уехать за море на неопределенный срок они вряд ли смогут, корни не пустят. А вот с остальными можно работать. Надо собрать их для личного знакомства…

Следующий день вновь выдался насыщенным, с военным уклоном. Осмотр казарм, лазаретов, смотр войск, молебен в полковой церкви. Особенно впечатлил громадный двуглавый орел на склоне одной из сопок. Птичка заняла четыреста квадратных саженей (кстати, еще одна незадача — мерами исчисления величин, привычными для меня, в России XIX века даже не пахло). Ее насыпали из каменного угля, щебенки и кирпича. Как заявил автор геоглифа командира строительного батальона полковника Бубнова, на крайнем юго-восточном рубеже русских владений государственный герб покрыл самую почву. Когда пришло время возвращаться, офицеры части, которых я осматривал, выпрягли лошадей и сами повезли коляску. Причем солдаты и гражданские сопровождали это громовым «ура!».

Напряженный график пребывания объяснялся тщательной подготовкой визита. Программу поездки разработали в столице и «спустили» на Дальний Восток. Секретный циркуляр расписывал все мероприятия и дорогу от Владивостока до Уральска по часам. Для этого времени — точность невероятная. Более того, в документах было даже прописано, как надлежит украшать населенные пункты. Неизвестные составители подготовили брошюрку «От Владивостока до Уральска. Путеводитель к путешествию Его Императорского Высочества государя наследника Цесаревича». В книге, которую я проштудировал от корки до корки, содержалось множество ценных сведений о территориях, через которые пролегал маршрут. Там было все — от геологических и исторических данных, до статистической информации.

Поскольку во Владивостоке мне предстояло провести одиннадцать дней, то местная программа была наиболее насыщенной. Кстати, блюдо, на котором мне преподносили хлеб-соль, прислали из самой Москвы. До использования по прямому назначению оно было выставлено в витрине одного из магазинов, чтобы горожане могли полюбоваться. Для меня возвели несколько триумфальных арок. Основная из них была кирпичной с образом Святителя Николая Чудотворца и лампадой. Единственное, что я недрогнувшей рукой вычеркнул из программы — практически все официальные завтраки, обеды и ужины. Терять на них время, несмотря на ворчание князя Барятинского, не хотелось. Тем более что аргумент у меня был веский — последствия недавнего ранения. Я неплохо научился изображать головную боль и слабость, поэтому возражений у Владимира Анатольевича не нашлось.

Встреча с будущими агентами получилась напряженной, но полезной. В главной комнате губернаторского дома меня ждал тридцать один человек. С одной стороны, они мучились догадками, а с другой, не знали, как реагировать на слова, которые прозвучат. Тяга к «своемыслию» у них было очень сильна, но противоречить наследнику… В общем, напряжение было таким, что казалось: скоро между собравшимися начнут проскакивать искры. Я размышлял, как построить этот разговор, и начать решил со слома шаблона.

— Господа, добрый вечер! Вы здесь потому, что вы нужны России! Не буду говорить много, сразу к сути. Я хочу предложить вам очень важную работу. Она потребует максимального напряжения сил за рубежами нашего Отечества. Более того, за нее не будет ни достойного вознаграждения, ни даже признания, по крайней мере, при жизни, — по рядам собравшихся, до этого хранивших гробовое молчание, пробежал легкий шорох. — Итак, основную информацию вы получили. Все остальное только для тех, кто согласится. Если у вас есть какие-то обязательства, с которыми невозможно быстро закончить, откажитесь. Если у вас есть семьи, тоже лучше отказаться, ибо вам придется решать и за домочадцев. Я оставляю вас. Думайте. Через час мы встретимся снова, и тогда у оставшихся обратной дороги не будет.

Речь моя произвела впечатление. Глаза у многих «заноз» были круглыми. Они явно не ожидали подобных слов от члена августейшей семьи. Но спустя час в зале сидели все те же тридцать один человек.

— Рад, что вы приняли такое решение! Перейдем к сути вопроса…

Последние дни во Владивостоке, с точки зрения моего послезнания, оказались самыми плодотворными. Отдельного упоминания стоит закладка сухого дока. Его возводили в некотором отдалении от города. Дорогу до стройплощадки украсили зеленью и флагами. Началось все с очередного молебна, а потом командир порта прочел телеграмму управляющего морскими министерствами, в которой сообщалось, что государь император высочайше повелел произвести начало работ в присутствии наследника цесаревича и наименовать его именем Николая. Мне предложили уложить памятную табличку. Раздались залпы салюта. После этого главный инженер Василий Иванов показал мне чертежи сооружения.

— Отныне, ваше императорское высочество, мы не будем обращаться к дорогим услугам иностранцев для починки наших судов. Сотни тысяч рублей останутся в Отечестве нашем. А если, упаси господи, война, док позволит нашему флоту стать твердой ногой на Дальнем Востоке.