Сергей Протасов - Новые земли [litres]

Утро 21 июня было ясным и почти безветренным. С державшегося на 800-метровой высоте аэростата теперь были хорошо видны все внутренние бухты пролива Цусима-зунд. К этому времени шар, висевший над гаванью Окочи на севере, уже вынужденно спустили для обслуживания. Над Окочи все еще клубился туман, хотя вся южная оконечность Цусимы была видна полностью. Тумана там не было, так же как и в проливах с востока и запада от острова.

Более того, достаточно хорошо просматривался даже корейский берег на северо-западе, где находились японские ближайшие базы, Фузан и Мозампо. Так что о приближении противника с моря сегодня можно было узнавать практически сразу после его выхода из этих гаваней. Воды вокруг Цусимы были совершенно пусты. Лишь паруса нескольких небольших, возможно рыбацких, судов виднелись на юго-востоке.

К девяти часам утра была окончательно установлена связь десантных групп в Озаки и Такесики, по телеграфу с использованием восстановленной японской линии и проложенной в стороне и тщательно замаскированной резервной телефонной. А с войсками, высадившимися в Окочи, постоянно обменивались депешами по радиотелеграфу. Это позволило достаточно быстро выяснить общее положение дел на Цусиме, и согласовать дальнейшие действия.

Японцы, судя по всему, выдохлись за ночь, и атаковать больше не пытались, ни на море, ни на суше. Наши передовые части продолжали активно окапываться на достигнутых рубежах, прокладывая дополнительные линии связи и ходы сообщений. На всех возвышенностях оборудовали наблюдательные посты и разместили там флотских сигнальщиков с гелиографами [15] Сами японцы при появлении владивостокских крейсеров в Цусимских проливах поступали именно так, укрывая все стоявшие в Озаки суда в глубже расположенном порту Такесики, имевшем узкий входной фарватер. Это косвенно доказывает, что береговая оборона Цусимы в то время была явно недостаточной. и сигнальными фонарями в качестве резервной связи, на случай выхода из строя проводной или помех для радио.

Однако все эти резервные линии почти сразу начали работать в полную силу, так как поток донесений и запросов в штабы рос как снежный ком, и основные средства связи не справлялись. Гелиограф и фонарь позволял любому командиру срочно связаться с аэронаблюдателями, а через них и с вышестоящим начальством, в случае возникновения осложнений или неясной ситуации. А поскольку окапываться на вражеской территории еще не приходилось, таких ситуаций было великое множество.

Огромная масса информации, поступившей в первые утренние часы, буквально парализовала работу штаба экспедиционного корпуса, что было чревато серьезными проблемами в преддверии неминуемых попыток противника восстановить свое положение, ожидавшихся всеми в ближайшее время. Учитывая все еще далеко не полную боеспособность войск на берегу, а также тот факт, что с регулярными частями гарнизона Цусимы, по сути, еще дела не имели, атака ожидалась мощная.

Но час шел за часом, а ничего не начиналось. Штабу генерал-лейтенанта Воронца довольно скоро удалось взять под контроль ситуацию на земле. Были отправлены команды охотников пластунов для выявления японских позиций. Усиливались передовые части. Выгрузка уцелевшего тяжелого вооружения и имущества ускорилась.

Ввиду явной пассивности противника после полудня русские перешли в наступление на Каминосиме, начав продвижение на север вдоль дорог одновременно по западному и восточному побережью от Цусима-зунда, а из Окочи двинувшись к селению Носидомари, на северо-восточной оконечности острова, имевшему удобную бухту, которую противник мог использовать для подвоза подкреплений своему гарнизону.

Одновременно с броненосцев береговой обороны Йессена были высажены десантные роты в бухтах Ната и Мине, на западном берегу Каминосимы, занявших прилегавшие к ним долины и усиленные к обеду войсками, подвезенными из Озаки. Это полностью перекрыло все дороги, идущие вдоль западного побережья, лишив японцев маневра.

Не имевшие пулеметов и артиллерии, слабые отряды милиции и ополчения, встречавшиеся на пути десантов, были вынуждены отступать, неся тяжелые потери, большей частью пленными. Регулярных армейских частей все так же пока не попадалось. Основная часть гарнизона северной половинки Цусимы уже к ночи была окружена в долине к югу от горы Акудояма, прижатая к северным шхерам Цусима-зунда.

Его остатки спешно отступали вдоль восточного берега, теснимые с севера и поджимаемые с юга. Лишь в районах Шитака и Ошика, где костяк гарнизонов состоял из резервных рот, они успели занять оборону. Но уже с рассветом 22 июня их наспех оборудованные позиции были быстро взломаны шестидюймовыми мортирами Закаспийской батареи.

Эти короткоствольные, а потому легкие и мобильные орудия, обладали малой дальностью стрельбы, но в то же время имели очень мощные снаряды, способные достать противника в узких распадках и на закрытых позициях сосредоточения сил. Противопоставить им японцам было совершенно нечего.

Широкое использование мортир, в сочетании с применением прочих полевых и горных орудий 87-миллиметрового калибра, имевших, в отличие от трехдюймовок, в боезапасе кроме обычной шрапнели еще и гранаты [16] Гелиограф – это не нуждающийся в источнике питания свотосигнальный прибор для подачи сигналов (с помощью азбуки Морзе) зеркалом, отражающим световые лучи солнца или любого фонаря, если солнца не видно. Дальность его действия зависит от погоды и может достигать днём от 18 до 40 км, ночью в пределах 3–8 км. , гарантировало разрушение любых японских укреплений.

А если учесть еще полную блокаду с моря, по крайней мере в светлое время суток, и тот факт, что вся территория Каминосимы просматривалась с воздушных шаров, постоянно висевших над Окочи и Такесики, то у японского гарнизона не оставалось вообще никаких шансов. Уже к вечеру 22 июня, русские полностью контролировали все пригодные для высадки или просто выгрузки войск или снабжения бухты на Каминосиме, прекратив любое судоходство вокруг этого острова.

Окруженные под горой Акудаяма последние немногочисленные отряды противника под непрекращавшимися обстрелами с моря и суши не желали сдаваться и были добиты в течение следующих трех дней. Снарядов русские не жалели, а вот пехоту берегли. Только после гибели почти всех офицеров контуженые, полуживые японские солдаты и матросы начали сдаваться в плен. Ополченцы и милиция к этому времени уже разбежались.

Немногим, особенно везучим и упертым, удалось просочиться в горы, и до окончания боевых действий они занимались организацией засад на дорогах и порчей линий связи. Но это все не сильно влияло на боеспособность наших опорных пунктов, расположенных исключительно за прибрежными холмами или на них и на господствующих высотах.