Сергей Протасов - Новые земли [litres]

Действующую эскадру – все что осталось от некогда грозного японского объединенного флота после обескураживающего цусимского разгрома возглавил контр-адмирал Номото. Он получил этот чин досрочно по личному представлению адмирала Того. Несмотря на молодость и внеочередное повышение, его кандидатура была признана самой подходящей в данной ситуации. Хотя у Японии еще оставалось немало вполне заслуженных адмиралов, в ГМШ считали, что действующей эскадрой должен командовать офицер, уже побывавший в бою с новым русским флотом.

Хотя вверенный ему броненосец и погиб в Цусимском бою, его командир проявил себя с самой лучшей стороны. Так что утверждение в должности дополнялось еще и Императорским рескриптом о высочайшем доверии, делавшим Номото, несмотря на более позднее чинопроизводство, «высшим среди равных». Благодаря этому он имел полное право командовать всеми остальными контр-адмиралами, возглавлявшими подчиненные ему отряды.

После окончания ремонта боевых повреждений под началом Номото оказалось три броненосных крейсера, сведенных в первую крейсерскую эскадру, пять бронепалубных крейсеров, составлявших разведывательный отряд контр-адмирала Уриу, да несколько отрядов истребителей и миноносцев. Дополняли это подобие флота отряд раритетов контр-адмирала Ямада и довольно многочисленные вспомогательные крейсера, годившиеся лишь для разведки и перехвата пароходов, пытавшихся снабжать русских в их последней базе – Владивостоке.

При таком корабельном составе, по мнению Номото, об активных наступательных действиях следовало забыть, сосредоточившись на блокаде северных проливов, для прекращения снабжения противника по морю, и на охране собственного побережья и судоходства южнее Цусимы от возможных набегов на него русских крейсеров.

В возможность восстановления боеспособности русских броненосцев после такого боя силами судоремонтного завода во Владивостоке раньше чем через два или даже три месяца Номото не верил. Соответственно, по его мнению, к активным наступательным действиям русские могли перейти только к середине осени. До этого времени следовало заняться срочным укреплением собственного побережья. Обо всем этом он сообщил в Главную Квартиру в Токио сразу после вступления в должность.

Оттуда, в ответ, пришло распоряжение, что все его действия теперь должны быть направлены на охрану жизненно важных коммуникаций империи. Для чего, в первую очередь, нужно было обеспечить безопасное судоходство в Корейском проливе и южнее его между портами Сасебо, Нагасаки и Симоносеки на Японских островах и корейскими и китайскими портами, через которые осуществлялось снабжение маньчжурских армий.

Поскольку страна уже не могла позволить себе одновременно усиливать и армию и флот, именно на успешные действия сухопутных войск сейчас возлагались самые большие надежды в высших японских штабах. Флот впал в немилость императора и должен был лишь обеспечивать дальнейшее успешное продвижение маршала Оямы.

Слабым утешением японским адмиралам могло служить то, что по данным разведки, у русских остались в строю лишь бронепалубные крейсера. Все их броненосцы хоть и дошли до Владивостока, но имеют очень серьезные повреждения и нуждаются в капитальном ремонте, невозможном в этом порту, а потому не боеспособны.

Учитывая, с каким трудом были отремонтированы крейсера «Россия» и Громобой» после боя в прошлом году, для противника считалось возможным только поддержание боеспособности легких крейсеров, заметно уступавших в числе и по суммарной силе всем японским. Так что задача по защите своих коммуникаций и плотной блокаде единственной вражеской базы была вполне выполнима, поскольку флота, в нормальном понимании этого слова, у русских тоже не было.

Номото, едва вступив в должность, решил мобилизовать как можно большее число небольших судов прибрежного плавания для несения караульной службы на некотором удалении от берегов и на подступах к проливам. Для повышения эффективности планировалось оснащать все суда, даже парусные, паро-динамо и станциями беспроволочного телеграфа, чтобы иметь возможность развернуть из них автономные линии дозоров вдоль всего побережья метрополии со стороны Японского моря и на путях вероятного движения русских крейсеров от Владивостока к наиболее значимым пунктам на побережье Кореи. Использование таких дозоров позволяло в кратчайшие сроки и при минимальных затратах создать развитую сеть раннего обнаружения, что даст возможность своевременно и правильно реагировать на действия противника.

При штабе нового командующего действующей эскадрой создали специальную комиссию, которая начала мобилизацию прибрежного каботажного парового и парусного флота в портах Фузан, Хакодате, Аомори, Майдзуру, Модзи, Симоносеки, Сасебо, Нагасаки, Такесики для переоборудования и дальнейшего использования его в качестве массированных разведочных сил. Все работы предполагалось вести непосредственно в портах приписки судов силами портовых мастерских. Для этого начали активно заготавливать необходимые материалы и оборудование в Фузане, Майдзуру и Такесики.

Но почти полное отсутствие дополнительного финансирования сильно сдерживало реализацию программы. По этой причине практически завис процесс приобретения сложного и дорогого радиооборудования, из-за чего так и не удалось до конца июня восстановить разоренные противником совершенно новые береговые станции беспроволочного телеграфа, развернутые в Цусимском проливе только перед самым приходом эскадры Рожественского.

В сложившейся после Цусимского боя ситуации, генералы напрямую обвиняли адмиралов в том, что, имея сведения об активной подготовке к бою русской эскадры во время перехода, флотское руководство только и смогло, что соорудить прямо на берегу несколько радиостанций, совершенно не позаботившись об их защите. Что дорогое и дефицитное оборудование было выставлено буквально напоказ и, естественно, легко уничтожено. Напирая на это и используя данные разведки, к началу июня армейцы смогли добиться переориентации выделяемых средств на нужды армии и флота в совершенно дискриминацонных для флота пропорциях.

После чего флот мог проводить только малозатратные мероприятия, экономя даже боевой уголь, который тоже был не дешев. Строительство новых береговых батарей у Цусима-зунда и Симоносеки оказалось под угрозой срыва. Пришлось идти на импровизации. Шестидюймовые пушки, снятые для них с «Касуги» и «Микасы», затонувших не мелководье, из-за отсутствия цемента разместили в парных дерево-земляных орудийных двориках, а трехдюймовые вообще в примитивных окопах на самодельных колесных лафетах. Во все возрастающих количествах начали использовать в военных целях парусные суда, комплектуя их экипажи добровольцами и вооружая чем попало. Со складов и из арсеналов Сасебо, Хакодате, Майдзуру и Нагасаки извлекалось все, что хоть когда-то имело боевую ценность.