Александр Михайловский - Крымский излом: Крымский излом. Прорыв на Донбасс. Ветер с востока [сборник]

– Курт, куда они нас ведут? – коротко бросил гауптман своему штурману, как только убедился, что вырваться не получится.

– На аэродром Саки, герр гауптман, – ответил тот. – Скажи, Герман, мы сможем что-нибудь сделать?

– Только застрелиться, Курт. Нас предупреждали уже два раза, на третий раз, по русскому обычаю… – гауптман рассмеялся и щелкнул языком.

– Откуда ты знаешь, Герман? – не поверил штурман своему командиру.

– От отца. Он приехал в Германию из России в двадцатом. Он был одновременно немцем и русским офицером, как и бесчисленные поколения фон Конрадов до него. Знаешь, первый из фон Конрадов в России служил еще Петру Великому, а это вполне почтенная история, больше двухсот лет.

– Может, ты, Герман, и язык знаешь? – обернулся штурман к своему командиру.

– Конечно, моя матушка, Ольга Ивановна, урожденная Титова, немного научила меня разьговиаривать по-рюсски. Смотри вперед, Курт, кажется, уже видна полоса?

– О, да, герр гауптман. Тогда, если что, может, попробуешь договориться с русскими, чтобы нас не расстреляли? По крайней мере сразу, – пошутил штурман.

– Попробую, но ничего не обещаю, – ответил фон Конрад, выворачивая тяжелый бомбардировщик в створ полосы. Порывы бокового ветра швыряли машину, как пьяную, не давая точно прицелиться для захода на посадку.

– Ведь мы вполне можем банально разбиться из-за плохой погоды. И как эти русские рискнули взлететь в такую круговерть?

– Сплюнь через левое плечо, Герман, мы на верном курсе.

– Если я плюну через левое плечо, то попаду не в черта, а в ефрейтора Земана, нашего стрелка… Ха-ха-ха. – Гауптман сдвинул вниз рычаг выпуска шасси, и на приборной панели зажглись две зеленые лампочки. Осталось совсем немного, еще чуть чуть… С замершим от ужаса сердцем пилот опустил свой «хейнкель» на полосу и заглушил оба мотора. Будь что будет!

К остановившемуся примерно посредине полосы бомбардировщику уже бежали солдаты в незнакомой форме, не похожей ни на советскую, ни на немецкую. В лоб гауптману уставился черный зрачок автоматного ствола.

– Вылазь, фриц, и хенде хох!

– Я не Фриц, я Герман! – так же по-русски попробовал пошутить фон Конрад.

– Да хоть Йозеф, все равно вылазь, – ответил русский, сдобрив, впрочем, свою фразу многоэтажной матерной конструкцией. – Приехали, трамвай дальше не идет…

7 января 1942 года, 15:35.

Борт транспортно-пассажирского самолета ПС-84. Фронтовой аэродром в пригороде Ростова

Спецборт Ставки совершил незапланированную посадку на фронтовом аэродроме. Когда спецборт миновал Воронеж, поступил приказ забрать на этом аэродроме еще одного пассажира – бригадного комиссара Брежнева Леонида Ильича, назначенного на должность комиссара ОТМБ-1 ОСНАЗ РГК. Чуть позже, когда спецборт уже подходил к Ростову, из Симферополя пришло сообщение, что вылет истребителей сопровождения задержится минут на сорок. К Евпатории на заоблачной высоте приближалась неожиданная неприятность. Спецборт Ставки должен был ожидать прибытия истребительного прикрытия на земле.

Транспортник приземлился на небольшом аэродроме в пригороде Ростова. Базировалась там сборная солянка из истребителей. И-16 и МиГ-3 стояли в капонирах, укрытые маскировочными сетями. ПС-84 отогнали в сторону от полосы, но маскировать не стали. В связи с событиями двух последних суток, внезапный налет немецкой авиации был бы чем-то вроде ненаучной фантастики. Летчики этого полка сами летали на разведку в Сталино и видели мелкий винегрет из алюминия и стали, изготовленный из немецких самолетов.

Бортмеханик распахнул дверь и спустил трап. В салон ворвался уличный воздух. После московского морозца, погода тут была сырая, температура воздуха – около нуля.

Минуты через две возле самолета остановилась покрашенная в грязно-белый цвет «эмка». Из нее вылез высокий, худой бригадный комиссар в белых комсоставовских полушубке и шапке. С собой у него был только маленький фанерный чемоданчик. Подбежав к самолету, бригадный комиссар обратился к бортмеханику:

– Товарищ, этот борт летит в Симферополь?

– Да, этот борт летит в Симферополь, – в проеме самолетной двери сверкнули знаменитые стеклышки пенсне. Нарком внутренних дел спускался по трапу размять ноги. Да и по технике безопасности не положено находиться в самолете во время заправки. – А вы, товарищ бригадный комиссар, кто такой?

– Бригадный комиссар Леонид Брежнев, товарищ народный комиссар внутренних дел, два часа назад получил приказ срочно прибыть в Симферополь и вступить в должность комиссара Первой Отдельной тяжелой механизированной бригады ОСНАЗ РГК.

– А, «дорогой Леонид Ильич», – протянул Берия, и в душе у Брежнева, только что гордого и самоуверенного, шевельнулись страшные подозрения, – вот вы-то нам и нужны!

– Вы все людей пугаете, Лаврентий Павлович? – вслед за Берией по трапу спустился майор госбезопасности. – Товарищ бригадный комиссар, будьте добры, расписочку ОВ.

– А вы кем будете, товарищ майор госбезопасности? – начал приходить в себя после начальственной шутки Брежнев.

– А я в этой бригаде начальник особого отдела. Товарищ бригадный комиссар, если буквы ОСНАЗ РГК вам о чем-нибудь говорят, то вы и сами должны понимать, что вся бригада находится под грифом ОВ.

– Понимаю, не маленький, – широко улыбнувшись, Брежнев взял уже заполненный бланк и, бегло прочитав, подписал. Эх, где наша не пропадала!

Тем временем из самолета на землю спустились Рокоссовский и Кузнецов. Последними самолет покинули командир транспортника полковник Ольхович и штурман капитан Лапочкин. И, как водится у русских людей, когда нечего делать и надо ждать, все отошли в специально отведенное для курения место, где и закурили. Контролировать заправку у самолета остался бортмеханик.

Не успело высокое начальство выкурить по папироске, как к ним подошел летчик в звании майора.

– Иванов Виктор Петрович, командир этого полка. Чем-нибудь кроме заправки могу вам помочь? Может быть, обед?

– Да нет, товарищ майор, спасибо. – Берия поежился под полушубком. – Заправимся, дождемся нашего эскорта из Симферополя и полетим. – Он повернулся к Ольховичу: – Ведь так, товарищ полковник?

– Эскорт задерживается, товарищ нарком. Пара Скоробогатова отражала попытку налета немецкой авиации на Евпаторию. Пополнят боекомплект, дозаправятся и вылетят.

– Ну, и как там? – с интересом спросил Берия.

Ответ полковника Ольховича ввел майора Иванова в ступор:

– Все в порядке, товарищ нарком. Хейнкели-111, полная группа – три девятки. Результат – двадцать шесть сбито, один принудительно посажен в Саках. Судя по эмблеме на самолете – из сотой бомбардировочной эскадры. Их как раз ждали в Крыму примерно в это время.