Александр Михайловский - Крымский излом: Крымский излом. Прорыв на Донбасс. Ветер с востока [сборник]

А вот и он сам идет, в цифровом камуфляже. И те головорезы, что шагают вместе с ним, на почетный караул похожи весьма мало. А вот разделать прибывших на шашлыки за пятнадцать секунд или защитить от всех ведомых и неведомых напастей – так это они могут сделать вполне. Того количества автоматического оружия, которое здесь носит отделение, в РККА хватило бы на роту, а то и на батальон. Потому и немцы от них до сих пор в ужасе, ну никак не сопоставимы – видимая численность и огневая мощь. Да и их тактическая подготовка тоже превосходна. Немецкие панцергренадеры – молокососы рядом с нашими морпехами из будущего. Видели мы их, во всех видах видели – ничего похожего и близко нет. Прав полковник Бережной – не прохлопали бы первый удар, будь на месте Павлова другой человек, так все было бы по-другому. А сделали бы в мирное время упор на боевую подготовку, тогда и война была бы совсем другая. Но поздно после драки кулаками махать, надо делать выводы и извлекать уроки.

Двухмоторный транспортный самолет коснулся колесами бетона и покатился по полосе. Истребители сопровождения – три МиГ-3 и два МиГ-29, убедившись, что все закончилось нормально, сделали над аэродромом круг и, покачав крыльями, удалились в сторону аэродрома Саки.

Бойцы Бережного, не торопясь, построились напротив того места, куда диспетчер БАО запарковал ПС-84. Нас так не встречали, но и за эти двое суток много чего поменялось. С посадки этого же ПС-84 на аэродром Саки прошло ровно двое суток, а кажется, прошла целая вечность. Пусть не все это видят, но обстановка успела измениться до неузнаваемости. Теперь немцы терпят необъяснимые поражения, а Гитлер в Рейхсканцелярии, как моль, жует ковры. Я не поверил в то, что фюрер катается в истерике по полу и грызет ковры. Тогда капитан Тамбовцев показал мне мемуары его адъютанта. Да-с.

Наши потомки вообще относятся к германскому фюреру странно, ласково называют его Алоизычем и говорят, что после войны, если выживет, надо поместить его в московский зоопарк, в клетку с надписью «гамадрил-людоед». Шуточки у них.

Но ладно, вот открылась дверь самолета и вслед за бортмехником на крымскую землю спустился Он – человек в пенсне. Следом вышел адмирал Кузнецов, за ним генерал-лейтенант Рокоссовский… Майор госбезопасности Санаев с этим, с бригадным комиссаром Брежневым, пока остались в самолете. Наступила немая сцена, ну прямо как у Гоголя. Стоим и смотрим друг на друга. Кто кому должен рапортовать? С Берией мы в одном ранге спецпредставителей Ставки. Кузнецов – целый нарком, но ему мы не подчиняемся. Рокоссовский, хоть мы и оба генерал-лейтенанты, но он вчерашний командарм, завтрашний комфронта – в любом случае стоит на ступень ниже моей должности.

Затянувшуюся паузу прервал Берия. Не спеша он прошел перед строем бойцов, на ходу заглядывая в их лица. Потом повернулся к полковнику Бережному, сверкнув стеклами пенсне.

– Товарищ Бережной, это те самые бойцы, что взяли в плен генерала Манштейна?

– Да, те самые, товарищ народный комиссар, – козырнул Бережной, – спецподразделение Главного разведывательного управления Генерального штаба.

– Отлично! А почему не из моего наркомата? – удивился Берия. – Наши что – хуже?

– Так правило там такое, мы не берем работу на дом, а ваши не ездят на гастроли, – пояснил Бережной. – По крайней мере, в так называемое «мирное время».

– Понятно, – сказал Берия. – Но все равно, молодцы! Вопрос о государственных наградах для всех участников Крымской операции рассматривается. Я вам тут на днях пришлю кое-кого на стажировку, а то, понимаешь, канальи, не только генерала, завалящего ефрейтора поймать не могут! – и рассмеялся быстрым смехом.

Потом лицо его стало серьезным, он снова повернулся к Бережному.

– Советское командование выражает вам глубокую благодарность за помощь в разгроме 11-й армии. Ваша с контр-адмиралом Ларионовым просьба о восстановлении для всего личного состава советского гражданства и зачислении в ряды РККА и РККФ решена положительно. Кроме того, положительно решен вопрос о придании вашей бригаде постоянного статуса. У майора госбезопасности Санаева с собой все документы и новое боевое знамя бригады. Все те военнослужащие, которые принимали военную присягу во времена СССР, зачисляются на службу автоматически. Остальные торжественно присягнут в тот день, когда бригаде будет вручено боевое знамя. И день этот не за горами.

У меня пока все, чуть позже я побеседую с каждым из вас по отдельности, а пока позвольте представить вам наркома военно-морского флота адмирала Николая Герасимовича Кузнецова и генерал-лейтенанта Константина Константиновича Рокоссовского – вашего будущего комфронта.

Берия повернулся к Бережному.

– Товарищ полковник, нам с товарищем Кузнецовым срочно нужно на ваш флагманский корабль. Как это можно сделать?

– Одну минутку, товарищи наркомы, – Бережной вытащил из кармана жилета портативную рацию. Я-то тут уже привык ко всяческим чудесам из будущего, а вот у товарищей Берии, Кузнецова и Рокоссовского глаза вспыхнули прямо-таки волчьим блеском.

– Сергей Петрович, добрый вечер, что там у вас с погодой? Через час начнете? Ну, вот и отлично, мне нужен один борт от вас, тут к товарищу контр-адмиралу товарищи Кузнецов и Берия. Да-да, тот самый Николай Герасимович и Лаврентий Павлович. А что мои? Трое суток боев. Парни держатся исключительно на упрямстве и немного на таблетках и трех часах сна в день. Твои же отдохнули, сил набрались и готовы к труду и обороне. Хорошо, жду.

Бережной сунул рацию в карман.

– Товарищ нарком, я разговаривал с командиром авиагруппы авианесущего крейсера полковником Хмелевым. Борт за вами придет примерно через полтора часа. Раньше просто опасно из-за плохой погоды.

Полковник Бережной кивнул в мою сторону, и я взял инициативу на себя:

– А пока, товарищи, прошу всех в штабную машину. Там мы с товарищем полковником сможем изложить вам обстановку, сложившуюся на текущий момент в Крыму и на прилегающих ТВД, а также обсудить наши дальнейшие действия.

Как только мы ввалились в штабной кунг, там сразу стало тесно, как в вагоне метро в час пик. Внимание генерал-лейтенанта Рокоссовского сразу привлек тактический планшет, отражавший обстановку десятиминутной давности. А вообще глаза у московских товарищей с непривычки разбегались во все стороны. Что будет с товарищем Кузнецовым на корабле его имени – мне вообще представить сложно. Так можно получить и вывих глазных яблок со смертельным исходом.

Поэтому я сразу же подошел к тактическому планшету.

– Товарищи, обстановка в настоящий момент такова. Час назад, в результате массированного бомбоштурмового удара особой вертолетной группы по немецким позициям под Судаком, немецкий фронт прорван. Судакская группировка противника разгромлена, и от нее осталось только несколько разрозненных подразделений. Части Кавказского фронта форсированным маршем движутся в направлении Алушты, где должны сменить на позициях моторизованный батальон отдельной бригады.