Александр Михайловский - Крымский излом: Крымский излом. Прорыв на Донбасс. Ветер с востока [сборник]

Выглянувший было из кабины на крик генерала водитель немедленно метнулся обратно. Но было уже поздно. Гудериан, повинуясь какому-то наитию, бросился на землю. Он слышал, как забарабанили по броне пули, как страшно закричал раненый Курт. Потом вокруг поднялся настоящий ураган.

Когда Быстроходный Гейнц поднял голову, то понял, что все уже кончено – вокруг него полукругом стояли русские осназовцы в белых зимних маскировочных балахонах. Руки генералу без особых церемоний стянули за спиной, из кобуры вытащили «вальтер». Когда Гудериану позволили встать, он огляделся. Чадно дымил подожженный «Ханомаг». Рядом, на испятнанном кровью снегу, лежал верный Курт. Мертвый водитель скрючился за рулем. Как же его звали? Кажется, Фриц. Русские пули с легкостью пробили немецкую броню. А под холмом, среди горящих машин, такие же вооруженные до зубов русские, как баранов, сгоняли в кучу его штабных. Штаб кампфгруппы был уничтожен еще до начала сражения. Его ошибка – искать себе удобный НП в стороне от войск.

А там внизу, в метельной степи разыгрывалась трагедия. Ему позволили стоять и смотреть, как русские, прикинувшиеся невинными овечками, сбросили овечью шкуру и устроили его дивизиям кровавую бойню. И именно он, Гудериан, завел своих солдат в эту западню. Такого позора он не мог пережить. Если бы у него был пистолет, Гудериан непременно бы застрелился, здесь и сейчас. Но пистолет у него отобрали, так что чашу позора предстояло испить до дна.

– Смотри, – на ломаном немецком языке сказал ему один из русских, скорее всего командир, силой повернув его голову в сторону поля битвы. – Смотри и запоминай! Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет!

16 января 1942 года, 13:15.

Северная Таврия, окрестности поселка Чаплинка

Командир танкового батальона майор Деревянко

Прижимаю ларингофоны к горлу и произношу:

– Я Первый, немецкие трубачи нейтрализованы, концерт начинается!

Меня слышат все, и танкисты в Т-34 и КВ, и морские пехотинцы в БМП-3Ф.

У морпехов сегодня особо ответственная задача. Только они на скорости в пятьдесят километров в час могут охватить фланги гитлеровского соединения и поставить его ядро под перекрестный огонь своих пушек. Преимущество в скорости должно сыграть решающую роль.

Пока я смотрел, как, поднимая вихри снежной пыли, рвут вперед бээмпэшки, наводчики открыли огонь по центру немецкого строя. Оперенные бронебойные снаряды с вольфрамкерамическим сердечником для немецких «четверок» – безумная роскошь. Поэтому в ход пошли учебные болванки из того комплекта, который мы рассчитывали потратить на тренировки сирийских коллег. Точно такие же Лаврентий Палыч обещал нам изготовить на советских заводах. Болванка запросто срывает с немецких танков башню или проламывает лобовой лист. А суперпупербоеприпасы дождутся первых «Тигров».

Один за другим в центре немецкого строя вспыхивают танки. Огонь с двух тысяч метров – это в нынешнее время что-то запредельное. Но двухплоскостная стабилизация орудия, хорошая оптика, лазерный дальномер и баллистический вычислитель дают нам возможность не мазать по серым коробкам с крестами на броне. Всю жизнь мечтал об этом. Конечно, лучше всего сейчас наводчикам, которые с азартом бьют это зверье, но и мой командирский глаз радует эта картина.

Всего минута, и средние танки у немцев кончились, совсем. Осталось только полсотни горящих гробов. Тем более что КВ и Т-34 сблизились с «чехами» на полкилометра и тоже открыли огонь. В лоб ни один из советских танков 37-мм пушка «чеха» не берет. А вот 76-мм бронебойный снаряд КВ и Т-34 на этой дистанции пробивает броню «мыльницы» от ЧКД.

Вспыхнули первые костры. Но их пока меньше, чем у нас, поскольку единственным дальномерно-вычислительным инструментом в танках того времени служит глаз командира экипажа, да и стрелять приходится с коротких остановок. Но пока еще не подбит ни один советский танк, а вот замерших со сбитой гусеницей или окутавшихся рыжим пламенем PzKpfw 38(t) – хоть отбавляй.

Не очень-то пока помогает им численное превосходство – больший калибр орудий советских танков и их мощная броня пока дают нашим несомненное преимущество. Видны искры рикошетов от лобовой части башен и корпусов наших машин. Рациональные углы бронирования порой играют не меньшую роль в защите от снарядов, чем бронирование.

Легкие PzKpfw II и бронетранспортеры с пехотой начинают пятиться, понимая, что они следующие в очереди на уничтожение. Но их уже взяли в два огня обошедшие по флангам БМП-3. «Чехи» тоже получают «гостинцы» от БМП. Правда, целиться им уже сложно – лазерный дальномер сбоит и отказывает из-за затянувшего поле боя чада. И я принимаю решение. Прижимаю ларингофоны к горлу поплотнее.

– Я Первый, идем на сближение. Пегасы, на транспортеры и «двойки» снаряды тратим, только если по несколько штук сразу, а в остальном – КПВТ вам в помощь. Прочие бьют гадов чем могут!

Идем прямо в чад и угар. Тут, в центре, затаившихся немцев нет. Бить мы их начали с задних рядов, на флангах же с этим делом похуже. Отдельные PzKpfw 38(t) пятятся, пытаясь отстреливаться. Ну, так дело не пойдет! Вот уже несколько Т-34 и КВ неподвижно замерли, сбросив с катков сбитую снарядами «гусянку». Разворачиваем башни и начинаем бить «чехов» в борт болванками. Это смертельный номер. Летят сорванные с погона башни, снаряды проламывают клепаные борта «чешских перебежчиков». С внешней стороны им в борт летят 100-мм «подарки» от БМП. Болванок у них нет, снаряды только осколочно-фугасные, а это еще красивее – мгновенно вспыхивающий костер на месте танка. «Двойки» и передовой отряд панцергренадер на бронетранспортерах смахиваем с доски, даже не заметив.

Мы пробили чадное облако сгоревшего бензина и выскочили на чистый воздух. Дорога поднимается…

И вот мы на перевале. В небольшой низинке перед нами огромное скопление грузовиков, полугусеничников и колесных бронемашин. Они ничего не знают о том, что творится впереди – эфир на немецких частотах забит хаосом помех. Последний их приказ был – стоять здесь, ожидая, когда танки прорвут фронт большевиков, проложив дорогу для тылов. И вот она свободна, дорога. Но не для них.

Немцев охватила паника – как же так, ведь мы о таком не договаривались! Теперь они не могут идти вперед, потому что спереди мы, и они не могут отступить, потому что сзади дорога забитая, как МКАД в час пик. Начинается суета, хаос нарастает, кто-то пытается развернуть машины, кто-то спрыгивает на землю и бежит в степь. Придерживаю пока своих на гребне. Мы бьем по скоплению техники из орудий и пулеметов, но похоже, что здесь требуется более увесистая дубинка.

Вызываю артиллеристов.

– Орган, я Пегас. Отметка плюс восемь, скопление техники и пехоты – это просто биомасса какая-то, нужен огневой вал.