Андрей Максимушкин - Реванш. Полная трилогия

— Тем более что подделывать эту мазню большого труда не требовало, — поддержал разговор Шумилов. Настроение у него постепенно улучшалось. Спасибо Арсению, вовремя переключил разговор на воспоминания об одной из самых удачных операций голодного 92-го года. Тогда вырученные за авангард деньги очень помогли стране.

— Допустим, подписи ставили и за соответствием стилю следили лучшие искусствоведы и специалисты Комитета, — добавил Трубачев, с интересом слушавший воспоминания Бугрова. — Говорят, тогда даже целого художника открыли.

— Точно! Необычайно талантливый мастер, оказывается, в Союзе жил. Самуил Хеерман. Целых 400 картин и центнер эскизов намалевал. Его полотна сейчас в Лувре и Библиотеке Конгресса США выставляются.

— Американцы понятно, но Лувр-то как лопухнулся? — рассмеялся Шумилов.

— Во Франции тоже немало «ценителей» водится.

— Уф, пошутили, и хватит, — провел ладонью по лбу, вытирая испарину, Павел Николаевич. — Давайте к нашим делам возвращаться.

— Центробанк, как я понимаю, не поможет?

— Нет, заначки у Герасимова на исходе. Зарубежные фонды я уже обезжирил. Кредиты брать опасно, да и не у кого.

— А внутренний заём?

— Навскидку, больше десяти миллиардов за месяц не соберем, даже с учетом банков. А процент придется платить выше, чем иностранцам.

— Американцы в этом году выкрутились, включив печатный станок, — подкинул идею комитетчик. — Благодаря эпидемии у них спад перерос в настоящий бум. Еще месяц, и они полностью стабилизируют денежную массу. Рынок и не заметит лишней эмиссии.

— Стоп! — Шумилов подался вперед. — Вячеслав Иванович, еще раз повторите, что вы сказали?

— Американцы, включив станок, стимулировали приток капиталов в производство. Лихорадка Шилдмана способствовала сокращению конкуренции и росту прибыльности инвестиций. Черт!!! — Трубачев вскочил с места и возбужденно зашагал по комнате.

— Охренеть можно! — громогласно заявил Бугров. — Вы серьезно думаете?

— А у тебя есть другие варианты? — вопросом на вопрос ответил Шумилов. — Как же они додумались инвестировать в заведомо убыточные производства? Кто знал, что легкая промышленность и бытовая электроника станут окупаться? Помнишь, мы обсуждали: будет война с Китаем или нет?

— Товарищи, подождите. Это невероятно, но это факт. — Трубачев быстро взял себя в руки и сейчас пытался сформулировать пришедшую ему в голову мысль.

— Не переживай, у меня тоже крыша едет. — Бугров нарочито грубо попытался успокоить комитетчика.

— Подожди, — отмахнулся Трубачев. — Выходит, американцы знали, что рухнет все производство в Юго-Восточной Азии. Знали, что в мире исчезнет избыток демпинговой рабсилы. Заранее рассчитали, какие отрасли пострадают больше всего и какие товары окажутся в дефиците. Они знали, как изменится структура мирового рынка. Они все знали заранее и совершенно грамотно построили свою стратегию.

— Искусственный вирус избирательного действия, — с нервной улыбкой протянул Шумилов.

— Господа-товарищи, так не бывает.

— Бывает, Арсений, бывает. Теперь все бывает, — продолжал улыбаться премьер. Получившаяся картина мира с трудом укладывалась в его голове. Но тем не менее это был факт. Жесткий, железный факт, и ничего с этим не поделаешь. Придется принимать жизнь такой, какова она есть.

— Я не думал, что они переиграют нас таким простым и жестоким способом. — Трубачев опустился в кресло и вытряхнул из пачки сигарету. — Я никогда не думал, что меня ведут и подталкивают.

— Никто нас не ведет. Успокойся, Вячеслав, они стояли на грани развала страны и приняли решение, позволяющее выжить. О нас они думали меньше всего.

— Все равно, хотим мы того или нет, но мир изменился. Мы уже попали в совершенно другую историю. — Председатель КГБ зажег сигарету, глубоко затянулся и выдохнул струю дыма в потолок. — Поздравляю вас с новой послешилдмановской эпохой, товарищи.

Вечерело. Солнце уже клонилось к горизонту. Зима, декабрь — самые короткие дни. Но человек в большом городе редко замечает, светит солнце или уже нет. Уличное освещение, потоки света из окон, иллюминация и яркие рекламные вывески заменяют собой естественное освещение, тем более что между высокими стенами домов его не так уж и много.

Александер не обращал внимания на такие мелочи, как заход солнца, для этого у него не было времени. Спустившись по трапу и пройдя крытой галереей вместе с остальными пассажирами, он быстро миновал здание аэропорта и зашагал к стоянке такси.

— Свободен? — Первая машина без пассажиров попалась уже буквально в двух шагах от границы стоянки.

— Да, сэр, вам куда? — Смугловатый, остроносый мексиканец в потертой кожанке с готовностью распахнул дверцу машины. Александер, не раздумывая, воспользовался приглашением.

— В Ликсхаус, улица Серой Лошади, — негромко проговорил он в ответ на вопросительный взгляд таксиста.

— Понятно, сэр. Доедем за пятнадцать минут, — улыбнулся тот, обнажая желтоватые крепкие зубы и заводя мотор.

Несмотря на почтенный внешний вид, машина завелась с пол-оборота, видно было, что за нею заботливо следят. Александер отметил это автоматически, хотя водитель показался ему человеком необязательным или скорее просто любителем дешевой рекламы: дорога от аэропорта до дома Рона занимала около получаса. А может, просто таксист таким образом намекает на щедрые чаевые от хорошо одетого бизнесмена. Именно так и выглядел сегодня в глазах окружающих Александер: сшитое по заказу кашемировое пальто, дорогие английские ботинки, из левого рукава выглядывают швейцарские часы, в руках небольшой кейс. В глазах застывшее выражение довольства и легкой брезгливости. На лице приклеенная снисходительная улыбка, все в стиле преуспевающего брокера или человека, унаследовавшего доходный бизнес.

Александер про себя посмеивался над косыми завистливыми взглядами, бросаемыми ему вслед, пусть люди думают что хотят. Это их право. Он специально выбрал для этой поездки такой имидж. Людям в глаза бросается одежда и внешние признаки достатка, а на лицо они уже не обращают внимания, не замечают. Такой вот старый как мир способ маскировки. Александер был уверен, что никто из тех, кто его сегодня мельком видел в салоне самолета, в аэропорту или на улицах Сент-Луиса, никогда не узнает его в образе обычного чиновника.

Водитель ехал быстро и уверенно. Город он знал как свои пять пальцев. Скорость держал выше допустимой, ловко маневрировал, пару раз проскочил на желтый, при этом вовремя сбавил обороты, заметив издали патрульную машину. Ровно через двадцать две минуты такси остановилось напротив дома № 39 по улице Серой Лошади. Действительно быстро, молодец латинос! Александер расплатился по счетчику, накинув сверху двадцать баксов, и вышел из машины.