Галина Гончарова - Азъ есмь Софья. Крылья Руси [СИ с изд.облож.]

Ну, в этом для кардинала ничего удивительного не было, такое встречалось.

А вот то, что католик веру свою предал… нехорошо это перед Богом. Что кардинал и высказал, думая, что Пьер смутится, или как-то начнет оправдываться, но старый вояка только плечами пожал.

Православие?

Так его ж никто не принуждал, он сам для себя выбрал перейти в другую веру. На Руси это дело такое: будь хоть мусульманином, только другим свою веру не навязывай. Но, конечно, на Руси к православному и доверия больше, и опять же, детей обязательно окрестить надобно, и в учение они пойдут к попу – тоже православным быть лучше, и жена у Пьера русская – так все одно к одному и сложилось. Да и един Бог. А уж как ему молиться, на то богословы есть. Пьер вот точно знает, что главное – сволочью не быть, тогда Он тебя хоть откуда услышит.

Вот это кардиналу резко не понравилось.

— Бог-то един, чадо, но предать веру родителей своих, в которой они растили тебя…

— Вот-вот, растили, — Пьер только усмехнулся. — Кюре, как сейчас помню, о громе небесном, да о еретиках покричать горазд был, особливо как напивался по выходным – так на всю округу звон шел. А чтобы реально пользу принести – этого от него не дождаться было! Купил должность, да и сидел, как сыч, только что глазами хлопал. [15] в те времена торговля церковными должностями уже запрещалась, но так просто коррупцию из церкви было не вытравить, прим. авт. А поп наш, батюшка Алексий, даром, что православный, а по домам ходит. По субботам-воскресеньям детей счету-грамоте учит, опять же, при Храме лазарет есть, крохотный совсем, да нам хватает. И случись что – позвать его можно, в ранах он разбирается. Говорит, чтобы Богу молиться – не только вера нужна. Богу и дела угодны. Патриарх так и распорядился, говорят, чтобы в церковь можно было и с телесной – и с душевной хворью прийти.

— Болезни нам Богом посланы во испытание… — мягко намекнул кардинал.

— Это верно, — Пьер усмехнулся. — Только вот как разобрать, что где? Батюшка рассказывал, как дьявол строил козни против Иова. Неужто помочь несчастному – будет супротив воли божьей?

Для кардинала не составило бы труда ответить, но в богословский диспут имеет смысл ввязываться с равным, а не с невежественным воякой. Да и не за обедом, а потому Томмазо перевел разговор на другое.

Мягко выспросил у Пьера много ли таких, как он, делает ли государь различия между инородцами и русскими… нет? И карает и награждает равно милостиво? Хорошо. Есть ли пути, кои закрыты для католиков, а открыты только для православных? Нет? И при царе есть советники из поляков, и воеводы есть разные, и адмирал, между прочим, француз – Павел Мельин, а в Университете там и вообще никого о вере не спрашивают…

Кардиналу было о чем поразмыслить в дороге.

Евгению Савойскому – тоже. Он ведь хотел править… как умудрился это все продумать русский государь?!

А сделать!?

Это же громадная работа! Каторжная! Кою одному человеку в жизни не потянуть!

Сопровождающие посольство ученики царевичевой школы могли бы объяснить сей феномен, который гласил – сначала вырасти себе помощников, а потом берись за дела. Тогда они тебе и удадутся.

Пусть и сейчас встречается и местничество, и казнокрадство, и злоупотребления, но когда воспитанников царевичевой школы много, когда они повсюду, кто-нибудь обязательно да заметит. И подаст докладную государю. А там уж дело будет рассмотрено – и колесо завертится. Вот и стараются лишний раз не злоупотреблять, потому как раньше можно было откупиться взятку дать, запугать кого, а сейчас – не знаешь и кому, и кого… Одного-то купишь, второго запугаешь, а третьего и не заметишь. И займется тобой князь Ромодановский.

Он таких любит, ох, любит! В пыточном приказе.

— Ну что, нас можно поздравить?

Софья была довольна по уши. Алексей, который сидел над бумагами, посмотрел на нее с неудовольствием. Тут еще работать и работать, а сестра аж сияет. И Ванька удрал по делам! Ух!

— С чем?

— С тем, что ныне есть Анна де Бейль, королева французская.

Алексей едва мимо стула не уселся.

— Твоя девочка? То есть – наша?

— Именно. Можно сказать, карьера у нее состоялась, не каждой удается за свою жизнь аж с двумя королями обвенчаться.

— А вроде бы…

— Брак морганатический, так что пышного празднества не было и не будет. И вообще пока все держится в тайне.

— Это возможно при французском дворе?

— Вряд ли. Если она уже переехала в Версаль и заняла покои неподалеку от короля – сам понимаешь, разоблачение только вопрос времени. Анна пишет, что их венчал Арле де Шанваллон в присутствии личного королевского духовника, отца де Лашеза.

— Свидетели отличные.

— Кой там свидетели! Людовик ей даже предложение сделал через отца де Лашеза! Представляешь?

Алексей помотал головой.

— Подожди. Ты хочешь сказать, что не сам его величество явился с предложением, а его духовник…

— Абсолютно верно.

— А что Анна?

— Просила передать королю, что все во Франции – в его власти. Ну и она тоже.

— А ничего, что она – вдовствующая королева Англии?

— Мужа она никогда не забудет и любить станет вечно, но жизнь-то продолжается!

— У меня нет слов.

— Их найдут французские придворные, когда поймут, как их обставили, — коварно улыбнулась Софья.

— Не отравят нашу девочку?

— Пытались. Сам знаешь, не получилось. Мы ее хорошо выучили.

— Не скромничай, Соня. Ты выучила.

— В твоей школе, на твои деньги, твоими учителями… Алеша, ты себя слышал?

— Мне бы в жизни в голову не пришло учить таким образом девушек. Так что это – твой праздник и твоя победа.

Софья широко улыбнулась.

— Наша, Алешенька! Наша!

И было от чего радоваться. Получая рычаг влияния на Людовика, Софья получала возможность влиять и на политику Европы.

Она отлично помнила, как мадам де Ментенон стала королевой. Та была допущена на заседания Государственного совета, более того, на Совете она могла сидеть в присутствии не только министров – много их перебывало, но и самого монарха. И Людовик к ней прислушивался.

Правда, бывали и разногласия, но в какой семье их не бывало?

— Анна точно с ним справится?

— Я уверена в нашей девочке.

Оставалось как-нибудь поладить с Леопольдом.

— Кстати, ты знаешь, кто к нам едет?

— Кто?

— Ваня и Белла.

Алексей расцвел улыбкой. Ваньку он любил, да и на его невесту полюбовался бы.

— Замечательно!

— Обещали к зиме быть.

— Поди, замерзнут? У нас тут не Португалия.

Софья беззаботно махнула рукой.

— Молодых любовь греет.

— Скоро свадебку играть будем?

— Да уж через год-другой и будем. Жаль, что нам побывать не удастся.

— Тебе бы хотелось поездить по миру?