Галина Гончарова - Азъ есмь Софья. Крылья Руси [СИ с изд.облож.]

— Милый Луи, вы собираетесь отослать от двора малыша Конти?

Определенные вольности Анна себе позволяла. Людовик, разнежившийся рядом с супругой, лениво приоткрыл глаза.

— Конти? О, нет. Он мне пригодится здесь, хотя, возможно, в скором времени ему придется уехать в Польшу.

— Польшу? Зачем вам эти дикие варвары, сир?

Анна не играла, она была искренне удивлена. Раньше Польша лежала вне интересов французов, с чего вдруг сейчас…?

— До меня дошли некоторые сведения…

Анна слушала – и с трудом удерживала на лице маску безразличия. Да, только ради этой информации ей стоило попасть в постель Людовика. С тех пор, как люди изобрели заговоры, появились и те, кто действовал в своих интересах.

До Людовика дошла информация, что его коллега и венценосный братец Леопольд готовит в Польше переворот. И собирается посадить на трон, который, казалось бы, прочно заняли Корибуты, своего ставленника.

Людовик не возражал ни по одному пункту, кроме последнего. Почему-то он полагал, что его ставленник на польском троне будет смотреться куда как органичнее. Так что…

Позволить Леопольду сделать всю грязную работу, а потом вывернуть перед людьми всю подноготную дела и снять сливочки – это было вполне в духе Людовика. Он разглагольствовал, а Анна думала, как поступить.

С одной стороны – она сейчас королева Франции. Пусть не совсем официальная, пусть ее положение достаточно зыбко, но брак-то настоящий! И как королеве Франции ей это выгодно. Смута в Польше, беспорядок в Австрии, под шумок Франция себе еще жирный кусок территории прихватит, Людовик и своего не упустит и чужое не забудет.

С другой стороны…

Какая она, к чертям, королева?! Анна прекрасно понимала, кто ее сюда привел и на кого она работает. Ну, смолчит она сейчас, а дальше-то что? Если кто думает, что государыня Софья не узнает обо всем из другого источника, или что она потом простит…

Анна чуть поежилась и даже накинула на себя кружевную простыню, хотя мороз был не внешним, нет. Изморозь пробежала от воспоминания о холодных темных глазах царевны.

Эта – не помилует. И Людовик не спасет, рано или поздно предательница будет мертва. Как?

А, не важно. Анна подозревала, что никакая подготовка ей не поможет. И своим людям она ничего не сможет предложить такого, чтобы они остались рядом с ней. Кто однажды предал, и во второй раз не побрезгует…

Софья ее даже убивать не будет, просто если на свет появится истинная биография Анны де Бейль… Жена Цезаря обязана быть вне подозрений. Жена Людовика? Она обязана быть еще чище!

Момент слабости прошел, и Анна улыбнулась супругу.

— О, Луи, вы такой умный!

Произнесенные нежным женским голоском слова, сползающая простыня, очаровательная улыбка… стоит ли говорить, что о политике больше речь не заходила?

Этот разговор у Людовика еще три раза из головы вылетит. А Анна сообщит, кому надо – и скоро, очень скоро, письмецо полетит на Русь. Пусть государыня решает, как тут поступить. Анна же…

Когда-нибудь она вернется домой…

Женщина не лгала себе. Она просто не понимала, что вернуться – не удастся. Она уже вросла в эту жизнь, уже пустила корни, здесь ее сын, возможно, будут и еще дети и внуки – как их бросишь? И все же… а вдруг?

Пусть она сейчас королева Франции, но до последней капли крови, до последнего вздоха она останется русской. А слабость?

Не было никакой слабости.

Зима…

Как же Софья любила это время. Именно здесь и сейчас. Белое покрывало на крышах Москвы, розоватое небо, голубоватые дымки из труб, золотые купола храмов, кокетливо поблескивающие из-под снежных шапок…

И санки.

Проехаться под звон бубенцов, по городу, выехать в лес, покататься там, доехать до Дьяково – и ненадолго вернуться в детство. И не надо ни о чем думать, можно просто погулять по лесу, а потом вернуться домой, выпить горячего чая, посидеть с детьми…

А еще – лыжи, коньки, небольшой прудик, залитый специально для царской семьи, детский счастливый визг, снеговики и снежки…

Жаль, что это бывает так редко. Но сегодня – получилось. И Соня с удовольствием наблюдала, как носятся наперегонки дети, как скользит по льду Ульрика, как выписывает небрежные фигуры Володя…

— Это ведь и есть твое счастье, правда?

Постаревшая за последнее время, но еще бодрая тетка Анна, с улыбкой смотрела на племянницу. Недавно она женила сына и теперь ожидала внуков.

— Еще Алеша и Ваня.

Софья улыбнулась, глядя на детей. Тетка Анна тоже смотрела.

— Саша будет хорошим правителем после Алексея. А кто заменит тебя? Ты уже думала?

— Алёнка проявляет отличные способности. Думаю, что при соответствующем воспитании из нее получится отличный серый кардинал.

— Серый кардинал… а семья? Дети? Кардиналам их не положено, не так ли?

— Мне это не помешало, не помешает и ей.

Царевна Анна не знала про отца Жозефа, который когда-то состоял при кардинале Ришелье, а Софья не собиралась проводить экскурс в историю. Хотя сходство и прослеживалось, даже в том, что Франсуа Леклер дю Трамбле был намного более беспринципен, чем его патрон. Во имя великой идеи!

— Не равняй себя и дочь, Соня. Ты всегда была необычным ребенком…

Софья улыбнулась. Присела рядом с укутанной в бобровую шубу теткой.

— Это было так заметно?

— Не сразу, но я увидела. И была рада, что мы живем в Дьяково, подальше от внимательных глаз.

— А Аленка? Что ты о ней думаешь?

— Умная девочка. И честолюбивая. Не захочет ли она полной власти?

Вот тут Софья была уверена.

— Нет. Не захочет. Ей не нужно царствовать, ей нужно править, а в нашей стране это может делать только мужчина. Она же будет стоять за спиной у Александра.

— А когда у него появится жена? Дети? Ночная кукушка, знаешь ли…

— Мы с Ульрикой нашли общий язык, разве нет?

Софья умолчала о еще одном обстоятельстве. Жена… У Шан тоже была женой. И где она сейчас?

— Будем надеяться на лучшее, — тетка Анна смотрела вдаль, чуть прищурившись. Что она там видела? О чем думала?

— Пока все не так и плохо?

Софья умолчала о том, что она старалась приучать детей к системе. Пусть привыкают, что в одиночку править не получится. Кто-то должен быть рядом, чтобы правитель не наломал дров, кто-то верный и неглупый, но не желающий сидеть на троне. Она подобрала себе преемницу, когда-нибудь так поступит и Аленка.

— Все замечательно, Соня. Знаешь, я иногда думаю, что если завтра умру – это не страшно. Благодаря тебе я жила и живу полной жизнью, стала женой и матерью, люблю и любима… разве мало? Я не зря была на этой земле. И Танюшка, и Ирина…

— И чего ты об этом заговорила? — Софья ворчала, отмечая и морщинки на лице тетки, и ее грустную улыбку… шестьдесят лет здесь – это как восемьдесят – там. А то и под сотню.