Галина Гончарова - Азъ есмь Софья. Крылья Руси [СИ с изд.облож.]

— Не знаю. Но это правильно. Я буду молиться, чтобы у тебя все получилось.

— Помолись, тетушка. Нам нужны твои молитвы. А муж как?

— Возраст, Соня, возраст. Но знаешь, с этими мелкими его совершенно не чувствуешь. Когда то одно, то другое… да и Ежи ему хорошо помогает, и дети тянутся, кстати говоря… ты же не хочешь его отстранить?

Софья возмущенно фыркнула.

— К чему? Он со своими обязанностями справляется, так стоит ли огород городить?

— Иногда я думаю, что если бы не ты, мы и не встретились бы. И его бы в живых не было, и меня уже…

Софья взмахнула рукой.

— Тетя, довольно! Такой чудесный день – и вдруг столько серьезности? Так нельзя! Запрещаю! И вообще – помчалась я кататься дальше, а то уши мерзнут!

— Государыня, срочное письмо…

Софья прошипела что-то невнятное сквозь зубы и приняла свиток. Развернула, пробежала глазами. Царевна Анна наблюдала за изменениями на лице племянницы. Вот минуту назад это была абсолютно счастливая женщина, жена, мать, которая ни о чем, кроме детей и не думала. А сейчас….

Сошлись на переносице тонкие брови, сверкнули глаза, сжались губы – кровавая царевна выглянула во всей красе.

— Соня?

— Этого я не спущу, — прошипела женщина не хуже трех гадюк. — Много на себя берет этот мерзавец!

— Сонюшка?

Письмо смялось под тонкими пальцами, блеснуло рубином кольцо – и показалось Анне каплей крови.

— Все в порядке, тетушка. Все хорошо.

— Алеша? Ванечка?

— И с ними тоже. Это другое… политика, будь она неладна!

— Да неужели? — поддразнила Анна племянницу.

Софья бросила взгляд на детей.

— Алёна!

Царевна Анна покачала головой.

— Девочку-то зачем от игр отрывать?

— Тетя, а как еще ее учить прикажешь?

— Пусть бы хоть погуляла, подурачилась…

— Она хочет править. И если захочет когда-нибудь занять мое место, пусть знает все заранее. Не будет у нее никаких беззаботных минут, ее в любой момент могут оторвать от семьи и заставить заниматься делами. И – будет заниматься, как миленькая, потому что иначе и семьи у нее не будет, и страны. А не нравится – я никого не держу.

— Мам?

Боярышня Елена улыбалась. Потом перевела взгляд на мать, на письмо в ее руке – и помрачнела.

— Что-то серьезное?

— Да.

Елена оглянулась на хохочущих друзей, на мать, опять на друзей…

— Мне с тобой?

— Как сама захочешь.

— Минуту?

Софья кивнула – и наблюдала, как Елена, подъехав к смеющимся друзьям, что-то говорит им, те кивают, а девочка опять направляется к матери.

— Я готова.

Софья переглянулась с Анной – и тетушка согласно опустила веки. Да, девочка неглупа. Не сбежать к матери и потом задрать нос – вот, мол, вы тут в игрушки играете, а я уже делами занимаюсь. Нет. Наверняка…

— А ребятам ты что сказала?

— Что переоденусь и вернусь. Ты ругаешься, у меня ноги мокрые…

Софья коснулась плеча дочери.

— Умничка. Идем?

— Да, мам…

Елена отлично понимала, что пользы от нее будет мало. Но начинать надо с азбуки, а не с греческих текстов. Вот она и будет учиться у матери. Хорошо учиться, чтобы та потом ей гордилась.

Царевна Анна оглянулась по сторонам и быстро перекрестила девочек. Пресвятая Богородица, помоги им, защити, спаси и сохрани…

Она уже не слышала разговора между матерью и дочерью.

— От кого письмо, мам?

— Читай. И скажешь, что ты о нем думаешь.

В письме было донесение от ее величества Анны де Бейль, ныне королевы Франции. Про Людовика, Леопольда и Польшу.

Елена прочитала, нахмурилась.

— Стервятники. Твари.

— Верно. Еще что скажешь?

— Что Европе не нужна сильная Польша? Безусловно. Им и сильная Русь не нужна.

— А нам что делать в связи с этим?

— Узнать все подробнее. Предупредить дядю Михаила и тетю Марфу.

— Так. А еще?

— Подготовить ответный ход. Чтобы никто и не задумывался посягнуть на то, что принадлежит русским.

— Польша нам не принадлежит.

— Но она наш союзник. А своих надо защищать, верно?

— Верно. А нам нужна сильная Польша?

Елена задумалась.

— Зависит от обстоятельств. С одной стороны, они сейчас стоят между нами и Европой. Это плюс. С другой – можем ли мы их съесть и не подавиться? Мне кажется – нет? — Софья качнула головой. Все правильно, хватит, навоевались с поляками, отцу спасибо. Сейчас и так проблем хватает. — С третьей, если нельзя их присоединить, лучше пусть там у власти будут наши родственники, чем абы кто?

— Еще какие варианты?

— Конечно, нам интереснее присоединить Польшу, но это со временем, только со временем. Сейчас мы не сможем этого сделать безболезненно, значит, надо готовиться, а пока выглядеть их друзьями. В политике ведь нет постоянных союзников, а есть только постоянные интересы?

Софья кивнула. Ну, мыслить логически ребенок учится. И начинает понимать, в каком… «розовом масле» постоянно возится мама. Теперь надо еще подумать самой. И в одном-то Елена точно права. Спускать такое Леопольду нельзя.

Туркам, что ли, помочь по-дружески? Надо подумать…

— Алешка, это безумие.

— Пусть. Но выбора у нас нет. Сейчас Карл и Кристиан держат друг друга за горло. Либо мы ударим, либо… Вань, ты все сам понимаешь. Ты вообще к жене хочешь?

Хотел. Так что…

Идея была из разряда самоубийственных и безумных, но когда это останавливало русских? Тем более – нет плохих идей, есть плохая организация. Зима выдалась холодная, лед на Балтике был толстым и крепким, и вот по этому-то льду Алексей Алексеевич собирался пройти почти сто верст, поближе к Стокгольму. И ударить в тыл армии Карла.

Продумано было все возможное. От продуктов – на льду ведь не разведешь костер, а потому требовалась жирная пища, чтобы люди не перемерзли и не голодали, и валенок с меховыми шапками, до лыжных салазок.

Аландские острова звали и манили. Сейчас там не ждут врага, шведский флот встал на якорь, русский тоже пришвартован, кто в Риге, кто в Копенгагене. Опасность, впрочем, была, и немалая.

Погода.

При южном ветре лед мог взломаться и встать дыбом, торосами. Тогда пришлось бы бросить пушки, которые встали русской казне не в один рубль, пришлось бы возвращаться назад, губя боевой дух армии. Но Алексей Алексеевич собирался пойти с войском. И если солдаты повернут назад, то только после его смерти. Алексей не настолько сильно боялся рисковать своей жизнью, как его отец. Алексей Михайлович воевал, да, но никогда не лез в первые ряды, всегда находился подальше от поля боя.

Алексей Алексеевич мог позволить себе пойти с войском. Он тоже собирался не драться, а командовать, но, случись что – и у него есть наследник. И Соня удержит власть до его совершеннолетия. Она Александра не бросит.

Его отговаривали. Но…

Я не могу требовать от своих людей того, что не сделаю сам.