Иван Басловяк - Морпех. Русский Уругвай [litres]

– Я не знаю, кто ты и откуда взялся. По моему запросу Воинов Илья Георгиевич на просторах нашей Родины существует, и даже не в одном лице, но именно тебя – нет. На завтра я планировал тебя брать и беседовать на моей территории. Но сегодня ночью ко мне явился Он. Я атеист, но Он нашел аргументы, убедившие меня в Его существовании. А потом посоветовал не препятствовать тебе, а помогать. Сказал, что в этом мое предназначение в этом мире, и я Ему поверил! Представляешь? Я поверил Его словам! Потом Он положил свою руку мне на голову. Я уснул, а когда проснулся, обнаружил это.

Полковник распустил галстук, расстегнул рубашку и достал из-за пазухи такой же серебряный крест, что и у меня, только с прозрачным камнем сиреневого цвета. Аметист называется.

– Вот, видишь? Я креста никогда не носил, а тут просыпаюсь, а он у меня на шее. Хотел снять, так не получается! Хоть и цепочка достаточно длинная, но снять не могу.

– И не снимай, полковник. Я не знаю, какую функцию Он вложил в этот камень, но то, что он твой оберег – уверен! А еще что помнишь?

– Только Его слова: «Будь Илье помощником!» и все. А вот почему именно тебе – не сказал. А почему? Может, ты мне ответишь?

– Может, и отвечу. Только сначала решу, нужен ли мне такой помощник любопытный. Мне ведь придется тебе полностью довериться, о многом рассказать и многое показать. Только вот одного Его слова мне мало. Надо эти слова тебе делами подкреплять.

– Делами? Это можно! Но сначала – информацией…

Полковник говорил, а я запоминал. Государственных тайн он мне не открывал, мы оба знали, что они мне не нужны. А вот обстановку в крае раскрыл полностью. И захоти я взять в ней власть, подмяв и администрацию, и криминал, и бизнес, мне хватило бы одного месяца. У полковника инфа специфическая была даже на его непосредственное руководство. Как здешнее, так и столичное. Что с одной стороны весьма удивительно, а с другой, вспомнив о его пси-способностях, нисколько.

– Михаил Михайлович, – дослушав его рассказ, спросил я. – А сколько вас таких, в телепатии столь далеко продвинутых, в конторе?

– Не знаю, честное слово! И кто меня телепатом сделал, предваряя твой следующий вопрос – тоже не знаю.

– А отчеты на кого посылали?

– На кого – тоже не знаю. Только номер почтового ящика. Где находится, и кто почту забирал – ответ тот же.

– А секретчик, фельдъегерская служба?..

– Нет, не интересовался. Стойкая уверенность, что мне это знать не надо.

– Кодирование от излишнего любопытства.

– Да, я тоже так думаю. Так как, будем сотрудничать по Его желанию?

– Будем.

Я многое открыл полковнику. В том числе и историю своей жизни. Но не все. Лишнего ему тоже знать не надо. В частности, об остальных моих способностях. Откровенно говоря, я рисковал лишь только налаженным здесь каналом поставки в Русский Уругвай оружия и боеприпасов. Но свет на этом городе клином не сошелся! К сожалению, в данном временном отрезке найти тех, кто со спокойной совестью продаст за жменьку денег забугорных все, что мне будет необходимо, большого труда не составит. Я даже собой не рисковал! Каким бы сильным телепатом ни был тот, кто ставил пси-умения полковнику, я оказался сильнее его ученика. Как в спорте, где в соревнованиях выясняется степень мастерства участников, так и в схватке владеющих пси-способностями: победитель обретает дополнительную Силу. Потом проверю, что в качестве медальки получил.

Полковник ушел, оставив контакт для связи. А зачем нам, псионикам, его контакт, если я с ним напрямую связаться смогу? Ну, коли оставил, так пусть будет. Теперь на нем вопросы вербовки людей и поиск надежных источников снабжения. А я, проводив нежданного помощника, продолжил прерванную его визитом фильтрацию прибывших. Много времени это не заняло, и вот я вновь дышу воздухом княжества. Сто семьдесят один человек, включая двенадцать детей до пятнадцати лет, размещены во временных саманных бараках. Пока рабочие не построят для каждой семьи отдельного дома, поживут там. Заодно прорежутся и нюни, которыми мне, Ларите или Вито придется отдельно заниматься. Обратно никого не отпустим, всем здесь работа найдется.

Вызвал майора Шустова, начальника артиллерии княжества. Тот пришел с капитаном Зотовым, командиром роты. Отдал им в подчинение всех артиллеристов. Прибывшего со мной минометчика, старшего лейтенанта Карпова Льва Ивановича, назначил командиром минометной роты. Подчинил ему всех контрактников, знакомых с этим видом оружия. Теперь забота командиров, как из людей разной степени подготовки сделать боеспособные рассчеты. Я свою работу выполнил, личным составом их обеспечил. Теперь буду ждать результатов и подгонять.

Плотно перекусил в кругу семьи, переоделся в камуфляж, нацепил разгрузку, закинул за спину вещмешок, взял в руки автомат, открыл портал в Диамантину и шагнул в черное ничто. Больше месяца я не мог сюда вырваться. Что тут, как тут? Активировал гравипояс, поднялся метров на четыреста и приник к окулярам бинокля. Сквозь легкую туманную пелену сумел разглядеть тонкую струйку дыма костра. Не торопясь полетел в его направлении, время от времени посматривая через окуляры по сторонам. Заметил еще одну струйку дыма, прикинул ориентиры.

Первым был лагерь Шатуна. Я поразился размахом его старательских работ. Весь берег небольшой речки метров на триста был изрыт, широкие ямы перемежались кучами промытой породы. Но людей, кроме дежурного кашевара, я не увидел. Тот, заметив мое появление, резво подбежал и, улыбаясь во весь рот, доложил:

– Великий, у нас все в порядке! Люди за поворотом реки работают. Скоро обед, подойдут.

– А что туда лагерь не перенесли?

– Там места для палаток нет. Камни сплошняком.

– Ладно, делом занимайся, а я пройдусь.

Кашевар убежал, все так же радостно улыбаясь. А я пошел вниз по течению, присматриваясь к копанкам. Хорошее место было, видимо, коли Шатун тут все так сильно перелопатил. Посмотрю, что дальше нашел. А ведь уже весна. Вот и солнышко стало пригревать, и травка дружно меж камней полезла. Это хорошо, но надо отсюда убираться. Время поджимает и предчувствия нехорошие сердце бередят. Посмотрю сейчас на место добычи, и если богатое оно – дам еще неделю порезвиться. А потом – сворачивание работ и возвращение к месту, где наши баркасы припрятаны. Я их попутно дважды проверял, как к индейцам перемещался. Но было это давно.

Так, за думами о насущном, добрался до прииска. Поставить палатки здесь действительно негде, нет ровной площадки без камней. Зато есть широкий глиняный язык, образовавшийся как раз на повороте реки, и упирающийся в отвесную скалу метров шести высотой. В этом месте река делала замысловатый финт, а потом по ступенчатому каскаду, разбившись на четыре рукава, весело скакала вниз, в довольно обширную скальную чашу. А из чаши в несколько ручейков бежала дальше, чуть ниже сливаясь опять в речку. Вот на этих вытекающих ручейках Шатун и поставил проходнушки. В них люди насыпали поднятый со дна чаши песок, а вода уносила ил и легкие песчинки, оставляя золото, алмазы и камни. Последние нещадно выбрасывались.