Станислав Минин - Во все тяжкие [СИ]

— Видимо… — я ухмыльнулся.

Через пару минут Дмитрий Викторович "упал" на диван и спросил у полковника, косясь на папку:

— Я так понимаю, что выбора у меня всё равно нет?

— Дмитрий Викторович, выбор есть всегда! А наша предварительная беседа, — полковник погладил папку, — была лишь для того, чтобы в случае вашего отказа, вы не наделали глупостей. Поймите, в качестве подневольного работника, вы нам не нужны! А нужны как доктор, реально лечащий людей и очень, повторяюсь, очень хорошо на этом зарабатывающий!

— Я согласен, — Дмитрий Викторович как в омут кинулся. — Если это не розыгрыш, то открываются такие перспективы!..

— Вот и чудненько! — улыбнулся Матанцев. — О пансионате мы поговорим позже, а сейчас перед нами стоит текущая задача – начать зарабатывать уже сейчас! А посему, Дмитрий Викторович, озвучьте нам, так сказать, самые "популярные" болезни нашего предполагаемого контингента.

От перечисленного доктором списка я несколько охренел. Полковник же, как мне показалось, был крайне доволен услышанным.

— Подытожим! — сказал Матанцев, когда доктор закончил перечисление болезней с необходимыми пояснениями. — Люди у нас болеют и готовы платить, чтобы выздороветь! Как ни цинично это прозвучит, это же просто отлично! Доктор абсолютно прав, заявляя, что это такие перспективы, и не только финансовые!

"Конечно, это ещё и связи, знакомства, продвижение по службе! И я прекрасно понимаю, что чем больше у тебя, Виктор Петрович, этих связей и знакомств, тем выше ты заберёшься по карьерной лестнице, а я скромно рядышком постою…"

— Ну что, Алексей, выдюжишь? — обратился он ко мне.

— Я-то выдюжу, но есть один нюанс… Давайте смоделируем ситуацию. К Дмитрию Викторовичу приходит "дама из общества", которой он позвонил и рассказал, что у него появилось замечательное средство от ее мигрени. В её присутствии достаёт вот такой пакетик, но с розовым порошком, — я указал на пакет на столе, — засыпает в стакан, размешивает и протягивает даме. Она, конечно, жидкость выпьет, всецело доверяя авторитету нашего уважаемого доктора, и мигрень, в результате, пройдёт, но всё это будет выглядеть несолидно! Согласны? Это у меня образ экстрасенса и фокус со стаканом воспринимается как должное, а тут…

Полковник вопросительно посмотрел на доктора, как бы спрашивая: "Это так?"

— Да, согласен, ерунда какая-то получается. — Дмитрий Викторович покивал головой.

— Что предлагаешь? — спросил меня Матанцев.

— Нужно делать эти лекарства в виде таблеток, это, во-первых, во-вторых, они должны быть красиво упакованы, это же касается и кремов. На вопрос пациентов Дмитрия Викторовича, откуда эти таблетки и крема, — говорить, что из Германии. Мне так всё это видится…

— Полностью поддерживаю Алексея, так действительно получится солидней и вопросов меньше будет! Правда, придётся постоянно выслушивать, что какой Запад всё-таки молодец, а Совок ничего не может, но я привык…

— Как рабочий вариант, принимается. Детали обсудим позже. На этом встречу предлагаю закончить. — Матанцев встал и протянул руку доктору.

На мою попытку встать с дивана, полковник махнул рукой, типа "сиди, с тобой я ещё не закончил". Проводив до двери номера Дмитрия Викторовича и о чём-то с ним поговорив, он вернулся, сел обратно в кресло и спросил меня:

— Как впечатления?

— Поживём, посмотрим…

— И то верно! Что ты там про таблетки и крема говорил? У нас, такими темпами, не лаборатория, а целый фармацевтический завод нарисуется!

На мою попытку вякнуть, он устало махнул рукой.

— Да понимаю я всё, правильно ты сказал про розовый порошок, с самого начала нам надо марку держать… Буду искать варианты.

— Какая хоть у нашего Айболита фамилия, а то я знаю только имя-отчество?

— Ты не поверишь — Иванов…

Попрощавшись с Виктором Петровичем и Владимиром, мы, с Валерой, направились к машине.

"Да, вечерок выдался насыщенный!" — думал я по дороге домой, "Но продуктивный, в доме ремонт сделан и принят, можно мебелью заняться, да и по "работе" дела движутся!"

Когда мы подъезжали к дому, я спросил:

— Валера, ты не забыл, что завтра едем в "Эльдорадо"?

— Не забыл. Во сколько выезжаем?

— Нам в одиннадцать вечера надо быть по этому адресу, — я назвал адрес Светланы, — девушку заберём, и в "Космос".

— Тогда к десяти двадцати буду ждать тебя у подъезда. И это очень хорошо, что ты с девушкой будешь, — он хмыкнул.

— Это ещё почему? — спросил я, хотя о причинах уже начал догадываться.

— Меньше шариться будешь по "Эльдорадо", с блядовками дискотечными знакомиться не начнёшь, а значит, и приключений на задницу в этом вертепе найдёшь не так много, а мне легче… — улыбнулся Валера.

— Понятно… — посмеялся я над "блядовками дискотечными", — Поужинать зайдёшь? Мама приглашала!

— Да нет, у меня ещё дела…

— Ну как знаешь… До завтра!

— До завтра!

А дома, не успел я зайти, услышал от мамы вопрос:

— А почему Валера не зашёл, ты его приглашал?

— Приглашал, но у него дела какие-то…

— Понятно… — мама расстроилась.

Ох уж этот материнский инстинкт, проявляющийся в таких формах и ситуациях, что иногда даже предположить не можешь. Зачем я рассказал родителям, что Валера живёт один, разведён и у него двое детей? Отец только покивал головой, а вот мама заявила:

— Бедненький…

Вот и пожинаю теперь плоды своей откровенности, Валера – "бедненький", а я, значит, — "ты его приглашал?". Обижаться на маму я не собирался, с чего, вдруг? Кроме того, за последние полгода я "вырос", и "вылез из-под маминой юбки". Она прекрасно понимала, что её советы я пропускаю мимо ушей, а заботиться о ком-то надо, отец не в счёт… Вот и подвернулся "бедный и несчастный" Валера, под два метра ростом и с седой головой…

— Мы, кстати, с отцом и Рейнисом сходили в дом, как ты и сказал, всё доделали. Когда поедем мебель выбирать? — спросила мама, разогревая ужин.

— Можно в субботу утром, в ночь на воскресенье я в наше НИИ работать иду.

— Хорошо, — уже спокойно начала воспринимать она мою "работу". — На ком поедем?

— На Валере, у меня прямые инструкции…

— Я предупрежу отца.

Следующим утром я позвонил уже бывшему своему водителю Егору Дмитриевичу и попросил его прийти к нам домой без машины.

— Егор Дмитриевич, так сложились обстоятельства, — начал я, когда мама налила нам чай, — что мы не можем позволить себе ваши услуги. В качестве компенсации примите четыреста пятьдесят долларов, часть за этот месяц, и оплата за следующий. А это от чистого сердца, — я поставил перед ним бутылку "Финляндии".

— Да чего уж там, не сильно я и напрягся…

Было видно, что мужик расстроился, где он ещё найдёт такую "синекуру".