Эдгар Крейс - Посол Петра Великого [litres]

– Долго с вашей стороны людей не было, – с акцентом, но по-русски произнёс мясник.

– Бережём вас, но сейчас случай особый, и поэтому я здесь. Мне нужна связь с нашим резидентом, – ответил Николай.

– Мы с Никитиным уже наслышали о вашем появлении в Варшаве.

– И что говорят о нас люди?

– В целом в городе о вас люди хорошо говорят. Ставят вам в заслугу спасение от разбойников племянника князя Чарторыйского. На общем фоне бездействия властей ваш поступок имеет вес. Но люди пока не знают истины. Никитин говорит, что покушение на собственного племянника устроил сам князь Чарторыйский через своего соратника Сапегу.

– Выходит, что люди князя знали о времени нашего перехода границы?

– Сеть агентов иезуитов работает очень хорошо, в этом им не откажешь. Они, видать, и сообщили князю дату вашего приезда.

– Но тогда выходит, что о моём отъезде им сообщили из Кенигсберга, – неприятно удивился Николай.

– Не удивлюсь, если люди иезуитов есть и при дворе курфюрста Бранденбурга.

– М-да, дела, – вздохнул сыскарь.

– Это ещё не всё. Князь Чарторыйский знал не только о дате вашего приезда, но и о том, что вы приедете в Варшаву с предложением к польскому сейму от русского царя по поводу своего кандидата на польский трон, и поэтому решил сыграть на опережение. Если бы вы не сорвали планы князя Чарторыйского, то вас бы просто не выпустили из Польши. Последовало бы обвинение в убийстве племянника и его слуг, а затем вас бы казнили. Россия бы стала злейшим врагом для Польши, и сюда гарантированно пришла бы Франция, а следом за ней и Турция. Вы просто родились в рубашке, коли сама Святая Мария сделала так, чтобы вы приехали раньше к месту разворачивающейся трагедии и спасли Леопольда. Этот мальчик совершенно ни при чём, но он мог оказаться очень удобной фигурой в тёмной игре своего дяди.

Известия от связника не очень обрадовали Николая, но нужно было продолжать работать. Дело закручивается одновременно и хуже, и лучше. И всё же для Николая ещё остаётся поле для политического манёвра.

Где-то через час он был снова в гостинице, но его тяжёлый заплечный мешок был пуст. Иезуит дежурил у входа в гостиницу но Николай теперь уже не скрывался. Друзья с нетерпением и волнением ждали его возвращения.

– Ну давай, не томи – рассказывай! – попросил Алексей Никифорович.

– Мясник сказал, что Никитин уже сегодня будет у магнатов и передаст им деньги. Надеется, что те помогут организовать для меня выступление перед голосованием в сейме.

– Будем верить, что магнаты просчитают свою выгоду от дружбы с нами! Теперь дело за листовками и организацией народной поддержки нашего кандидата.

– Листовки, которые нам обещали напечатать студенты, будут готовы уже сегодня вечером. Останется только их расклеить по городу. А вот по поводу организации народной поддержки курфюрста Августа нужно будет сегодня ещё раз переговорить с нашими добровольными помощниками и уточнить некоторые детали! Необходимо торопиться к студиозам в их кабаке, пока князь Чарторыйский не придумал нам новую пакость.

– А в чём дело? Ты узнал что-то новое? – поинтересовался Андрей Яковлевич.

Николай рассказал им про неудавшийся коварный замысел князя Чарторыйского, который по удачному стечению обстоятельств им удалось сорвать, и про затаившегося шпиона во дворце курфюрста Бранденбурга или, что значительно хуже, – про шпиона среди людей Петра Алексеевича. Но это всё потом, а пока друзья решили дождаться вечера, чтобы начать действовать, но на выходе из гостиницы их снова ожидал сюрприз. Человек в капуцине теперь был уже не один. По крайней мере, визуально их можно было насчитать троих.

– Упс! – произнёс Николай чуть ли не на самом пороге гостиницы и быстренько ретировался обратно.

Алексей Никифорович и Андрей Яковлевич шли вслед за ним и еле-еле успели посторониться.

– Ты чего? Ноги нам чуть своими лапищами не отдавил! – возмутился тесть.

– Наши соглядатаи уже на посту! – ответил сыскарь и тут же скомандовал: – За мной!

Хозяин гостиной с интересом наблюдал за странным поведением русских, но когда в руке Николая сверкнуло серебро, то без лишних слов провёл их до запасного выхода и объяснил, как пройти дворами до соседней улицы. Друзья, не мешкая, одолели запутанный лабиринт дворовых переходов и оказались у запертой на навесной замок калитки. Хозяин гостиной предусмотрительно дал им ключ, но за это тоже пришлось платить серебром. Тихо открыв замок, сыскарь осторожно выглянул наружу. Никого. Вышли, прикрыли за собой калитку, ещё раз осмотрелись и быстрым шагом пошли в студенческий кабак.

Все вчерашние посетители были на месте, даже Леопольд был здесь. Они с нетерпением ждали Николая и его друзей. Удивительно, но все студенты сегодня были трезвые! Друзья поздоровались – и сразу к делу. Обговорили, как и кто будет собирать людей; дату и время выхода; вопросы финансирования. Если со вторым и последним пунктом всё было довольно просто, то первый вызывал у Николая тревогу. Ему нужно было много народа на площади перед зданием сейма аккурат в день его выступления, а за день до этого – в Варшаве должны были появиться листовки с предложением русского царя польскому народу. Николай решил, что в листовках, которые развешают по городу, не нужно делать акцент на шляхте. Демократия – это решение всего народа. На это и нужно давить, агитируя людей на улицах Варшавы. Все вместе против турок, а значит, и все вместе – против французского принца Конти!

Вернулись в гостиницу тем же путём, как и ушли. Поднялись на второй этаж, выглянули в окно. Те же три шпиона всё ещё дежурили у входа в гостиную. Так, в суете и под бдительным оком иезуитов, проходили все дни подготовки к выборам нового короля в сенате. У магнатов аппетит разгорелся, и они затребовали ещё денег. Хорошо, что у Николая на этот случай был предусмотрен резерв. Снова отнёс связнику мешок с золотом. За это время студенты уже успели подготовить листовки. Николай достаточно плотно поработал с активистами групп. Объяснил: что и как лучше делать в спокойной обстановке, а что – в случае появления стражи.

Уж что-что, а бузить за справедливость – это уже в крови у всех студентов. Тем более, что обстановка внутри страны во время междуцарствия во всей Речи Посполитой была крайне неспокойная. Власти собирали сеймы, но толку от них не было никакого. Вся болтовня князей о политических реформах уходила в песок, ибо они сами боялись этих реформ пуще огня пожара, хотя государство нуждалось в срочных реформах. Магнаты продолжали за бесценок скупать у обедневших князей их земли. Тихим нахрапом становились крупными латифундистами и фактическими хозяевами жизни, а народ в это время стремительно нищал. Князья боялись реформ, а потому мечтали о сильной руке из Франции, которая наведёт в их доме порядок, а мелкая шляхта пока драла со своих подданных в три шкуры. Еда и одежда дорожали день ото дня, а на дорогах страны всё больше и больше появлялось грабителей и убийц. Суды брали взятки, но ничего не делали, чтобы хоть как-то улучшить ситуацию в стране. Одна надежда осталась у народа – выбор сильного короля, который сможет обуздать ситуацию и взять разваливающуюся страну под свою властную руку и навести порядок. Таким образом, и князьям, и магнатам, и народу нужна была сильная рука, но и у князей, и у магнатов, и у народа были свои представления о сильной руке. Теперь всего лишь одна капля могла склонить весы выбора в одну или другую сторону.