Владимир Лещенко - Черная луна Атлантики

Изучение схемы корабля сегодня после пробуждения не пропало даром. Он довольно быстро проник в те помещения «Титаника», куда пассажирам обычно ходу не было.

Миновав огромную кухню — сейчас большинство поваров ушли отсыпаться, а их помощники с поварятами и посудомоями занимались приведением в приличный вид бокалов и тарелок, и судовую пекарню, где пекари под началом шеф-пекаря занимались выпечкой булочек и свежего хлеба для ужина, он оказался возле жилища горничных или, как их называли на американских судах, стюардесс.

Дортуар, так это помещение называлось официально, находился рядом с турецкими банями, сверкающими нарочитым великолепием, в интерьере которых викторианский стиль смешивался с восточными мотивами. Мозаичные полы, покрытые красно-синей плиткой стены, золоченые орнаменты на потолке, колонны с облицовкой из резного тика…

На поспешный вопрос появившейся у входа в коридор юной девицы: «Что угодно, сэр?» Ростовцев деловито сообщил, что хотел бы побеседовать с мисс Вайолет.

Как и положено вышколенной прислуге, девица не стала задавать лишних вопросов, а исчезла, чтобы почти сразу вернуться в сопровождении плотной темноволосой дамы лет чуть за двадцать пять на вид.

— Вы искали меня? Я Вайолет Джессоп! Надеюсь, у вас нет жалоб?

— Обратиться к вам мне посоветовал господин Лайтоллер. Я русский журналист, буду писать книгу о «Титанике» и хотел бы как можно больше узнать о нашем судне и вообще о современном торговом флоте. Так сказать, со всех сторон, — как по писанному отбарабанил Ростовцев.

— Узнать, значит, со всех сторон? — в глазах мелькнула невеселая усмешка женщины, и в самом деле знающей эту самую жизнь со всех сторон. — Ну, пройдемте! Чарли… то есть мистер Лайтоллер просто так просить не станет!

— Не туда! — остановила она Ростовцева, уже занесшего ногу над комингсом. — Сейчас отсыпается вторая смена стюардесс третьего класса — девушки вымотались, к тому же, извините, после душа они легли не совсем одетыми.

Вслед за госпожой Вайолет он прошел в небольшую кладовую, заваленную стопками простыней, фартуков и полотенец. Кроме них там было еще две горничных. Женщины мило пили чай и о чём-то оживлённо разговаривали.

— О, Вайолет, привет, дорогая, — поприветствовала его спутницу одна из них.

— Констанс, мне нужно тут поговорить с джентльменом. Его прислал второй офицер. Можно вы на секундочку выйдите?

Обе стюардессы быстро и без звука исчезли.

— Так что бы вы хотели узнать?

— Ну… знаете, для начала это несколько необычно — женщины, да еще в таком количестве в экипаже корабля, — Юрий решил зайти издалека.

— Вы насчет того, что женщина на борту к несчастью? — осведомилась госпожа Джессоп и усмехнулась. — И где вы откопали этот старый хлам? Уж лет семьдесят, как на пассажирских судах начали нанимать служанок, да и до того тоже без них не обходились…

Вы, наверное, изучали жизнь по книгам? Не обижайтесь, конечно, но еще моя ирландская матушка рассказывала мне и про Грей О’Мелли, и про наших рыбачек, что ходили с мужьями до самого Ньюфаундленда за треской и кальмарами.

Прадед мой видел, как взорвался «Родней». На том линкоре среди тысячи погибших женщин было почти три сотни. А что творилось на кораблях, которые тащили ссыльных да каторжников в Австралию? Когда из-за дезертирства и цинги на паруса приходилось ставить трюмных жильцов — и женщин, и мужчин без разбора… Ну, да ладно, вы-то, верно, не это хотите спросить?

— Например, меня интересует, как обстоит дело насчет преступлений на пассажирских лайнерах? — поинтересовался Ростовцев как бы между прочим.

— А, это? — голос Вайолет поскучнел. — По всякому обстоит. Могу рассказать про бунт на «Геркулесе», когда от взбесившихся кочегаров нам пришлось забаррикадироваться в форпике. Знали, сволочи, что если тронут пассажирок, особенно из первого класса, болтаться им в петле. А простых девушек не жалко, кому да них есть дело?

— Вот как? — искренне изумился стряпчий. — Признаться, не слышал про такое…

— Понятное дело, об этом газеты не так часто пишут. Видать, хорошо за молчание платят…

Они помолчали с полминуты.

— А скажите, миссис…

— Мисс… — сухо поправила его госпожа Вайолет.

— Да, простите, мисс Джессоп. Вопрос нескромный, но…

— Бывает ли так, что пассажиры позволяют себе лишнее в отношении горничных? — невесело улыбнулась она, окинув его взглядом умных ирландских глаз.

Юрий лишь кивнул, про себя подумав, что дама не так и проста, как кажется. Или он совсем не умеет скрывать мысли?

— Что тут скажешь! — продолжила Вайолет. — Раньше, когда я начинала работать, с этим было тяжелее. Корабли болтались в Атлантике, бывало, до двух недель, а не все мужчины согласны терпеть так долго. Ну а уж на Индийских и Австралийских линиях, то уж случалось, не знали, куда деваться! Кроме того, многие джентльмены привыкли, что горничная… — Вайолет печально улыбнулась, — это всего лишь горничная.

Опять же, сами знаете, желающих много, а работы мало. Дашь по мо… извините, лицу важному господину, и вылетишь без рекомендаций! И куда идти, в веселый дом? Зависит от капитана, конечно. Есть и сволочи, прошу простить, а есть и те, что за своего человека заступятся… С другой стороны, гинея-другая — это немалые деньги для бедной девушки, — вновь последовала невеселая усмешка.

— А так, чтобы кто-то, скажем, пырнул пассажира, распустившего руки ножом или огрел по голове бутылкой?

— Вы почему спрашиваете? — подозрительно напряглась мисс Вайолет.

— Книгу, говорю, буду писать! — без запинки ответил Юрий.

— Все равно ведь правды не напишете! — в голосе проскользнуло затаенное презрение.

А потом добавила:

— Как-то года четыре назад на «Батавии» был случай. Нашли в собственной каюте труп лорда Бэксхэда-младшего, лейтенанта кавалерии Его Величества. Он, помнится, возвращался в метрополию из Саравака. Голого, как Адам, и с восточным ножом чуть повыше задницы, извините, поясницы!

— Что вы говорите?! — Ростовцев едва удержался, чтобы себя не выдать.

— Что сама видела! — глаза мисс Джессоп раздраженно прищурились. — Знаете, такой кривой азиатский кинжал с волнистым лезвием, тонкий, как бритва, а вот название что ни есть английское, навроде имени. Забыла, уж извините…

— Крис! — машинально подсказал сыщик, ощутив, как вспотели ладони.

— Верно, спасибо. Из собственного багажа покойника! Само собой шум, тревога; капитан дознание назначил, всех допросили по два-три раза, искали, кто там последний был в каюте. Да вот не досчитались горничной Мэри Роджерс. Девчонка совсем, восемнадцать лет. Жених у нее был в Дублине, любила его очень сильно. Ну и подумали, видать, полез под юбку милорд, а она еще и католичка, как и я, если на то пошло… — она запнулась, словно о чем-то вспомнив. Вот и говорю — когда лорд тот к девчонке полез, та схватила нож этот, да и ударила, куда пришлось! А как прочухалась и поняла, что наворотила, решила, мол, чем на виселицу или двадцать лет каторжной тюрьмы, лучше сразу за борт. Только вот… — мисс Вайолет вдруг, как ему показалось, улыбнулась краешком губ. — Говорили потом, будто не утопилась она, а припрятали ее подруги в закутке на нижней палубе, а в первом же порту тайно на берег отправили. Простые люди друг за друга держатся…