Владимир Малыгин - Приказано выжить!

Так никого и не заметив, убрали паруса у северного берега Чудского озера, встав супротив входа в Нарову. Вопрос, что делать дальше, встал ребром – соваться дальше без разведки было бы верхом безрассудства. На реке мы сразу потеряем наш главный козырь – манёвр. Зажмут нас впятером, как нечего делать. Всё-таки варяги пока ещё имели огромный перевес в живой силе. Да и пройти на вёслах морским волкам ночной переход, в общем-то, ничего не стоило. Может быть, они и стоят где-нибудь у берега, а может, и ушли вперёд и поджидают нас у порогов, как я бы сделал на их месте. Да и разведку посылать не на чем – быстрых челнов у нас нет, а пешком по берегу идти – это не один и даже не три дня займёт. Остаётся только стоять на месте и ждать Синеуса. Или кого другого…

Ночевали на борту, вслушиваясь в звуки ночи, ожидая нападения. Выкатившееся на небосклон солнце разогнало серый предутренний туман. Вокруг никого, только круги по воде от плещущей рыбы. Ждём…

И только перед самыми сумерками показались, наконец, ладожские драккары. Опознав в приближающихся судах союзников, опустили арбалеты. Щиты убрали только после полной убеждённости, что перед нами точно свои. Стоящий на борту и опирающийся рукой на нос драккара Синеус громко поприветствовал нас и, подождав пока суда сойдутся бортами, перепрыгнул к нам на палубу.

– А мы уж и не надеялись вас нагнать. Много варягов побил, боярин?

– Четверых сожгли, пятеро скрылись в ночи. С утра искали их в озере, но не нашли. Вот и думаю, ушли они в море или где-то тут прячутся?

– Думаю, ушли. Мореходы из варягов знатные. Им что день, что ночь – всё едино. Что будешь дальше делать?

– Дальше? А дальше предлагаю заночевать, а с утра пройти через реку к морю и идти к тебе домой. Пройдём до Ладоги – мало ли? Если там всё хорошо и варягов не видели, то я со спокойной совестью уйду домой. Согласен?

– Хорошо придумал. Согласен! – И обращаясь к своим дружинникам, скомандовал: – Драккары к борту. Будем ночевать. Утром пойдём домой.

С удовольствием смотрел, как лихо пришвартовались к нашему борту драккары и как чётко организовали стоянку Синеусовы дружинники. Выставили караульных и занялись приготовлением ужина. Дождавшись, когда утихнет возня на палубах, спросил князя об успехах.

– Всех новгородцев не удалось побить. Два дня гонялись за ними по всему озеру. Первого, которому ты мачту срубил, быстро взяли. Потом ещё двоих успели догнать. А на следующий день только одного нашли. Пленного допросили – ушли остальные через какие-то реки на Новогород. Знаешь ли ты об этом, есть ли такие?

– Можно пройти, но тяжело. Волоком придётся долго тащить лодии. Да и реки сейчас обмелели, дождей давно не было. Поэтому вряд ли пройдут. А если ещё и раненые у них…

– Верно думаешь. Пойдёшь обратно, смотри внимательно. Могут напасть.

– Будем смотреть. Но и вы поглядывайте – мимо крепости не пропустите, если пойдут. Нам ещё своих павших товарищей похоронить надо. Место подберём хорошее на берегу.

– Много людей потерял?

– Хватает.

– Доля воинская такая. Лучше уж вот так – в бою. Мы с вами будем. Товарищи ведь и наши тоже.

– Возвращаются посланные на поиски хорошего места для погребения воины, нашли, значит, место.

– Своих предупрежу, – с этими словами перепрыгнул на свой драккар Синеус.

Ночью просыпался, вслушиваясь в темноту и осматриваясь вокруг. Ничего подозрительного не видел и не слышал, и опять засыпал.

Как только посветлели облака у горизонта и караульные смогли различить друг друга на борту, сыграли побудку. Споро позавтракали, и не успело всходящее солнце позолотить верхушки облаков, как мы уже выстраивались в колонну, направляясь к Нарове. Реку прошли, ожидая нападения из-за каждого поворота. А на порогах не покидало острое ощущение направленных в спину стрел. Поэтому, когда перед нами открылись просторы Варяжского моря, все вздохнули с явным облегчением. Когда были на реке, я вовсю использовал свои новые способности, но ничего и никого не видел и не слышал. Беззаботно крякали в прибрежных камышах утки, натаскивая свою подрастающую молодёжь, сверкали перламутровыми крылышками стрекозы и весело щебетали в кустах на берегу птахи. И всё равно, несмотря на эту мирную идиллию, сосущее чувство тревоги не покидало меня ни на минуту. Поэтому мы так и шли, не убирая щиты с бортов, не разряжая арбалеты и скорпионы. И как ни хотелось скинуть раскалившиеся от висевшего над головой жаркого солнца брони, но бережёного боги берегут – лучше помучиться. Отойдя от берега и повернув на восток, немного расслабились. Вокруг было спокойно – ничего тревожного больше не ощущалось, и можно было разрядить арбалеты и скорпионы.

Псков

Проводив ладьи в погоню за ушедшим врагом, Трувор с Горивоем поднялись на башню – надо было глянуть на лагерь новгородцев, походивший сейчас, более всего, на разворошенный муравейник. Как мураши суетились ополченцы, собираясь в обратную дорогу, с испугом оглядываясь на крепостные стены невиданно укреплённого города. Собирали княжеский шатёр дружинники, косясь на закрытые ворота неприступного города, и, несмотря ни на что, опасаясь коварного удара. Никак не верилось, что им дадут так просто уйти. Не будут мстить за нападение, и добивать ослабевшее и обескровленное войско. Да и не войско уже, а жалкие остатки от оного.

А уж когда заскрипели недовольно ворота, раскрывая огромную чёрную пасть захаба, выплеснули наружу сияющую сталью доспехов малую дружину – совсем забегали заполошно ополченцы и подобрались княжьи дружинники, оглядываясь на своего князя и сбиваясь в плотную кучу. Но Рюрик так и продолжал спокойно сидеть на брошенном в траву седле и не выказывал никакого беспокойства, да и псковская дружина спокойно стояла под стенами, не делая никаких попыток напасть. Успокоились новгородцы, быстро построились в походные колонны и тронулись в обратный путь к дому, бросая мелочёвку недособранного имущества – слишком сильно давила своим присутствием молчаливо стоящая дружина. И кто сказал, что Псков слабый город, который сам свалится им в руки, стоит только его хорошенько потрясти? И повырывать надо будет языки тем крикунам, которые усиленно кричали на вече, что нет сильной рати у псковичей. Ведь думали, что и посадник, и дружина в городе – все из новгородцев, и стоит только подойти поближе к городу, как ворота сами и откроются. И можно будет все те богатства, о которых с таким упоением рассказывали на торгу новгородском и в каждой харчевне, прибрать к рукам. Потому и собралось в спешке ополчение, надеясь на лёгкую и богатую наживу. А оказалось всё совсем не так. И теперь, самым главным, осталось добраться в целости до дома. А что ещё там будет? Не зря псковичи свою дружину выставили за ворота – похоже, следом пойдут, присматривая и подгоняя. А потом ведь могут и в город за отступающей ратью войти… И зачем бояр послушали? Князя нашего они, вон, тоже на войну подбили, а как стены увидели неприступные, так сразу и предали всех. И нас предали, и князя. Да ещё и с варягами связались. Деньги, опять же, заплатили наёмникам. И где эти варяги, и где эти деньги? Такие вот разговоры вились вокруг новгородцев, отравляя нелёгкую обратную дорогу. А позади, на расстоянии одного перестрела, пошла псковская дружина.