Юрий Корчевский - Воздухоплаватель. На заре авиации

Через несколько часов хода авиатранспорт остановился. Дудоров решил провести авиаразведку. Все же на Балтике хватает и немецких кораблей, и подводных лодок и необходимо проявлять осторожность. Андрею было интересно посмотреть, как происходит спуск гидросамолетов на воду, а потом подъем.

Пилот и летнаб уселись в кабину «М-9», механик забрался на верхнее крыло, зацепил крюк подъемного крана за гак самолета. Гак – это прочное железное кольцо, соединенное с лонжероном крыла. Кран приподнял самолет над палубой, кран развернул стрелу, гидроплан повис над водой. Трос смайновали, гидроплан фюзеляжем опустился в воду. Механик, так и находившийся на верхнем крыле, перебрался на нижнее, по команде пилота резко крутанул винт. Мотор чихнул, завелся, выпустив клуб белесого дыма. Механик ловко, как обезьяна, взобрался на верхнее крыло, отцепил крюк от гака самолета. Потом одной ногой встал на крюк, уцепился за трос рукой, и кран перенес его на палубу. Пилот дал мотору немного поработать, отвел гидросамолет от транспорта, потом дал газ, мотор взревел, и летающая лодка, разбежавшись, взлетела. Многие из бывших на палубе посмотрели на часы. Запас бензина ограничен, на летающей лодке «М-9» его хватает максимум на три часа сорок пять минут, да и то если бак был заправлен под пробку. Если аэроплан не вернулся через означенное время, его можно записывать в сбитые или потерпевшие крушение. Авиатранспорт дал малый ход, если пилот немного не подрассчитает полетное время, ему будет проще дотянуть. Время вылета и экипаж фиксировались в специальном журнале.

Андрею показали его гидроплан, новый, еще пахнущий краской. И старший офицер авиазвена лейтенант Зверев познакомил Андрея с его летнабом мичманом Антоненко. Мичман из кадровых, не зауряд. Зауряд-офицерами называли военнослужащих из нижних чинов, прошедших ускоренные курсы или за активные боевые действия. Зауряд-прапорщики или зауряд-мичманы иной раз проявляли себя толковыми командирами и продвигались по службе, но в случае прекращения военных действий должны быть сразу демобилизованы. А таких с 1914 по 1917 год было немало – 172 358 человек. Учитывая, что офицерский кадровый состав на 1 января 1914 года насчитывал 45 956 чел., это было большим подспорьем для армии.

Оба офицера разговорились – где служил, на чем летал да женат ли. Потом стали осматривать гидроплан. В передней кабине пулемет Виккерс. Неплохо для атаки других самолетов или обстрела надводных целей. Но гидросамолет не истребитель, уступает одноместным германским «Фокерам» в скорости и маневренности, и Андрей предпочел бы иметь еще один пулемет сзади, для прикрытия. За разговорами, осмотром гидроплана время пролетело быстро. Андрей обратил внимание, что находившиеся на палубе собрались у левого борта судна, посматривают на небо. А лейтенант Зверев осматривает горизонт в мощный морской бинокль. Андрей посмотрел на часы. С момента вылета гидроплана прошло три часа сорок пять минут. Или в ближайшую минуту гидроплан покажется, или не прилетит уже никогда. На палубе тихо, смолкли все разговоры. Еще пять минут прошло. Авиаторы стали молча расходиться по рабочим местам. Первый поход «Орлицы» после зимовки и ремонта, первый вылет с нее гидроплана и такая неудача. А моряки и авиаторы народ суеверный. Настроение у всех скверное. И вдруг кто-то закричал:

– Смотрите!

И рукой направление показывает. Вдали в небе точка видна. Немец летит? Моряки стали лихорадочно готовить к стрельбе единственное зенитное орудие на носу судна.

Любой корабль, что военный, что гражданский, в море издалека обнаружить можно по дыму из труб. Еще судно не видно, а дым уже поднимается, демаскирует. Большая часть судов на угле, дым от котлов из труб черный, густой. Военные корабли новой постройки топят котлы мазутом. Не надо огромных бункеров с углем, не нужны кочегары, и, что сильно радовало моряков, нет всепроникающей угольной пыли.

И дым от сгоревшего мазута жиденький. Стоит ветру подуть, и вот уже нет дыма. А с высоты полета, даже с тысячи метров, акватория далеко видна, уж на два-три десятка миль точно.

Аэроплан приблизился, стало видно – биплан. Немцы на монопланы переходить стали, у них скорости выше, но и маневренность хуже. Аэроплан крыльями покачал, как бы в приветствие. Каждый на корабле надеялся, что это Тучков с летнабом, и боялся ошибиться. Подлетев ближе, гидроплан заложил разворот с большим радиусом, облетев судно. Обозначение Российской империи стало видно и бортовой номер. Тут уж сомнения отпали.

– Ура! – закричали на палубе.

Стали бескозырки подбрасывать на радостях. Гидроплан приводнился, подрулил к борту «Орлицы». Тут же выдвинули стрелу крана с повисшим на крюке механиком. Он зацепил крюком гак, гидроплан подняли и бережно перенесли на палубу. Наверное, никогда более гидроплан не встречало так много народа. Всем хотелось знать, чем обусловлена задержка и как Тучкову удалось вернуться.

Пилот отстегнул ремни, встал во весь рост, чтобы и видно, и слышно хорошо было.

– Полет по заданному маршруту проходил нормально. Противника не обнаружили, уже легли на обратный курс, как мотор забарахлил. Обороты упали, но тянул со снижением высоты. А потом и вовсе заглох. Пришлось приводниться. Один из карбюраторов подвел. Перебрали, поставили и взлетели. А уж дальше по дымам вас нашли.

Мотористы переглядывались. На моторах «Сальмсон» стояли два карбюратора «Зенит», и было трудно добиться согласованной их работы. А уж если в один попала вода при взлете, когда брызги из-под днища летят, барахлить будет обязательно. Это хорошо, что кончилось благополучно.

«Орлица» утром следующего дня ошвартовалась в Куйвасту. Порт этот служил базой для авиатранспорта. Две недели «Орлица» бункеровалась – уголь, пресная вода, провизия, бензин для самолетов, да много чего надо погрузить.

Андрей перезнакомился со всеми из авиагруппы и с офицерами-моряками, с ними обедали в кают-компании. Пока стояли в порту, пришло радостное известие – Дудорову присвоили очередное звание капитана первого ранга. Отметили скромно, без возлияний. Боевой приказ на выход в море мог поступить в любую минуту, а море пьяных не терпит.

Вскоре такой приказ поступил. Наши корабли – линкор «Слава» и два миноносца – пошли к берегам противника для обстрела германцев из орудий главного калибра. Основная цель – береговые батареи у мыса Рогоцеле. Авиатранспорт должен был прикрывать наши корабли с воздуха, ведь германские гидросамолеты базировались не так далеко, на озере Ангерн.

Гидросамолеты с «Орлицы» постоянно висели в воздухе, сменяя друг друга. Андрей с летнабом только что приводнились, гидросамолет подняли на палубу залить бензин, масло, осмотреть. А мичман Штральборн рукой машет, подзывая. Андрей подошел.