Олег Белоус - Попаданцы в стране царя Петра [СИ]

- Володя! - окликнул он верного бодигарда.

Тот повернулся и окинул начальника вопросительным взглядом.

- Возвращаемся в администрацию, - слегка досадую на себя что раньше не принял мер к оборзевшим силовикам, велел мэр.

В ответ охранник молча наклонил голову. Поднеся рацию к губам, продублировал команду подчиненным:

- Возвращаемся в администрацию, - обернувшись к водителю, приказал:

- Поворачивай, едем назад!

Тот кивнул, бросив взгляд на стекло заднего вида, резко крутанул руль. Автомобиль, не обращая внимания на двойную сплошную, повернул на сто восемьдесят градусов. Быстро разгоняясь, машина помчалась назад. Лужи на асфальте кристально-чистыми каплями брызнули в разные стороны.

Проехав по окраинам города, автомобиль свернул на улицу Ленина. В кармане градоначальника забился поставленный на беззвучный режим телефон. Он вздрогнул от неожиданности. Достав мобильник, с удивлением посмотрел на высветившийся на дисплее номер, но все же отжал кнопку и, поднял его к уху:

- Да, - слегка настороженным голосом произнес он. Несколько секунд он слушал невидимого собеседника, его глаза начали полыхать нескрываемым гневом, а губы побледнели и сжались в тонкую линию.

- Точно? - лязгающим, словно несмазанная телега голосом спросил он. Выслушав ответ, произнес:

- Благодарю, я не забуду Вас, - и опустил телефон.

- Уроды, б..., - нецензурно высказался градоначальник и с размаху шандарахнул крепко сжатым кулаком по сиденью. Переведя гневный взгляд на развернувшегося и уставившегося на него с удивлением телохранителя, торопливо крикнул:

- Новый заговор проспали б..., поворачивай!

Но было слишком поздно. Выполнить команду времени уже не хватило. Операция по захвату в городе власти началась одновременно в добром десятке мест. Все как учил мудрый дедушка Ленин. Подняли руки под дулами наведенных автоматов стоявшие у входа в администрацию нацгвардейцы, в здания узла связи, вокзалы и телевидение вошли вооруженные армейцы, пограничники и полицейские. Прямо в кабинетах арестовали главных сторонников Соловьева...

Из-за перекрестка как чертик из табакерки выскочил армейский бронированный Урал, остановился, перекрывая внушительной тушей дорогу вперед.

Ехавший впереди джип резко затормозил, но все равно всей многотонной массой ударился о твердую преграду. Металлический шелест сминаемого железа, звон осыпающихся стекол, машина остановилась. Из-под капота появился первый, еще робкий дымок.

Водитель ехавшее позади 'вольво' двумя руками сжал руль с такой силой, что побелели пальцы, нога изо всех сил вдавила педаль в пол. Неистово заскрипели тормоза, автомобиль повело немного боком, он остановилась в считанных метрах позади машины охраны. Инерцией движения тяжелого автомобиля градоначальника повело вперед, он с размаху ударился лбом об подголовник. Острая боль, искры из глаз. Сердце на миг остановилось в груди.

- Засада! - иерихонской трубой взревел охранник, потрясая крепко сжатой в кулаке рацией, - разворачивай назад!

Бледный словно полотно водитель яростно закрутил рулем. Дикий скрип насилуемых ходовой и коробки передач, автомобиль в считанные мгновения развернулся на сто восемьдесят градусов и, помчалась назад.

Из джипа выскочил окровавленный нацгвардеец. Огляделся диким взглядом, пригнулся, прикрываясь тушей внедорожника, щелкнул затвор автомата. Вскочил, поворачиваясь в сторону преградившего путь Урала.

'Так-так-так-так-так!..' - неистовым барабанщиком страшно загрохотал автомат. Судорожно запульсировал ярко-желтый, мерцающий цветок на конце пламегасителя.

'Жик-жик' - загрохотали рикошеты от бронированной кабины Урала, заглушая вопль охранника.

-Тра-та-та - в ответ откуда-то со стороны загрохотало сразу несколько автоматов.

Брат - близнец перегородившего дорогу грузовика выскочил из перекрестка в считанных метрах от набиравшей скорость 'вольво'. Вновь отчаянный скрежет тормозов ударил по натянутым нервам. Машина замерла в нескольких метрах от блокировавшего дорогу Урала. Сердце градоначальника отбивало испуганную дробь, струйка чего-то липкого потекла на глаз. Он поднял руку ко лбу, ладонь вся в красном. Мысли исчезли, осталось лишь отчаянное желание выжить.

Из внедорожника выполз еще один нацгвардеец. Обеими руками он держался за окровавленную голову.

- Уходим! - проорал главный телохранитель, чертиком выскакивая наружу и на ходу выхватывая пистолет из кобуры. Коротко прогрохотал автомата, грудь верного бодигарда наискось перечеркнула ярко - алая цепочка попаданий. Мертвое тело отлетело на машину и медленно сползло в лужу у колеса машины. Вода под трупом потихоньку наливалась розовым.

Из машины вывалился водитель, дрожащие руки взметнулись вверх:

- Не стреляйте! Ради бога, не стреляйте! - завопил он отчаянным голосом насмерть перепуганного человека.

Грохот автоматов позади прекратился, на мокром асфальте около джипа остались два тела, одно из них слабо шевелилось. Тишина, нарушаемая лишь жалобными стонами выжившего нацгвардейца, да вечными шумами города. Где-то вдали звук проезжающего автомобиля, громкий испуганный крик женщины, призывающей на помощь.

Виктор Александрович медленно закрыл руками посеревшее лицо. В голове его билась лишь одна мысль. Пусть этот ужас быстрее прекратится, неважно как! Но прекратится!

Громко хлопнула, открываясь, калитка домовладения напротив. Виктор Александрович громко ойкнул и помимо воли оторвал руки от лица. Напротив машины стоял закованный в доспехи пехотинца, но без шлема, человек с пистолетом в опущенной руке. Его лицо показалось градоначальнику знакомым. Точно! Ему давали фото Ольгиного женишка да и видел он его однажды. Когда летал на угольный разрез.Лицо мэра полыхнуло ненавистью. Щенок! Это ты! Ты! Почему я раньше тебя не удавил!

Пара стремительных шагов, рука рванула дверь. Ненависть, мутной волной вскипевшая в душе мэра дало ему сил смотреть на приближающуюся к нему смерть. Холодное дуло пистолета уперлось в лоб градоначальника. Побелевший палец застыл на спусковом крючке. Яростный взгляд вонзились прямо в зрачки сидевшего перед ним человека. На каменно-спокойном лице офицера с намертво зажатыми изо всех сил челюстями, жили только глаза. Смотря в лицо собственной смерти, Соловьев успел с тоской подумать, вот уроды, погубят город, а так все хорошо начиналось!