Антон Скрипец - Пулемет для витязя

– А вот и наш знакомец, – хриплым голосом, в котором торжество причудливо было замешено на брезгливости, прокаркал двуликий норд.

Поворотив голову, Тверд лишь сейчас понял, куда гнал его нурман. Они стояли прямо у начала того самого моста, который каким-то хитрым образом поддерживал на весу перекинутую с одного берега обрыва на другой железную двухколейку. Противоположный берег терялся во мраке. Где-то жутко далеко внизу шумела подземная река.

А на исполинских ребрах моста, на перекинутых и сплетенных немыслимым узлом цепях висел Прок. Непокрытая его голова бессильно свесилась на грудь. Латы впереди покрывали разводы стекающей с разбитого лица крови. Упасть вниз не давали все те же цепи, растянувшие его руки в стороны на манер ромейского бога. Как и того, гильдийца сейчас никак нельзя было заподозрить в том, что он жив.

– Как раз собирался освежевать эту тушу, как на убой явилась еще одна, – осклабив уцелевшую часть рта в подобие улыбки, процедил норд.

– Вряд ли ты его подвесил туда сам, – стараясь трепом выиграть хоть какое-то время, ответил, поднимаясь, Тверд.

– Остальные пошли по этим путям дальше, – указал мечом на еле угадывающийся в темноте противоположный берег Хёгни. – Самое интересное в этой пещере находится именно там.

– А ты, стало быть, не рискнул?

– Да что ты! Какой же тут риск? Мне осталось только обрушить этот мост, чтобы нам не докучали погони, и располовинить подвешенное на нем чучело, – он перевел здоровый свой глаз, блестящий лихорадочным огнем, с Прока на Тверда. – Кто ж знал, что мой подарок будет сегодня двойным.

– А с чего ты так взъелся на мост? Его, поди, не просто так знающие люди здесь перекинули.

– Твои «знающие люди» были редкостными идиотами. Там, на другой стороне, в одном перегоне отсюда расположена огромная станция снабжения, если тебе, конечно, знакомы подобные слова. Это, видишь ли, такой исполинский узел, куда сходятся десятки таких же вот железных дорог. Сам понимаешь, откуда и куда они все ведут. За Камень. Но непосредственно с Новгородом, а именно с Палатами Гильдии, связан один лишь такой путь. Вот этот самый, на котором мы сейчас стоим. И именно он в хитрой конструкции мира, выстроенного твоими «знающими людьми», и является самым слабым и уязвимым звеном. Разруби его – и вашей сраной державе придет конец. Не воспользоваться таким редкостным даром, приготовленным мне моим же врагом, я, конечно, никак не мог. В общем-то, как и ты не смог бы отказаться от подарка, вживленного в твою руку.

– Я о нем никого не просил и никогда к нему не рвался, – процедил Тверд, перебрасывая рукоять меча из левой руки – в правую. – И если уж на то пошло, могу обойтись и без него.

– Ты что творишь, дурак? – захрипел и загремел своими железными путами с высоты оживший вдруг Прок.

С животным рыком Хёгни подскочил к опоре моста, на которой была намотана одна из распявших гильдийца цепь, как следует размахнулся – и вдолбил свой широкий клинок в одно из звеньев. Оно лопнуло со звонким железным звуком, и гильдиец, коротко вскрикнув и повиснув на одной лишь руке, врезался всем телом в другое железное ребро моста. После чего грохнулся вниз, скрючившись от удара. Освободившаяся цепь стекла на него с тихим металлическим шелестом.

– Не выношу, когда отвлекают, – процедил норд, надвигаясь на Тверда. – Но когда в положенный срок отказываются сдохнуть, мне это нравится еще меньше.

– Как и мне.

Левая рука Тверда скользнула за спину, и пока норд преодолевал в три прыжка разделявшее их расстояние, выхватил заткнутый за ремень в том месте, где всегда был нож, пистолет. Тот самый, что едва не подвел наверху. И который кентарх, воспользовавшись поистине удивительной прозорливостью своей шуйцы, указавшей на нужные боеприпасы, успел перед броском в подземелье перезарядить.

Гулкую пещеру огласил гром выстрела.

Голова Хёгни дернулась, и норд свалился с ног.

Но для того лишь, чтобы тут же подняться, стряхнуть с башки обрывки защитившей от пули маски с красным глазом – и медленно оборотиться лицом к Тверду.

Тем, вернее, что осталось от его лица. И что он теперь старался скрыть под железной личиной.

Глядя в бугрящуюся воспаленную мешанину опаленных костей, жил и мяса, кентарх еле сдержал рвотный позыв. Заметив это, норд дернул губы в хмурой улыбке. Зрелище его шевельнувшегося лица было едва ли не самым страшным и мерзким, что Тверд когда-либо видывал в жизни.

Потому атакующий навал норда он вновь пропустил. Что едва не стоило ему жизни – клинок-то его сжимала теперь другая, хоть и привычная к нему, но куда менее смышленая рука. Ее ловкости, впрочем, вполне хватило на то, чтобы отразить бешеный нордов мах, уведя его по касательной в сторону.

Именно в этот миг шуйца, вскинув вверх зажатый в кулаке пистолет, плавно дернула указательным пальцем.

Гром от выстрела зазвенел в ушах.

Но Хегни, сумев каким-то немыслимым образом предугадать намерения прокова «подарка» о пяти перстах, увернулся от свистнувшего у самого виска железа – и обрушился на Тверда очередным вихрем атак. Правда, на сей раз натиск длился недолго. Обоерукий воин, в которого нежданно для себя самого превратился кентарх, очень быстро сумел перетянуть одеяло двобоя на свою сторону. Тверд вновь и вновь старался повязать меч норда скрежещущими столкновениями со своим клинком, давая шуйце время навести на нурмана пистолет. Но в последний миг тот неизменно либо уклонялся, либо успевал мечом отвести выстрел в сторону. Так они и кружили на месте, оглашая подземелье звоном оружия и грохотом едва не опаляющих лицо мазков огня. Обезображенная морда викинга жутко скалилась и истекала гнойными каплями почти у самого лица кентарха. Того от подобного зрелища мутило, едва не выворачивая наизнанку подкативший к горлу желудок.

И когда заметивший это нурманн в очередной раз попытался сунуть гнилую свою башку Тверду под нос, тот с неожиданным для самого себя хладнокровием вдруг боднул его лбом в переносицу. Потерявшийся на миг норд шагнул назад. И тут же получил невообразимой силы удар по сжимающему меч кулаку. До сих пор Тверд полагал, что серый доспех норда совершенно неуязвим. И когда из прорубленной рваной раны брызнула кровь, он даже не смог бы сказать, кто этому удивился больше – он сам или Хёгни. Пальцы нурмана бессильно разжались, клинок загрохотал по железной колее. Следующий удар, крутанувшись на месте, кентарх нанес по корпусу. Непробиваемые до сих пор латы Хёгни вмялись в ребра, предательски прогнувшись на сочленении двух пластин.

Но выпад этот в целом выдержали.

Зато не смогли выдержать выстрел.

Посланная аккурат в образовавшуюся выбоину пуля проделала в матовом железе почти идеально круглую дыру, мгновенно наполнив ее тягучей черной кровью.