Александр Плетнёв - Адмиралы Арктики

С тысяча девятьсот третьего по пятый – зимовка Фиалы. Несомненно, если мы сгоняем на Нортбрук и на мысе Флора отыщем российский флаг, установленный парнями с «Ермака» – привязка ко времени сузится. Но есть ещё один фактор, который я пока и не обдумал толком!

– Судя по фамилиям – все эти экспедиции, кроме «Ермака», будут иностранными? – влез внимательно слушавший лейтенант и, получив утвердительный кивок, решительно заявил: – В таком случае считаю, что нам не следует показывать свою технику и возможности представителям иностранных государств.

– Ну, вот и наш морпех пришёл к тем же умозаключениям.

– Я просто делаю маленькое упреждение, – пожал плечами офицер, тем самым давая понять, что до конца не принял версию капитана о попадании в прошлое.

С пилотским пайком НЗ, как и с сухариками в хрустящей упаковке, немного пришлось повозиться – из-за этой самой упаковки, на которой были нанесены футуристические надписи, включая даты изготовления. В конце концов просто распотрошили содержимое, рассовав в безликий целлофан, уложив в найденные в хижине ёмкости.

В отличие от Земли Александры, где сняли короткое обзорное видео с высоты, на Белле ещё изрядно пощёлкали камерами – был исторический объект и предметы.

– А то, как вернёмся на «Ямал», я и сам перестану верить в увиденное, – резонно заметил кэп.

Аккуратно собрали все памятные артефакты, понимая историческую ценность этих документов и записок.

Вход в зимовье тщательно заколотили, осмотрелись вокруг, оглянулись перед посадкой на домик – человеческий островок на островке, свидетельство людского посещения и пристанища.

Засвистели, побежали по кругу, завращались… задрожал, отрываясь от земли, «Миль», медленно, с припущенным хвостом прошёл полукруг над клочком суши. Уже с высоты пилот указал:

– Гляди, а мишка нас провожает, только что лапой не машет.

Хозяин тутошних северных пустынь стоял на каменистой россыпи. Поднятая кверху голова зверя поворачивалась вслед удаляющейся машине.

А по прибытии перво-наперво – на камбуз, в столовку.

Капитан намеренно не стал ни просить, ни приказывать, чтобы до поры помалкивали о результатах и выводах разведки на архипелаге. И сам пока не делал никаких заявлений.

И разговорчики среди экипажа, естественно, поползли.

«Пусть привыкнут, обдумают, пересудачат…»

И только после запоздалого обеда (и ещё полчаса на «пока оно уляжется») объявил сбор в кают-компании для начальников служб судна.

Расселись по креслам. Пообсуждали, точнее поспорили, но без азарта, с заметно гнетущим настроением.

Многие вообще отмолчались, думая о своём и, видимо, о личном. В воздухе витало скользкое слово «неопределённость».

Прокрутили фильм, снятый с «вертушки» и затем в зимнике Ли-Смита, – впечатления не произвёл. Старые бумаги разошлись по рукам, но люди продолжали проявлять скепсис. Черто́в и сам почувствовал, что на месте вживую всё смотрелось более реально. Да и здравый смысл продолжал вопить: «Этого не может быть!» Человеческая психика упрямо цеплялась за стереотипы.

В чём полностью поддержали капитана, так это в решении идти к материку, к цивилизации. И нецелесообразности посылать на повторную разведку вертолёт, найдя даже применимый к нетривиальной версии аргумент: «Если мы оказались в прошлом, где нет никакой современной ремонтно-производственной базы, следует беречь ресурс сложной авиационной техники». Да штурман пробурчал что-то про «пару нормальных да ясных ночей со звёздами – я бы поколдовал с обсервацией и приблизительной датой наверняка».

Командир морпехов опять заикнулся об организации штаба и привлечении его подразделения к обеспечению безопасности.

В этот раз Черто́в отнёсся к предложению военного не столь критически. Однако по-прежнему положительный ответ давать не спешил.

– Что ж, – подвёл черту совещанию, – пока будем плясать от имеющегося.

«Ямал» снялся с ледовых якорей, заворочался, получив пинок от винтов, потеснил льды, совершая движение и разворот на месте. Пополз по недавнему следу, затянувшемуся индиговой коркой посреди слепящего белым пространства.

Из припая выбрались в 19:00, если судить по хронометру. Солнце приспустилось, наливаясь красным.

Впереди простиралась открытая вода. За ней, где-то ещё не в пределах видимости, уже раз пройденные неприятные льды. Прикинули в штурманской направление и скорость их дрейфа. Течения с Карского моря и устойчивый норд влекли дрейфующее поле к югу, юго-западу.

– Нам попался, видимо, отколовшийся бродяга-пак – спустившийся отрог океанического ледяного массива, обросший годовалым льдом местного происхождения, – сделал самое простое предположение капитан, – не понравился он мне. Рассчитайте маршрут, курс, время… сам поведу.

Наведавшись в радиорубку, Андрей Анатольевич уселся и немного погонял шкалу, но не было даже словленной ранее морзянки. А поскольку записи перехваченных сигналов не велось, то и дежуривший на тот момент радист уже сомневался:

– Теперь уж и не знаю… может, это такие отголоски грозовых помех были…

Капитан покосился на блоки и терминалы глобальных систем, но там много не покрутишь, не подстроишь – просто светятся «контрольки» отсутствия доступных спутников. Вот и весь сказ.

По пути к себе в каюту его перехватил Волков – старший лейтенант был настойчив и хотел обговорить какие-то вопросы с капитаном лично.

Особого желания не было – устал, но согласился, надеясь, что недолго:

– Пройдёмте в мою каюту… там.

Спустились палубой ниже. У двери каюты Черто́в попросил обождать, ненадолго скрылся у себя, потом вышел (видимо, переодевшись) и предложил пройти в рабочий офис – соседняя дверь.

– Давайте, – натруженно усевшись за стол, предложил хозяин кабинета, – выкладывайте. Вы всё по поводу ввода ваших парней в действие?

– И про это тоже…

– Эк вы, военные, так и норовите построить, возглавить да покомандовать! Да вы присядьте…

– Я просто хочу сказать, что всецело стою́ на вашей стороне. И, несомненно, признаю́ ваше командное право на корабле…

– На судне, – рассеянно поправил кэп.

– …но если надо будет провести военную операцию на суше – тут уже моя компетенция. Ежели надо будет защитить ледокол от несанкционированного враждебного проникновения, абордажа – в этом случае выбор за совместными действиями. Потому что именно вам и экипажу известны важные, уязвимые точки судна, которые надо взять под контроль в первую очередь.

– Вы серьёзно? Думаете, может дойти и до такого? – Брови капитана взметнулись в удивлении и тут же нахмурились тревогой.

– Я просто не исключаю и хочу просчитать любую ситуацию, но, конечно, для начала увериться, так ли верно, что мы не в своём времени.