Владислав Колмаков - Победителей не судят [СИ]

Караульное помещение, напоминавшее небольшую казарму, располагалось перед центральными воротами. Там находились основные силы охраны. Поэтому Оман сам возглавил атаку на это здание. В сопровождении Лиска и семи теней они через дверь и окна ворвались в караулку и начали резать сонных стражей.

Тут Лиск ещё раз показал, чего стоят воины галлаты. В короткой кольчуге, вооружённый длинным прямым мечом в правой руке и кинжалом в левой, Лиск первым набросился на четверых охранников облачённых в доспехи. Они сидели возле входа за столом и азартно играли в кости. По-видимому, это была дежурная группа на случай внезапного ночного нападения на виллу. Шлемы, щиты и оружие этих воинов лежало неподалёку, однако это их не спасло. Когда дверь внезапно распахнулась, и в помещение ворвался здоровенный галлат, который тут же начал рубить и колоть незадачливых охранников, то за оружие успел схватиться только один из них. При этом он и умер одним из первых.

Оман, посмотрев на танец смерти, который устроил Лиск, предпочёл не лезть галлату под руку. Тот вполне мог разобраться сам с возникшей проблемой. К тому времени, когда рыжеволосый варвар изрубил последнего своего противника, в караульном помещении всё было кончено. Тени просочившиеся через окна уже прирезали пятерых спавших на лежанках охранников. Проснуться из них успели только двое, чтобы сразу же заснуть вечным сном. Потерь среди нападавших не было.

Лиск был в диком восторге. Оман посмотрел на него и невольно содрогнулся. Рыжеволосый варвар с окровавленными мечами, забрызганный вражеской кровью с горящими глазами был похож на бога кельтского войны. Как там его галлаты называют. Вроде бы Теитатис. Резко отвернувшись, Оман быстро вышел из помещения, провонявшего кровью.

После захвата караулки сопротивление охраны практически закончилось. Трое наёмников, охранявших внутренние помещения виллы, успели вовремя сдаться, увидев Лиска и десяток теней. Остальных менее сообразительных быстро прирезали.

Хозяин виллы и его гость были захвачены в своих кроватях. Они с ужасом таращились на людей в чёрной одежде и чёрных кожаных лёгких панцирях. Головные уборы кочевников пустыни в виде чёрных платков, намотанных на голову и закрывавших лицо, оставлявшие открытыми только глаза, делали теней похожими на демонов ночи. Главный царский стратег, увидев теней в такой экипировке, почему-то обозвал их ниндзя. Оман тогда заинтересовался непонятным термином и узнал от Александра о загадочной стране на востоке, где проживали и работали эти самые ниндзя. Рассказ о коллегах ему очень понравился и он поклялся себе, что тени будут работать не хуже ниндзя.

— Эти дети гидры и химеры! Презренные воры и напыщенные ничтожества! Да я их сотру с лица земли! — бушевал Селевк Четвёртый, размахивая руками.

— Предчувствие меня не обмануло! Всё-таки это был заговор! — произнёс Саня, глядя на кипевшего от возмущения молодого царя.

Когда тени доставили во дворец немного помятых благородных Демофила Пеломиида и Тиртея Анасфагорида, то сдали их царским дознавателям под расписку. Правда предварительно Оман «побеседовал» с обоими подозреваемыми и узнал много нового. Покушение на главного царского стратега Александра было частью одного большого заговора.

Заговорщики, занимавшие важные посты в царской администрации, были сильно недовольны политикой молодого царя. Они считали, что сам Селевк слишком молод и за него всё решают его советники. Из которых главный стратег Александр является самым вредным и опасным. Его действия несли прямую угрозу жизни и финансовому благополучию заговорщиков. Особенно им не нравилась кампания по борьбе с коррупцией.

Было решено убить Александра, а затем подвести к царю своих людей, которые займут место у трона и направят энергию несмышленого молодого правителя в нужное для заговорщиков русло. На проблемы страны заговорщикам было наплевать. Их волновали только свои нужды и возможность влиять на политику государства. Они считали себя элитой общества, которую незаконно отстранили от процесса управления страной.

Царские палачи потрудились на славу. Тиртей и Демофил пели, перебивая друг друга, выдавая своих подельников. Селевк, узнав о заговоре, пришёл в ярость и тут же распорядился об арестах заговорщиков.

— Да не переживай ты так! Скоро мы всю эту гниль вычистим под корень! Как там дела в стране шли, пока я болел? — спросил Громов, посмотрев на царя.

— Парфяне и бактрийцы не хотят возвращаться под наше крыло. Правда, они не успели объявить о своей независимости, как сразу же начали воевать друг с другом. И почему когда люди получают свободу, так тут же начинают эту свободу отбирать у других? Но поход по их усмирению в этом году мы начать не сможем. У нас тут армяне под боком всё никак не угомонятся. Мало того, что наш сатрап Арташес объявил себя независимым царём Армении, так он ещё и решил подмять под себя соседние провинции. Наши провинции! У него сейчас есть сильная армия и большие амбиции. Поэтому давай поправляйся поскорее. И через месяц надо выступать на армян. Будем приводить их к покорности. А то, глядя на них, все остальные тоже захотят независимости! — начал рассказывать Селевк.

— Тут ты правильно мыслишь! Идти на парфян и бактрийцев еще рано, не готова наша армия к дальним походам, а вот армян надо давить пока они не усилились за наш счёт. А что там творится за границами. Не нравиться мне, как там римляне затихли. Подозрительно это! — произнёс Саня.

— На границах у нас вроде бы всё спокойно. Птолемеи так и сидят в своём Египте. У них там небольшая войнушка с нубийцами идёт, так что им сейчас не до нас. Пергамский царь прислал мне заверение в вечной дружбе, но лучше к нему спиной не поворачиваться, сразу же нож в спину вонзит. Он бы давно с нами войну начал, но силёнок у него маловато. Правда до меня дошли слухи, что он хочет сколотить против нас коалицию, но пока у него мало что выходит. С Родосом он поссорился. У римлян своих проблем в Греции хватает. Македонию они вроде бы победили, но македонский царь Филипп мечтает о реванше. Кроме того, против них собираются воевать этолийцы и спартанцы, к которым с радостью присоединятся и другие греческие полисы. Так что можно сказать, что война с внешними врагами нам в ближайшем будущем не грозит. Года два у нас я думаю есть, чтобы решить все внутренние проблемы с сепаратистами, — задумчиво ответил царь, глянув на Саню.

— Будем надеяться, что ты не ошибся в своих расчетах. Как там, кстати, продвигаются приготовления к моей свадьбе? — сказал Громов, покачав головой.

— О Гермий мне скоро плешь проест с этой свадьбой. Наш везир стонет, что не сможет подготовиться к церемонии за такой короткий срок. Он мне говорит, что согласно традиции на подготовку к царской свадьбе требуются шесть месяцев, а не три недели. Но у нас нет этих месяцев, поэтому я приказал ему, чтобы он не ныл, а в темпе готовил всё для твоей свадьбы. Эх, хорошо быть царём! Вот раньше стал бы Гермий меня слушаться. Да он бы сразу к моему папаше побежал жаловаться, что его сын не соблюдает традиции, — довольно ухмыльнулся молодой монарх.