Владислав Колмаков - Победителей не судят [СИ]

— Наш отряд из трёх сотен гоплитов охраняет участок стены возле восточных ворот города. Во время завтрашнего штурма мы могли бы сдать стену вашим воинам и отойти в сторону без всякого сопротивления. После чего ваши войска без особых трудностей ворвутся в Армавиру! — произнёс посланец заранее заготовленную речь.

— А что вы хотите в замен? — уточнил Громов.

— Вы дадите нам уйти в полном составе и со своим оружием. Мой командир обещает, что наш отряд покинет пределы Армении и уйдёт на запад, — быстро ответил Гирон.

— И вы вот так без колебаний предадите Арташеса? Ведь вы взяли у него деньги и давали клятву верности. Не боитесь гнева богов? Они не любят клятвопреступников! — спросил Деметрий, скорчив презрительную мину.

— Мы наёмники, а не фанатики. Глупо погибать за проигранное дело. А то, что дело Арташеса пропащее, теперь стало понятно всем. Мы деремся за деньги, но жизнь дороже. А с богами разберётся наш командир. Алкивиад пообещал, что всю вину перед лицом богов он возьмёт на себя. Ведь он наш лидер! — горячо заговорил Гирон.

— Хорошо! Подожди пока на улице, а мы тут посовещаемся насчет твоего предложения, — резюмировал Громов, жестом выпроваживая Гирона из шатра.

Тот хотел было что-то добавить, но стоявший у него за спиной галлат-телохранитель издал глухой рычащий звук и посланец Алкивиада испуганно поклонился и быстрым шагом выскочил из шатра.

После непродолжительного, но бурного совещания было решено принять помощь Алкивиада и его гоплитов. Саня распорядился вызвать Гирона, маявшегося у входа, и обрадовал его своим согласием. Наёмникам Алкивиада обещали жизнь и свободу в обмен на сотрудничество, от имени Селевка, который сейчас сильно занят и не может присутствовать лично. Знать о ранении молодого царя вражескому переговорщику было совсем не обязательно. Удовлетворённый результатом Гирон, радостно заулыбался и стремительно покинул шатёр, стараясь побыстрее донести до своего командира и своих товарищей приятные известия.

— Вот за это я и не люблю наёмников! — пробормотал Аристолох. — Они же могут предать в любой момент.

Саня кивнул головой, соглашаясь с командиром царской гвардии.

Следующим утром защитников Армавиры, сильно павших духом после той бойни, что устроили им селевкиды накануне, ждало еще одно потрясение. Армия Селевка, разбившая вчера войско армян, сегодня собиралась идти на приступ. И чувства защитников города можно было понять. Здесь до этого ещё никто ТАК не воевал!

Обычно, армия, подойдя к крупному вражескому городу, (а Армавира по местным меркам была довольно крупным и хорошо укреплённым населенным пунктом) начинала неторопливо строить осадные машины. Через неделю или две начинали первую попытку штурма с применением осадных передвижных башен, лестниц и таранов. Если штурм отбивали, то тогда начиналась длительная осада, которая длилась от нескольких месяцев до двух-трёх лет. Осаждающие просто ждали, когда защитники города вымрут от голода или сдадутся.

А сейчас перед защитниками Армавиры предстало довольно непонятное зрелище. Многочисленные воины противника подходили к городу со всех сторон, неся с собой только длинные, выдвижные лестницы. Никаких таранов или штурмовых башен. А ведь без них попытка штурма выглядела просто коллективным самоубийством.

Для штурма таких высоких стен, как у Армавиры просто необходимы были передвижные башни. А вот лестницы носили только вспомогательный характер. Любому более или менее разбиравшемуся в военном деле человеку было ясно, что при использовании при штурме только одних лестниц нападающие понесут огромные потери и вряд ли добьются успеха.

Однако наперекор всем военным доктринам селевкиды шли на приступ стен только с одними немногочисленными лестницами. Эти лестницы военные инженеры по приказу Сани сварганили за одну ночь. Похоже, ночные авралы для инженеров стали входить в норму. В армии уже появилась шутка, что военный инженер ведёт ночной образ жизни, спит в обнимку с молотком, а сам внешне похож на сову. А на военном сленге армейские юмористы военных инженеров прозвали «совами».

Глядя на плотные ряды приближающихся селевкидских воинов, защитники Армавиры лихорадочно готовили свои луки и заряжали камнемётные машины. По такой цели промахнуться было просто невозможно. Армяне замерли в предвкушении того, как их стрелы посыплются на атакующих врагов.

Но реальность превзошла все их ожидания. Проревели сигнальные трубы, и вражеская армия внезапно остановилась вне зоны досягаемости стрелкового оружия защитников города. И только у восточных ворот противник продолжал уверенно двигаться вперёд. Они уже вошли в зону действия вражеских луков и баллист, но по ним не было произведено ни одного выстрела. Вот они уже миновали ров, проворно забросав его фашинами [68] связки хвороста, которыми штурмующие забрасывали крепостной ров, перед атакой на стену . Вот подтащили и установили длинные выдвижные лестницы, по которым тут же стали подниматься на стену. Сопротивления не было. Алкивиад, выполняя договорённость, отвёл своих воинов со стены.

Первыми на стену влезли галлаты, хоть и предупреждённые заранее о том, что сопротивления от защитников стены не будет, но всё же в тайне надеявшиеся его встретить. Саня в этот раз так же решил наплевать на осторожность и вслед за галлатами поднялся на стену по приставленной лестнице. За ним, пыхтя от натуги, лезли арбалетчики и серебряные щиты. Когда он, наконец-то, достиг вершины и перемахнул зубец городской стены, то немного устал. Да ходить по земле или ездить на коне в полной броне — это совсем не то, что лезть вверх по штурмовой лестнице, рискуя в любой момент навернуться с верхотуры.

Посмотрев по сторонам, Громов удовлетворённо кивнул. Увиденная картина ему понравилась. Галлаты уже контролировали значительный участок стены, и к ним с каждым мгновением прибывало всё больше подкреплений.

Заметив главного стратега, к нему быстро подбежал Лиск, который на кануне настоял, что он будет лично командовать первой волной атакующих галлатов. Правда, он был слегка разочарован, что им так и не пришлось подраться, но тщательно это скрывал. Ведь теперь он был не рядовым головорезом, а вождём и командиром. Только после встречи с Александром Лиск начал понимать, что командир не должен бездумно рубиться в первых рядах. Вместо этого он должен отдавать приказы и контролировать всё, что творится на поле боя. Ибо от решений командира зависят жизни всех его соратников. Лиск всегда мечтал стать великим военным вождём и водить в бой огромные армии, но только сейчас он понял какой это тяжкий труд. Его буйная натура бесшабашного авантюриста довольно часто прорывалась наружу. Он даже немного тосковал по тем временам, когда он был простым воином, и от его решений не зависели жизни сотен его товарищей. Однако он не собирался так просто отказываться от своей мечты. Вождём быть круто и безбашенно. И плох тот воин, что не мечтает стать военным вождём.