Виктор Мишин - Второй шанс. Счастливчик

– Командир, а давай я ночью сползаю, посмотрю, как там и что? – вдруг вызвался Костя Иванов вечером, когда мы разбирали наши действия.

– И что ты надеешься там увидеть? – с интересом спросил я.

– Ну-у, – протянул Костя, – может, что и увижу.

– Вместе пойдем, – заявил я. – Есть идейка.

– Вот и у меня есть, тут следующий объект рядом совсем. Через три квартала, танкисты сообщили. Они туда сразу ломанулись после того, как здесь все раскатали. Там получить не успели, догадались вначале посмотреть.

Около часа ночи мы втроем вышли в рейд. Оружия много не брали, ни к чему, я с «выхлопом», Сема и Костя с ППС. Продвигались медленно, тут сплошь враги, даже от тех, что в гражданской одежде, не ждешь ничего хорошего. Город еще не долбали ни авиацией, ни артиллерией. Так, немного, когда на плечах отступающих двигались, немного постреляли, но увидев количество «мирных» жителей, пришлось прекратить активные действия. Кто же знал, что эти упыри так окопаются и будут мешать. Хоть и просят нас помочь выкурить эсэсманов из укрытий, да только времени у комфронта не остается. Будут из Москвы давить из-за сроков наступления, придется командующему принимать непростое решение.

Город ночью без освещения очень мрачен. А уж в январе… Только снег дает хоть немного света, но вот беда, затоптан весь снег и больше напоминает грязь. Температура воздуха, кстати, здесь ничего так, довольно комфортная, совсем небольшой минус, пара градусов, не больше. Идя под стенами старинных домов, постоянно оглядываешь дома напротив. Не откроется ли где окно, а то вдруг шмальнет кто-нибудь, и амба. Пройти оставалось несколько домов, как вдруг из темноты дверного проема одного из домов вылезла мужская фигура. Мужчина явно нас видел, шел прямо к нам. Мы все подобрались и приготовили пистолеты с глушителями. Подумав чуток, я убрал свой и приготовился к встрече.

– Пан офицер, я хочу помочь, не стреляйте, – проговорил на почти чистом русском языке подошедший поляк. Надо отдать ему должное, не заорал на весь район, а спокойно подошел вплотную и заговорил почти шёпотом.

– С чего вдруг такая честь, – я был настроен к местным жителям довольно скептически.

– Тут не все рады Красной Армии, но все-таки нацисты хуже. У меня свой интерес есть, он совпадает с вашим, почему бы не помочь.

– Логично. Слушаю вас, и для начала как к вам обращаться? – задал я первый вопрос.

– Вольдемар Лодзянски, пан офицер, можно просто по имени.

– Хорошо, Вольдемар. Хоть вам тут и непривычно, но меня зовите просто командиром, договорились? – Поляк кивнул.

– Вы к жандармерии идете? Она тут рядом.

– Не знаю, как она правильно называется, нам сказали то ли тюрьма, то ли участок полиции.

– Все верно. А также то, что там же и тюрьма. В ней мой брат сидит. Неделю назад забрали, когда он отказался в армию идти. Ему восемнадцать только исполнилось, тут эти за ним пришли. Сказали собираться, родной город от коммунистов защищать, а он не пошел. Брат до войны в Москве учился, доктор он хороший, сказал, что ему русские не враги, а эти из СС сразу забрали. Вы в курсе про евреев?

– Про что именно? – поинтересовался я. Не очень люблю я этих сынов Израилевых, но вдруг окажется нужным то, что расскажет Вольдемар.

– Там, – указал куда-то себе за спину поляк, – собрано большое количество тех, у кого стояла на груди звезда Давида.

– А чего их там держат? – удивился я.

– Они жили в гетто, но перед вашим приходом в город их всех согнали в тюрьму. Мы думаем, их хотят уничтожить за раз, так как один из служащих в тюрьме охранников с пьяну проговорился, что вся тюрьма заминирована.

– Вон как. Интересно, немчура что, остатки совести потеряла? Ведь уже скоро им припомнят все грехи, и плодить новые, да еще в таких количествах, не в их интересах.

– Более того. Этот же охранник сказал, что видел, как сгружали большие бочки, дополнительно упакованные в резиновые чехлы.

– А вот тут поподробнее.

– Да уж куда подробнее, химия там. Я по первой войне помню, у нас кайзеровские немцы так и хранили химию. Представьте, что будет, если они рванут в здании, где находится какая-то химия, кучу взрывчатки?

– Песец! – пробормотал я. И что теперь делать? Они же потом нас обвинят в убийстве мирных жителей.

– Так, Вольдемар. Мы обязаны немедленно доложить об этом.

– Конечно, можете передать вашему начальству, что я знаю, сколько там человек в охране и как можно попасть в тюрьму незаметно.

– Так что же вы молчали? Это же меняет все расклады, – еле удержался я, чтобы не заорать.

По сведениям поляка, эсэсманов там взвод. Вооружены хорошо, но объект очень большой, и быть везде они не могут в принципе. Решил действовать сам.

– Сема, дуй к нашим, скажешь Зимину, чтобы взял три группы снайперов. Пусть найдет самых лучших саперов и бегом всех наших сюда. Пусть захватят все, что нужно. Здесь тихо, ночь вся впереди и она наша. Бегом!

Сема мгновенно исчез в темноте кварталов, лишь кивнув. Остается ждать. Пойдем своей группой, саперов запустим тогда, когда зачистим тюрьму или если это будет невозможно. Нет, медлить тут нельзя, нужно работать. Пока ждали группу, пошли с Костей посмотреть. Ну и Вольдемар, конечно, он и указывал, куда идти. Поляк просил оружие, но я мягко отказал, ссылаясь на отсутствие такового у нас. Вышли-то посмотреть, не запасались.

Здание тюрьмы было огромным. Серое мрачное здание высилось перед нами темной горой. Как туда попасть, Вольдемар рассказал заранее, и теперь мы осторожно крались за поляком. Тот обошел здание тюрьмы какими-то дворами и вывел к забору. Забор был хороший, но дыру мы в нем увидели и без помощи местного. Видимо, после какой-то бомбежки, поврежденное место просто не стали восстанавливать. Пролезть было просто, попав на территорию, мы огляделись, но подумать нам не дали. Поляк, сблизившись со мной, быстро заговорил:

– Здесь нельзя стоять, тут иногда ходит постовой. Про дыру-то немцы тоже знают.

Мы двинулись к зданию, Вольдемар, пригнувшись, шел впереди. Когда оказались под стеной, поляк указал в сторону рукой и дернул меня за рукав, показывая, чтобы я присел. Мы с Костяном синхронно присели и замерли. Метрах в ста от нас прохаживался часовой, видимо он появился из-за дальнего угла здания. Только бы он обходить территорию не стал, а то срисует. Повезло, немец развернулся и исчез за углом.

– С этой стороны они почти не ходят, только осматривают.

– А почему, вроде тут из-за дыры наоборот нужно пристально смотреть?

– Тут раньше часовой с собакой стоял, потом, как основные силы стали покидать город, всех кинологов забрали, а эти так и не ставят сюда солдат. Мало их, им еще и внутри нужно караулить. Они же сейчас штурма ждут, все у пулеметов.