Андрей Архипов - Волжане

— Ага, наркоманов с детства воспитывают…

— Про что ты?

— Да нет, продолжай…

— Да я уж и закончил. Кабы знал, сколько стоит зелье это, нипочем бы не стал соглашаться привезти его по просьбе Вячеслава.

— Могли бы и местным средством обойтись, не все же посконные рубахи шить из него. Ну да ладно, это дело Славы — про что говорить, а про что и умолчать… — еле слышно пробурчал Николай, а на просьбы говорить громче лишь вздохнул и ответил: — Прости, воевода, разворчался я что-то сегодня, старею, что ли. В любом случае ткани у него в ране, то есть кожу и мясо размозжило топором, и надо было выждать, чтобы все немного зажило. А теперь в сон его лепешками твоими Слава вогнал — и сшивать сухожилия шелковыми нитями будет. Что уж получится — бог его знает, но нитки эти вроде рассасываются в теле через год, да и Свара на все готов был, лишь бы руку вернуть…

Послышались торопливые шаги, отдающиеся гулким эхом от длинного наклонного помоста, и в низенькую дверь, согнувшись, зашел Вячеслав, молча прошел к братине с хмельным медом и шумно сделал несколько глотков.

— Допивай уж, для тебя всю припасли… — кивнул воевода. — Николай говорил, что у тебя после шитья руки завсегда дрожат. Все обошлось?

— Вроде да. А если пить много, так и во время шитья дрожать будут, — ответил лекарь и, отставив посудину, устало опустился на лавку, прислонившись спиной к стене. — Рассказывайте, о чем договорились? И как ваше путешествие прошло, если коротко? Я, наверное, один о нем не слышал ничего за делами своими…

— Чего тут говорить, — махнул рукой воевода. — У вас эти самые дела не в пример нам прошли. И расторговались неплохо, и оружием побряцать успели. Стоило ли уезжать?

— Говорил же я, Трофим, что моя это оплошность, — донесся из угла голос Петра. — Раз виноват, то наказывай, как пожелаешь.

— Твоя, моя… наша! И хватит виниться, лучше думай, как летом гостей торговых встречать и дружинных новых готовить! Ладно, Вячеслав, опишу я тебе слегка поход наш прошлый, потому как тебе со мной отправиться предлагаю в новый…

— Куда это?

— Давай по порядку и не перебивай воеводу своего, — устало глянул на лекаря Трофим, с сожалением понимая, что на новых членов общины надо было рявкать еще три месяца назад, а теперь уже несколько поздно, и лишь ехидным замечанием иной раз можно добиться, чтобы они вовремя замолчали. — Если коротко, то без помощи Василия Григорьевича, сотника суздальского, нас бы по миру пустили. Он и с купчишками свел, которые часть товара по сходной цене скупили, и к тысяцкому подход показал, дабы столковались мы с ним по мерянам. А пока по людишкам рядились, Лаймыр за три дня остатки товара на торгу распродал. Цену мы установили чуть ли не на треть меньше вашей, так что иной работник, скопивший с весны более полугривны, в хозяйство свое мог котелок добавить. Однако на выкуп мы изрядно потратились: по гривне кун нам каждый из тех мерян обошелся, — так что сотня из прибыли сразу долой. В копилку нашу разве что соизволение ростовского тысяцкого и дальше с нами дело иметь… Мытного [50] Мытное, мыто — пошлина. немало отдали, хотя Василий Григорьевич и толковал, что это по-божески. Всех пошлин на четверть от стоимости товара набралось.

— Товар с двух плавок забрали? Э… извини, что прервал, Трофим Игнатьич, — все-таки выдал Николай, уловив недовольный взгляд воеводы.

— Тебе лучше знать: одних котлов четыре сотни было. Поработали вы изрядно! Если ты про доход, то за вычетом мыта, выкупа и… прочих расходов получили мы шесть сотен гривен кун и еще два десятка к ним. Не считая выручки от мягкой рухляди, которая одной частью в общину Переяславки пошла, а другой отякам на раздачу. Сколько с полей наших вышло кадей [51] Кадь — мера объема, для ржи составляет примерно 230 кг. ржи, Никифор?

— Э… Всего у нас восемь сотен работников в двух весях набирается. С бабами. По полкади на душу собрали. И это если с малыми детишками считать, а без них еще больше. Да ты еще привез столько, что иным гребцам ноги поставить было некуда, мало что за борт все не вываливалось. Как только не потопли по пути сюда?

— Не потопли же, а ненастье один раз переждали. Веса в том хлебе всего ничего, а вот места занимает… Не дело его на боевых лодьях таскать, что-то другое измысливать надо. Так вот, на пять сотен гривен мы шесть сотен кадей ржи купили. По десять кун коробь [52] Коробь — в кади 4 короби, или старых четверти. вышла. Хватит нам?

— И по кади на душу хватило бы, а так с излишком останемся. А уж остаток гривен…

— Ты не части, Никифор, — прервал излияния старосты воевода. — Где он, тот остаток… Вы, Петр, сколь выручили?

— Четыре с половиной сотни гривен кун. Серебром расплатились купцы, хотя и должны нам около сотни остались.

— Серебром? Хорошо живут они в своем Новгороде. Тогда вот что… Посчитайте, кто сколько пробыл на работах общинных, и рассчитайтесь. Делите триста кадей ржи, сотню гривен и всю утварь, что осталась. Сотню кадей и посуду по надобности за теми отяками закрепите, что наособицу еще живут…

— Много им хлеба будет, — протестующе вскрикнул староста. — Они посудой уже много похватали за уголь свой.

— Так рассчитайтесь с ними из названного мной до конца, а сколь зерна останется — с мерянами поделитесь: обещались мы им, что прокормим эту зиму. Устроились они уже?

— Достраивают дома недоделанные в Сосновке — они же следом за тобой прибыли, а ты с неделю всего здесь, — задумчиво кивнул староста, производя в уме какие-то свои подсчеты. — Потесниться пришлось, но ничего, гораздо хуже жили. Эх, а их две сотни душ я и не посчитал еще!

— Ну так посчитай… и поспрошай, чего им еще надобно. А то, что останется после от двух сотен кадей, в запас убери. Слышишь, Никифор? Мало ли как дело повернется… Да! И работникам, что я привез, тоже выдели зерна по надобности. — Трофим на мгновение задумался и мрачно выдохнул: — Так и не останется ничего…

— Знамо дело, если выделять всем подряд! Это ты про холопов суздальских речь вел? На них остаток монет истратил?

— Никифор!

— Э… да ить я что? Просто спросить хотел одну закавыку. Они же в Болотном селятся, в школе, только… Ты же их с семьями выкупил, а на земле селить пока запретил. Кем они будут у нас?

— Мастеровые они людишки, ими и числиться будут. Два кузнеца среди них есть с подмастерьями, остальные плотники да гончары. — Воевода посмотрел в сторону Николая. — Как устроятся, забирай все полтора десятка семей со всеми потрохами к себе. Считай, это тебе подарок за то, что для нас сделал. А то ты жаловался все, что людей у тебя не хватает.

— Это что же, — с придыханием спросил Никифор, озадаченно переглядываясь с растерянным новоявленным хозяином, — ныне один он всеми холопами владеть будет? Один на все веси наши?