Игорь Сорокин - Тендровский узел

Пройдет всего два десятка лет, и войско «верных казаков» будет отправлено в полном составе на колонизацию Кубани и создание кубанского казачества. За этот период семья Вовча увеличится не в два раза, как по науке положено, а в три. Скажете так – женщины не могут нарожать столько? Не могут, но семью можно увеличить, к примеру, приняв в нее новых членов. Не все ведь казаки захотели переселяться и не все остались в войске. Йосип Вовчий, будучи приписным к войску, в казачьем реестре не проходил, и семья его также. Зятья в молодости к войне и лихости склонны, а с годами остепеняются и о семье начинают больше думать. Да и не все казачьи зятья в русско-турецкой войне выжили, некоторые дочери семьи по паре раз замужем побывали. В обиходе появляется новое выражение: «то наше кубло» – дом и члены семьи Вольфов. Да все тоже волчьи названия в диалекте жителей Очакова.

Захват крепости Очаков принес в семью мирную жизнь и возможность жить не в блокгаузе, а в нормальных домах Покровских хуторов. Боевые побратимы казачьих корней ушли на Кубань, оставив после себя селения на островах Березань, Тендра и Змеиный, а также село Бейкуш, где теперь вдруг стали жить не казаки, а немецкие колонисты семьи Вольф. Ничего, что отец из казаков по-немецки только несколько слов знает, а вокруг дети татарок и турчанок. Главное, маман от Вовчих, а все дети, у которых хоть капля крови семьи, живут, словно в интернате, на Кинбурнской косе в Покровских хуторах.

Екатерина Вторая ради освоения бескрайних просторов Малороссии из голодных германских королевств призвала десятки тысяч немецких колонистов. Словно грибы после дождя основываются на берегах Днепра, Буга и Днестра поселения. Новые земли, богатые черноземом, сулят и в будущем принесут богатства немецким общинам. Правда, вначале на новых землях надо пережить хотя бы первый год, есть ведь надо сегодня. И именно в этот время начинается звездная пора семьи Иосифа Вольфганга.

В течение нескольких лет рыболовецкая флотилия увеличивается в десятки раз. Черноморская тюлька, посоленная по староказацкому рецепту, становится основной едой немецких, и не только немецких, колонистов Днепровско-Бугского бассейна. Словно анчоусы в Корее, тюлька жареная, вяленая и соленая решает проблему голода всей Малороссии, оставаясь одним из основных продуктов питания даже через двести лет. Немецкие колонисты, придя на новые места жительства, стали поставщиками семье Вольфганга не только денег, но и свежей крови. Женский совет семьи охватил родственными связями теперь уже не казацких старшин, а главенствующие семьи немецких колоний. Невестки-колонистки стали старшими женами сыновей семьи. Да-да, в семье у мужчин было несколько жен и наложниц, главное, чтобы дети семьи и жёны знали свое место в иерархии семьи и род плодился и размножался, ведь еще папа римский разрешал многоженство при восстановлении населения Европы. В истории христианства всегда найдутся примеры для решения демографической ситуации семьи и паствы священнослужителя. Прошли времена, когда сотни вдовых татарок и турчанок рыбацких корней достались казакам и семье Вовчих в виде трофеев, оставшись без мужчин в рыбацких селениях Причерноморья. Всем в семье было место, огромный кадровый дефицит требовал скорейшего увеличения клана.

Десятки баркасов и шхун, с мая по октябрь находясь в море, ловили черноморскую рыбу, доставляли ее к городам и селам, а далее биндюжники – на своих тяжеловесных возах (словно современные дальнобойщики) – развозили рыбу во все города и села Малороссии.

В конце девяностых годов восемнадцатого столетия на семью Вольфганга начинает работать семья Куприевичей, семья корабельных мастеров, выписанных еще при Потемкине из Пруссии для строительства кораблей в Николаеве. Смесь опыта судостроения Прибалтики и Причерноморья рождает судно типа река – море, шаланда водоизмещением 300–400 тонн решает транспортные проблемы семьи Вовчих. Теперь острая нужда в рыболовецких и транспортных судах отходит на второй план, а семья получает возможность развернуть свою деятельность не только в Днепровско-Бугском бассейне, но и на Дунае и каналах Европы.

Нравы козацких ходоков за зипунами и немецкий порядок составили в течение всего одного поколения в Днепровско-Бугском лимане уникальный характер нового анклава – причерноморских немцев.

Не боящиеся крови арийцы с огромной примесью казацких кровей вдруг оказываются монополистами в рыболовецком промысле северо-западной части Причерноморья. Как и колонисты – немцы в глубине Малороссии, в таком же состоянии оказываются и жемчужина у моря, город Одесса, и устья реки Дунай и Днестр. Рыбаки, ранее снабжавшие Хаджибей, верховья Дуная и окрестности рыбой, вдруг оказались под жестким прессингом Вовчей семьи. Остатки бывших «верных казаков», расселившихся вдоль побережья и поддерживающих семью, за верность получают себе или старшему наследнику жену от семьи. Ничего, что она ранее была из вновь поселившихся немецких колоний. Главное, что она от Вольфов. Ну а те, кто все же были против, как правило, не возвращались однажды из моря, встретив в море одну из казацких чаек теперь уже причерноморских немцев.

С конца XVIII века вся Европа, как и вся Малороссия, становится рынком сбыта черноморской тюльки, кефали, скумбрии и судака, контролируемым Вовчей семьей. Сотни баркасов и десятки шаланд ловят рыбу, перевозят соль, грузы и людей по Днепру, Дунаю и Дону. А на Кинбурнской косе совет старейшин и женсовет семьи постановляют заняться строительством двух трехэтажных особняков: семье и детям негде жить и учиться. И это на песке, где уже через полметра начинаются грунтовые воды, а до ближайшего каменного карьера десятки километров по прямой, там, где новые двухэтажные особняки появятся спустя пару столетий – в третьем тысячелетии. Николаевская мореходная школа начинает учить немецкоязычных юношей и девушек морским профессиям, готовя Вовчему кодлу собственных капитанов.

В далеких 1930-х годах после периода НЭПа (новой экономической политики), начатой еще Лениным, в Советском Союзе появились тысячи миллионеров, олигархов и олигархических кланов. Одним из таких кланов оказался этнический анклав причерноморских немцев. Почти за полтора века семья из трех десятков человек превратилась в настоящий клан, в котором могли называть своим прародителем Йосифа Вольфа более 5 тысяч человек. Еще около трех десятков тысяч человек в результате браков, кровного братства и прочих случаев могли говорить о степени родства с Вовчей кодлой.

Уже в начале XX века семейство колонистов Вольфов можно было сравнить с семейством современных корейских Чеболей, имеющих влияние и свои интересы не только в своей стране, но и за ее пределами. В начале третьего тысячелетия около тридцати Чеболей Южной Кореи участвовали в 46 процентах продаж в Южной Корее в промышленной отрасли, определяли экономическое состояние страны и стали причиной бурного развития страны в послевоенный период. Всего полстолетия развития – и такие показатели в Корее. А что же было за 166 лет существования Вовчей кодлы? Як то казала бабуся Полина: «Дядьки завжди в думі сиділи. Як то при цари, так й у радянськи часи… Ще й на заводі керували. Що то за дума? Й що це за завод?» Дума она при царе была. А в советские времена называлась советом народных депутатов.