Петр Донцов - Николай I - попаданец. Книга 2 (СИ)

- Тогда, наверное, ты прав, эти отстали. Теперь те, кто убежали подмогу вызовут.

- Ну, пока вызовут, пока доскачут, нас уже не нейдешь. Лес большой, а наши тропы чужаки не знают.

- Думаю, после сегодняшнего дела Дитрих отпустит нас на неделю по домам. Я уже соскучился по домашнему супу с потрошками. Знаешь, ведь, как моя Марта знатно его готовит.

- Еще бы. Если что позови, я мигом прибегу, - ухмыльнулся товарищ.

С Уве Густав был знаком с детства. Выросли вместе в одной деревне и ходили в одну кирху. А полгода назад, кода началось восстание в Прибалтийской губернии*, они вместе вступили в отряд Дитриха. Весь край тогда полыхнул, после памятного налета на тюрьму в Ревеле. Как будто ждали знамения свыше. С тех пор восстание в городах подавили, а его участники уже давно как переселились за Урал, а то и вовсе в Забайкалье. Но селяне, все еще промышляли на большой дороге, прячась в лесах, откуда совершали набеги на отставшие отряды и русские поселения. После нескольких набегов, отряды лесных братьев возвращались в свои селения и продолжали заниматься хозяйством, как ни в чем не бывало. Правда, ежели власти обнаруживали в деревне повстанцев, то выселяли всю деревню, но многих это не пугало, уж больно они ненавидели русских.

Через лес они шли до сумерек, лишь изредка останавливаясь на привал. Наконец, на большой поляне, откуда вело несколько троп, отряд остановился. Дитрих зажег небольшой факел из толстой, пропитанной смолой ветки. Все ватага была одета примерно одинаково: в крестьянские тулупы поверх шерстяных свитеров. Поэтому вспыхнувший огонь осветил коричневые и черные силуэты.

- Ну что ж, - сказал главарь, - здесь мы расходимся. Пересидим неделю или две. Заодно хозяйство подтяните. А там посмотрим. Если что, пошлю Мартина вас оповестить.

Вся ватага жила в соседних деревнях, но на дело ходили далеко от дома, чтобы не вызывать подозрений. Хоть до Ревеля было километров тридцать, места здесь были глухие и чужаков всегда узнавали за версту.

Попрощавшись с соратниками, друзья направились в свою деревню. Дорога вела через поле. Урожай уже убрали, и комки земли крошились под сапогами. Пока добрались, уже совсем стемнело.

Ну, давай, до завтра, - сказал, прощаясь Уве, - завтра к тебе заскочу. Смотри, весь суп не прикончи. Оставь малость старому другу.

- Старому другу давно пора женится, - ответил Густав. А то все так и будешь по чужим домам похлебку искать.

- Хватит ворчать, мне и так неплохо. Так что завтра заскочу к тебе в обед.

На том друзья разошлись по родным пенатам. Дом Густава был довольно большим квадратным строением из бревен и крышей из теса, потемневшего от времени. В темноте белели крашенные, резные наличники. На заднем дворе располагался обширный сарай, служивший и хлевом и сеновалом. Все это принадлежало семье Лайпманов с незапамятных времен. Семья жила хоть и не зажиточно, но хозяйство держала крепкое.

Когда Густав переступил порог, дети уже спали, но Марта, его жена, еще не ложилась и ждала мужа в горнице.

- Привет женушка, - сказал Густав, целуя ее. Он снял с себя тулуп и сапоги и сел на лавку.

- Как все прошло? - спросила Марта.

- На этот раз без потерь. Русских оказалось немного, а мы удачно засели. Вот, - сказал он, вытаскивая кошелек из кармана брюк, - досталось при дележе. Винтовку я уже запрятал на сеновале. Угостишь чем-нибудь?

- Есть хлеб и крупяная похлебка. Завтра я сделаю твой любимый суп.

- Знаешь, он не только мой любимый, Уве вот, в гости напрашивался.

- Еще бы, этот голодранец тут как тут, если едой пахнет. А вот крышу помочь починить, так ему в Ревель на рынок надо.

Густав обнял жену за талию и сказал, глядя на нее снизу вверх:

- Так найди ему жену, тогда и мы к нему ходить будем.

- Он у тебя бойкий, сам найдет. За этого прохвоста можешь не беспокоиться.

- А я особенно и не беспокоюсь. Просто он никак не повзрослеет.

- Когда тебя не было, сюда приезжали казаки. Спрашивали где ты. Я сказала, что уехал в Ревель, на рынок.

- Они говорили, что вернуться?

- Нет, но ты же знаешь, что раз или два в месяц они к нам наведываются. Думаешь, они что-то подозревают?

- Если бы подозревали, то устроили бы секрет, или просто забрали бы нас для дознания. Скорее всего, они пытаются пошире забросить сеть, может какая рыбешка попадется. Эти русские глупы, так что не беспокойся.

- И все же ты останься здесь на неделю-две, чтобы не вызывать подозрений. Ведь если тебя поймают, нас всех вышлют, - с тревогой сказала жена.

- Нас и так отсюда выживают, неужели ты не видишь.

- Вижу, но если ты будешь осторожнее, то больше поможешь нашему делу.

- Не беспокойся. Дитрих сказал, чтобы мы пока сидели тихо, до следующего дела. Так что когда казаки нагрянут в следующий раз, я буду здесь. А теперь пойдем спать, я весь день через лес шел.

В этот же вечер в Ревеле, на неприметной мансарде трехэтажного дома, двое молодых людей готовили бомбы. Оба являлись студентами Дерптского университета, отчисленными за распространение националистических настроений среди немецких студентов*. Бомбы эти представляли собой жестяные банки, начиненные порохом и свинцовыми пулями, вперемешку с гвоздями. Эта самодельная взрывчатка часто использовалась местными инсургентами. Ее легко было приготовить, спрятать и переносить, а в узких улочках она обладала большой разрушительной силой. На столе, за которым работали неудавшиеся студенты, уже стояло два десятка банок с прикрепленными фитилями.

- Еще пять- шесть банок и порох закончится, - сказал Мартин, молодой, прыщавый блондин, с серыми, блеклыми глазами.

- Ничего, - ответил его приятель, которого звали Вили, - для дела этого хватит с лихвой.

- Да уж, - ответил Мартин, тут главное внезапность. А для этого и десятка бомб достаточно.

В этот момент в дверь постучали особым стуком, означавшим, что за дверью свои. Тем не менее, Мартин схватил лежащий на столе револьвер и, подойдя к двери, спросил:

- Кто там?

- Это я, Феликс. Открой.

Вошедший был сухощавый мужчина, лет сорока, в сером пальто и с надвинутым на глаза картузом.

- Ну как, все готово? - спросил он.

- Уже заканчиваем. Твоя часть уже упакована в чемодан. Можешь забирать.

- Хорошо. Вы тут поскорее заканчивайте. Завтра выступаем в восемь. План помните?

- Помним, будем на месте как договаривались.

- Молодцы. Ну, раз вы готовы, я пойду. Мне еще чемодан завести надо, а скоро комендантский час.

- Тогда до завтра, - сказал Мартин, пожимая гостю руку на прощанье.

- Да, пожелаем себе удачи, - ответил Феликс и закрыл за собой дверь.

Молодые люди являлись частью антироссийского подполья, что действовало в Прибалтике. Открытые выступления остзейских немцев подавили довольно быстро, но самые непримиримые ушли в подполье, постоянно тревожа своими налетами русских солдат и жандармов.