Андрей Посняков - Судьба гусара

– Господин ротмистр, Денис Васильевич, – неожиданно вбежал со двора караульный, из рядовых. – Там вас цыганенок какой-то спрашивает.

– Цыганенок? – Давыдов изумленно приподнял левую бровь. – Я б еще понял, если б цыган. Однако пойду-ка, гляну…

За воротами и впрямь дождался цыганенок, мальчишка лет десяти, с черными как смоль кудрями и карими, сверкающими глазенками.

– Вы – господин ротмистр Денис Васильевич?

– Ну я. А тебе почто?

– Меня дядько Макар прислал. Велел обсказать все, что про отрока убиенного ведаю.

Оп-па! Гусар округлил глаза, отвел цыганенка в сторонку и, оглядевшись вокруг, приказал:

– Рассказывай.

Оказывается, нищего мальца, что пришел вместе с каликами, цыгане приметили уже давно и даже надумали перекупить в целях использования в качестве попрошайки. Перекупить, само собой, незадорого… да наверняка с каликами сторговались бы, коли б мальца мужик один не сманил, как раз до цыган незадолго.

Тут-то Степку – так цыганенка звали – и послали: прямо за мужиком. Правда, бричка быстро ехала, не успел Степка проследить… Однако потом, к вечеру ближе, цыганенок неожиданно углядел знакомую бричку невдалеке от шинка. Мужик как раз слезал с козел, на плече – котомка.

– Большая котомка-то?

– Да не, не особо. И мужичок-то не особенно в шинок торопился. Выждал, покуда шинкарь, дядько Лазарь, со двора отлучился и – шмыг! А потом так же быстро и выскочил, в бричку сел, да ходу.

– Так-так… – выслушав, протянул гусар. – И что за мужик?

Ответу не удивился нисколько – Верейский Никифор, купец.

– Вот и подумалось вдруг – Макар не зря Анну повез. Восхотел, верно… – Катерина поправила сползшую с плеча кацавейку и вздохнула. – Так я и за ним – посмотреть. Коли Макар с подруженькой… так я эту подруженьку вовек больше не позову! Пущай сидит в своих Черкассах. Ну, покуда собиралась, покуда шла… Так по пути-то знакомую бричку и увидала! Мужик на козлах сидел – я и подумала в темноте, что Макар. А Анну по платью да пелерине узнала.

– Ну-ну, дальше! – нетерпеливо подогнала Лидочка. – Что за мужик-то был?

– Его я уж потом, попозже, признала. Пока за бричкой шла, аж до самой Вороновки. Выдохлась вся, умаялась. Отдышалась – а мужик-то уж из дому вышел. Один. И не Макар это оказался, а дядько Никифор, купец.

– Ты его точно признала?

– Да уж признала. Стремглав в сторону бросилась, схоронилась. Гляжу – вышли вдвоем: Анна с Никифором. В обнимку вышли, милуются, куда-то за дом пошли, в сад… Ну, я и думаю – мешать им не стану, взяла да ушла. Чай, Никифор-то – не Макар.

– И ничего больше не видела?

– Не.

Зачем-то оглянувшись по сторонам, Катерина перекрестилась на висевшую в углу икону и тихо, с необычайным убеждением, произнесла:

– Думаю, это Никифор Анну убил. Больше некому. Уж что там меж ними стряслось – не знаю, а убил он.

– Вилами по воде, – сквозь зубы промолвила Лидочка. – Вилами…

– Ой! – случайно глянув в окно, Катерина вдруг изменилась в лице, словно б увидела там самого чета! – Прячемся! Там… он!

– Кто он?

– Да Никифор же! Вона…

Спрятаться девушки не успели, тяжелые шаги уже раздались в сенях, и на пороге возникла могучая фигура купца.

– Ну? – громовым рыком прорычал незваный визитер. – Ты, что ли, Катька, про меня сплетни сводишь? Гляди-ко… и ухажер еще сопленосый…

Наотмашь ударив Катерину по лицу, Никифор повернулся к барышне… Жесткие пальцы купца вмиг ухватили Лидочку за ухо. Девушка вскрикнула, скривилась и, вспомнив уроки гусара, с ходу заехала обидчику локтем в бок. Тот, такое впечатление, даже не почувствовал, сгреб девчонку в охапку, прижал к стене… и мерзко усмехнулся:

– О! Да ты девка никак! А почто в портках, греховодница?

Никифор на миг отпрянул, глянул на лежавшую без чувств хозяйку, перевел взгляд обратно на Лидочку… и вдруг хмыкнул!

– Вона кто за мной мальцов посылает! Признал я тебя… Епифана почтаря дочка! Ну… оно и к ладу. Посейчас вот обеих, посейчас…

Ухмыляясь, Никифор нагнулся и выхватил из-за голенища нож… Лидочка удара ждать не стала – нанесла первой. Ткнула цыганским клинком прямо супостату в грудь. Увы, промахнулась, угодила в плечо, однако кровушку гаду пустила!

В изумлении глянув на девчонку, убийца на миг растерялся – лезть на рожон ему явно не хотелось, да и расправиться по-тихому не вышло. Впрочем, все равно теперь ж деваться некуда, дело нужно было довести до конца.

– У-тю-тю-тю, барышня! – купец недобро осклабился, поиграл ножом…

И Лидочка вновь совершила выпад – укол, только укол, все, как учил Давыдов. Кажется, на этот раз – удачно. Купец согнулся, застонал… И тут же выпрямился, словно пружина, и что-то горячее ударило Лидочке в грудь…

– Ты только не умирай, милая… Ты только не умирай… Обожди малость… еще чуть-чуть – и лазарет, доктор…

Давыдов нес раненую девушку на руках, такую невесомую, хрупкую, с белым от потери крови лицом.

Эх, опоздали… – корил себя гусар. Чтоб раньше в присутствие выехать. Раньше бы с Ратниковым поговорил… и за Верейским выехали бы раньше! Все же нашли, взяли гада… Хорошо – кто-то из Лидочкиных хлопцев дом показал.

– Не умирай, миленькая моя… Христом-Богом прошу, потерпи малость… Бричку, бричку давай! Сам повезу! Вы держите…

Уже наступил декабрь, и на улицах Звенигородки сверкали на солнце сугробы. Неугомонная мелюзга, весело крича, каталась с горки на санках, невдалеке, на базаре, торговали горячим сбитнем и только что испеченными – с пылу с жару – блинами.

Добежать, что ли, до рынка, купить?

Лидочка задумчиво подошла к окну. Недавно оправившаяся после ранения девушка казалась еще более тоненькой, чем была. Лицо ее все еще оставалось бледным, лишь щечки понемногу начинали розоветь…

– У Репниковых нынче бал, – оглянувшись на дочь, тихо промолвил Епифан Андреевич. – Хотя какой там бал. Так, обычные посиделки. Хотя… нас с тобой звали.

– Ах, оставьте, папенька, – отмахнулась барышня. – Мне же совершенно не в чем пойти.

Папенька умолк – да и что сказать-то было? Между тем за окном вдруг остановились богатые сани. Остановились прямо напротив дома Мирских, у заснеженного палисадника.

Кучер в справном армяке и шапке остался сидеть на облучке, а седок – важный господин с какими-то свертками – выбрался и зашагал прямо к крыльцу.

– Ой, папенька! Кажется, гости к нам. Ой, я переодеться не успею…

– Да я встречу. Ничего.

Важный господин со свертками уже стучал в дверь.

– Господин провинциальный секретарь Мирский?

– Он самый и есть. А что…

– Велено доставить вам.

– Но…

– За сим разрешите откланяться – дела-с.

– Что же вы, даже и чаю…

Неожиданный визитер ушел, оставив пакеты.