Михаил Ланцов - Иван Васильевич. Профессия – царь! [litres]

Замысел лидеров степи проступил во всей своей красе. Казань засела в глухой обороне. Ногайская Орда должна была выждать, пока войска Ивана Васильевича осадят Казань, и действовать в тылу его армии. Во всяком случае, именно об этом все и говорило. Хаджи-Тархану отводилась роль речного прикрытия. А бахчисарайский сиделец должен был ударить по беззащитным землям Руси, дабы не только от души там все пожечь и пограбить, вынуждая снять осаду и московские развернуть войска против него.

Просто и незамысловато.

Однако на Волге планы коалиции затруднили дромоны. А здесь государь лично решил поучаствовать, форсированным маршем двигаясь к Туле. Почему туда? А куда еще? В сложившейся диспозиции Сахиб I Герай мог воспользоваться только Муравским трактом – самой удачной дорогой до Руси, максимально удаленной от нижегородского рандеву поместной конницы. Велика степь, а дорожек немного. Этот маленький отряд может просочиться где угодно. А войско пройдет не везде. Ему броды нужны и прочие факторы, достаточно жестко привязывающие большие скопления людей к строгим маршрутам…

Корпус Басилевса достиг Коломны, где, практически не снижая темпа, переправился по заранее наведенному наплавному мосту. Нет, конечно, пришлось растянуться и замедлиться. Но не сильно.

Форсировали Оку и пошли дальше. Благо, что за 1547 год дорога от Коломны до Тулы была приведена в порядок. Наведены деревянные мосты. Расчищены завалы. Засыпаны промоины. Проложены просеки там, где надо. Да и опорные склады-магазины в Зарайске и Веневе сильно помогли, позволяя идти без перегруженного обоза. Практически налегке.

Так или иначе, но, когда 24 июня к Туле подошли силы крымского хана, корпус Басилевса уже неделю отдыхал в лесу в десятке верст от города.

Почему так вышло? Ведь шла не только кавалерия, но еще и пехота, да с пушками, да с обозом.

Все дело в экипировке и снаряжении. Иван Васильевич прекрасно отдавал себе отчет в том, что для быстрого и продолжительного марша бойцы должны быть не только здоровые и прекрасно тренированные, но и должным образом снаряженные. Добрая обувь – ключ успеха! Но не только она. Все, буквально все на бойце должно было хорошо сидеть и быть по размеру. От сапог до легкого маршевого ранца. Нормально организованное обозное хозяйство ценилось не меньше.

Ну и маршевый провиант. Он должен быть легким, непортящимся и калорийным. Именно поэтому государь столько морочился с засолкой и засушкой тонких полосок мяса. Сушкой сладких фруктов. Заготовкой орехов. И прочим. Дорого. А местами и очень дорого. Но в ста граммах того же фундука калорий было вдвое больше, чем в пшенице. И главное – их готовить не требовалось. Да, конечно, он обеспечил весь свой корпус походными кухнями, гарантировавшими регулярное и централизованное употребление горячей пищи, да на сале с мясом. Но при добавке сухофруктов и орехов в рацион ее требовалось много меньше…

Иван Васильевич осторожно выглянул из-за пригорка на опушке леса и, приставив ладонь к бровям, попытался рассмотреть противника.

– Сколько их? – задал он риторический вопрос.

– Не ведаю, – пожал плечами Воротынский, смахивая паутинку с наплечника. – Отсюда не разглядеть.

Басилевс скосился на единственного маркиза Руси и едва заметно улыбнулся. Новенький латный доспех, выполненный в высокой готике, смотрелся на нем крайне органично. Недаром подмастерье снимали столько мерок в свое время. Немногие на Руси могли похвастаться таким защитным снаряжением. Вот и носился Михаил Иванович с ним как с писаной торбой. Гордился. Прям раздувался от гордости. И пылинки сдувал, не говоря уже о паутинках.

– Действуем по плану?

– Да, государь, – кивнул Воротынский.

После чего они покинули импровизированный наблюдательный пост и уже за поросшим деревьями пригорком сели на коней.

Михаил Иванович Воротынский сразу отделился от сопровождающих и направился к конному полку улан, что стояли возле своих строевых коней в полной боевой готовности. Животинки мирно пытались пощипать травку. Мужчины же тихо переговаривались. Обменивались шутками. Раздавались нервные смешки. Известие о том, что к Туле все-таки подошли татары великим числом, уже расползлось по лагерю.

Окрикнув и приведя в тонус своих подопечных, Воротынский приказом поднял их в седла и, выстроив в походную колонну, повел на дело.

Выйдя на рысях из-за леса, уланы засуетились под криками заметивших их татар. Благо, что с той позиции, откуда они выехали, всей панорамы на лагерь противников не получалось лицезреть, что вроде как должно было вводить их в заблуждение.

Построились.

Уперли свои пики в муфты, прикрепленные кожаными ремнями к седлам [112]. И атаковали самым незамысловатым образом, то есть натиском.

Это для татар оказалось полной неожиданностью. Ведь московское воинство так не поступало обычно…

Ударили пиками. Бросили обломки. Выхватили тяжелые палаши из седельных ножен. И давай шинковать все вокруг в капусту. Тяжелый палаш не сабля. Вещь серьезная. Особенно с коня да на проходе, да с оттяжкой, да от плеча. Ни халат, ни кольчуга такого обращения не выдерживали. А тут еще и паника от неожиданной атаки.

Звук горниста.

Михаил Воротынский продолжал отыгрывать сценарий. И теперь строил из себя напуганного командира. Ведь уланы с боем выкатились из лугового кармана на простор. Где и лицезрели весь стан татарского войска. А их там была тьма-тьмущая! Ну, то есть тысяч семь-восемь.

И вот под потуги надрывающегося горниста уланы стали оттягиваться к изначальной позиции. Под флаг. И, собравшись, поспешили отступить.

А татары за ними. Массово. Потому что первый шок прошел. Численность противника была оценена и взвешена. Равно как и кони со снаряжением. Ведь все уланы оказались поголовно не только на приличных строевых конях, но и в чешуйчатых панцирях да шлемах [113]. Хорошие доспехи. Они денег стоили. Больших. А тут, судя по всему, легкая добыча…

Полк улан отходил организованно, что затрудняло наскок татар-удальцов. Сколько их ломанулось в погоню? Не разобрать. Тысячи три-четыре. А может, и больше. Ведь у уланов должен быть обоз. Небольшой, но воины, судя по доспехам, богатые. А значит, поживиться там было чем.

И вот эти степные спринтеры вышли на финишную прямую. То самое расстояние, которое их лошадки могли пройти карьером на пределе своих сил. Запыхались копытные. Взмокли. Захрапели. Всадники стали замедляться, отставая от идущих на рысях улан. Все-таки хорошие строевые лошади [114]много выносливее мелких степных «мохнаток» [115].

– Бей! – тихо, но отчетливо приказал Басилевс.

И стоявший рядом боец сделал отмашку красным флажком, приводя в действие засаду, растянувшуюся по опушке леса.