Михаил Ланцов - Иван Васильевич. Профессия – царь! [litres]

И вот, впервые столкнувшись с легионерами-комитатами, янычары дрогнули. Пяти минут боя не прошло, как османы стали откатываться. Высокая индивидуальная выучка не выдюжила против крепкого строя тяжелой пехоты.

Лишь янычары отбежали на двадцать шагов, как пикинеры подняли свои пики, пропуская вперед две шеренги стрелков, и те незамедлительно жахнули сдвоенным залпом вдогонку. Следом, чуть погодя, вышли еще две шеренги, дав, в свою очередь, прощальный залп в спину османам, уже практически выбежавшим из зоны поражения ружей.

Шехзаде Мустафа, увидев этот разгром, сильно побледнел, но сдержал первый позыв бежать. Хладнокровие сохранять было сложно. Однако он смог и не только отправил гонца союзнику, но и постарался организованно отступить, бросив русским всю артиллерию и обоз. Благо в двух форсированных суточных переходах стояли османские корабли и хватало припасов. А отступить и привести в порядок свои войска требовалось как можно скорее. Иначе беда. Слишком уж они смешались в этом бардаке.

Командир комитатов не стал давать османам возможности оправиться и, оставив трофеи на коменданта крепости, бросился в погоню. Однако уже утром следующего дня пришлось возвращаться.

Подошли татары из Хаджи-Тархана… и, если бы не чистая случайность, посекли бы они немало стрельцов под стенами Рагарда.

Командир комитатов, выслушав гонца, потер переносицу и грязно выругался. Он мог бы продолжить преследовать османов, надеясь на то, что удастся их разбить с ходу. Но риск был чрезвычайно велик. Если бы что-то пошло не так, он мог остаться перед лицом грозного противника, отрезанный от баз снабжения.

Как же не вовремя предал Шах-Али!

Впрочем, вариантов у хана не было. Усилиями людей султана у него было только два выбора: или умереть, или возглавить заговор. Сбежать бы ему не дали. Хаджи-Тархан 1553 года разительно отличался от него же, только пятью годами раньше. Он стал сильнее. В него перетекли многие, не пожелавшие оставаться под рукой Ивана Васильевича там, на Каме и среднем течении Волги. Ну и людей султана хватало. Особенно духовных пастырей, правильно окормляющих это… эту паству.

Кроме того, Шах-Али оказался посвящен в общий замысел кампании и не видел для своего старинного союзника ни единого шанса. Да, бои под Рагардом пошли не так, как хотелось бы. Люди султана, очевидно, переоценили возможности янычар. Однако хан был уверен: Басилевсу придется сдать этот город, чтобы заключить мир с султаном. Просто потому, что никаких вариантов ему не оставят…

1553 год – 19 июня, Копенгаген

Король Дании и Норвегии Кристиан III [152]закрыл книгу и прошелся по пространству перед ним слегка расфокусированным взглядом.

– Ваше величество? – осторожно произнес советник, привлекая внимание.

– Да… это любопытно… Скьёльдунг… да еще с кровью Мунсё, Инглингов и Хорфагеров [153]. Никогда бы не подумал, что такая древняя старина все еще жива…

Кристиану было очень не по себе. Да, фактических, юридических прав на престолы Дании, Норвегии, Швеции и Фризии Иван Васильевич не имел. Но он представлял собой олицетворение скандинавского единства – концентрацию древней августейшей крови всех старинных северных держав.

Иван Васильевич уже давно продвигал свою родословную. Однако в Скандинавии ею мало интересовались. У них свои дела были. А государь толкал пропаганду приоритетно в Англии, Франции, Испании да Италии, стараясь предстать там в максимально выгодном свете. Прежде всего в интересах торговли и политического противовеса возможной болтовне поляков и литовцев. Поэтому Скандинавия, по сути, только сейчас ознакомилась с его родословной… спустя десятилетие после начала ее активного продвижения.

– И как на это, – король кивнул на книгу, – отреагировали в Швеции?

– С подачи наших людей эта увлекательная книжица попала в руки людей, недовольных Густавом [154]. А дальше к королю и его сторонникам. Нам даже удалось немного заработать перепродажей. Очень уж многие хотели почитать ее и разобраться в сути претензий.

– Претензий? – удивился Кристиан.

– О да! – улыбнулся советник. – Наши люди пустили слух о том, что, завершив примирение Дикого поля, Иван вплотную займется вопросами кровного наследства. Инглинги, Хорфагеры, Мунсё, Скьёльдунги… В нем течет кровь практически всех древних королевских домов. Разве что Кнютлингов нет. Но это ничего не меняет. Ведь Густав кто? Выскочка безродная. И это все прекрасно понимают. Включая его самого.

– А Иван? Он знает, что мы сталкиваем его со Швецией?

– Насколько мне известно, он всецело сосредоточился на укреплении и расширении персидской торговли. Швеция ему не интересна. Более того, до меня доходили слухи о том, что он вообще называет нашу борьбу со шведами мышиной возней.

– Вот как? Почему?

– Она приносит слишком мало денег. А он до них жадный.

– Жадный? А мне говорили, что он набожный. Для ортодоксов внимание к материальному благополучию противоречит искренней вере.

– Его набожность удивительно близка нам, протестантам. И потому Всевышний не оставляет Ивана в своих заботах.

– Серьезно?

– Он старается ничего не делать, если это не принесет ему прибылей. Пусть эта выгода проявится и не сейчас, а в будущем. Даже открыв бесплатные школы для способных детей из бедных семей, он стал набирать из них служилых. Лично преданных и неплохо образованных. Там суровый отбор. Слабые умом, ленные и небрежные отбрасываются без малейшего сожаления.

– Хм… очень интересно.

– Ходят слухи, что Иван не просто так поладил с Елизаветой Тюдор, воспитанной как истинная англиканка. Да и с духовенством Англии он поддерживает переписку. Впрочем, переоценивать этот факт не стоит. Иван ведет оживленную переписку и с иерархами ортодоксов, и с папой, и с англиканами.

– Любопытно, – произнес Кристиан и надолго задумался. – А что Густав? Он уже собрался идти на Ивана войной?

– Да, – произнес молчавший до тех пор еще один советник. – Персидская торговля русских очень вредна для османов. Ведь персы решили вообще все свои караваны направить на север, через Русь, а не в Великую Порту. Это страшный удар, который приведет к решительному ослаблению султаната в ближайшие годы. Если, конечно, Сулейман ничего не предпримет.

– Но как к этим делам относятся шведы?

– Султан дал денег Густаву, узнав о его раздражении Иваном. Шведы готовятся вторгнуться в земли Руси и захватить Новгород и уже оттуда угрожать беломорской торговле. Возможно, даже предпримут поход к Вологде, чтобы перерезать торговый путь.

– И много денег дал?

– Сулейман не жадничал. Ведь для него и его державы это вопрос жизни и смерти. Кроме того, оживилась Ганза, вошедшая в союз с Густавом. Тайный. Они будут рады задушить беломорскую торговлю, от которой терпят немалые убытки. И, возможно, Литва…