В Бирюк - Одуванчик

-- Тьфу, блин! Ты не видишь очевидного! Ты толкуешь о русских купцах. Ты же не видел их уже два года! И впредь не увидишь. Торг ведут мои, всеволжские купцы!

-- Э... Ты зря злишься, вали Иван. Я не понимаю тебя. В чём разница? Вы все - гяуры... Э... Неверные, упорствующие в своём заблуждении. Мерзость перед лицом правоверного. Одна вера, один язык, один закон. Твои - безбородые? Это должно быть важно для нас?

-- Факеншит уелбантуренный! Мне плевать на "вас"! Я толкую о тебе! О человеке по имени Муса! Которого я знаю, уважаю и которому не желаю беды. Ты - караван-баши, ты водишь караваны от Ага-Базара на Русь. Вот это (я ткнул рукой в лагерь торговцев) последний караван на этом пути. Теперь торг будет вестись только в Ага-Базаре. Булгарские караваны не будут ходить вверх по реке! Твой труд, твои умения станут ненужны. Ты понял?

Муса мгновение рассматривал меня, пытаясь переварить столь жёстко сформулированное предположение о его будущем. Потом ухватил бороду в кулак и глубоко задумался.

-- Это будет несчастьем для меня. Ибо я лишусь источника существования. Но... э... воля блистательного эмира...

-- Проехали. Муса! Посмотри жизни в лицо: эмир предал верного и приблизил лживых! Ладно. Это - внутренние дела эмирата. Вспомни: Яниновский договор позволяет мне потрогать каждого на Волге и её притоках. И я не девушка, чтобы радовать караванщиков нежными прикосновениями.

-- Эмир, как я слышал, обижен на тебя за это.

-- За то, что я не девушка? Ну, извини. Молитесь Аллаху - может он чем поможет.

Муса, встревоженный моими рассуждениями, внимательно рассматривал меня. Кажется, пытался представить - какая из меня могла бы получиться девушка. И как такая красавица приветила бы караванщиков.

Б-р-р... Никто бы не выжил.

Он затряс головой, отгоняя кошмарное видение, а я продолжил.

-- Ты видел, что я сделал с Хасаном. Ты хочешь увидеть это в Великом Булгаре? Я не хочу войны, я хочу торга. Торг будет. Там. Не здесь. Я пришлю в Ага-Базар приказчиков с множеством товаров. И многие купцы с юга придут купить их. Эмир, как и прежде, возьмёт с них закят и ушр, и иные установленные налоги. Купцов станет больше, доходы казны возрастут. И недовольство эмира рассеется как утренний туман.

***

Парадоксы коранического налогообложения и практики применения.

В исламе различают "дар аль-ислам" - территория ислама и "дар ас-сулх" - территория мирного договора. Всё остальное называется "дар ал-харб" - территория войны. Причём отсутствие военных действий с этими народами и странами не считается миром, но лишь временным перемирием.

Немусульманские жители "дар ас-сулх" - ахл ас-сулх - называются ахл аз-зимма (зимми = неверные). Купцы с этих земель должны платить вдвое большую торговую пошлину, чем зимми из "дар аль-ислам".

Дискриминация забита в ислам изначально. Дискриминация по вере и по стране происхождения.

Правильно было бы брать с исламских купцов "закят" - 1/40 стоимости товара, со своих зимми - ушр - 1/10, и 1/5 с зимми из "дар ас-сулх" или "дар ал-харб". Последнее соответствовало бы и ставке "хумса" - отчисления Пророку от военной добычи.

Аламуш, со своей "десятиной от всякого товара" - исламо-отступник и корано-извращенец. Нынешний эмир или огузский хан в Саксине, собирающие такую же десятину, ежедневно наплюют на заветы Пророка. Стремясь к увеличению доходов, они уровняли ставки налогов на правоверных и на неверных, ограничив нечестную конкуренцию, навязанную миру Пророком (мир и благословение Аллаха ему, членам его семьи и всем его сподвижникам!).

Эмиры "Серебряной Булгарии" пошли ещё дальше: они вообще отменили налоговые сборы с русских. И с приходящих купцов, и с постоянно живущих в Булгарии русских ремесленников. Экономическая целесообразность оказалась сильнее мнения знатоков фикха и шариата.

К Пророку постоянно приставали с разными глупостями, и он был вынужден отвечать конкретно. В том числе и по налогам. Типа: со стада в восемь верблюдов брать одну овцу в лунный год. Но не везде в мире экономика бедуинского типа. И исламским правителям постоянно приходиться выкручиваться: объявлять о своей приверженности учению пророка, тихонько выбрасывая религиозные нормы из реальной жизни.

***

-- Муса, мы говорим не о казне эмира, а о твоей судьбе. Дело, с которого ты жил - кончилось. Но я не желаю тебе зла. Поэтому предлагаю два варианта. Первый: ты станешь моим человеком в Ага-Базаре. Построишь или купишь там большой двор, сведёшь моих приказчиков с тамошними купцами, будешь вести умные разговоры с важными людьми и приглядывать, чтобы моих мальчишек не обидели. Как тебе?

-- Э... А второй?

Факеншит! "Огласите, пожалуйста, весь список". Умный какой... Впрочем, поэтому я с ним и разговариваю.

-- Второй... Первый - дом. Второй - дорога. Мои люди не знают путей. Ты был караван-баши купцов Булгара, ты можешь стать караван-баши Воеводы Всеволжского. Как далеко ты ходил на юг? До Рея?

-- Э... До Басры.

Оп-па... А я и не знал. Ценное приобретение. Очень. Нет, нынче-то, конечно... Где моя губозакатывательная машинка?! Но ведь жизнь-то идёт! Три года назад я даже представления не имел о таких названиях: Илеть, Аиша. А про Басру я уже слышал. Речки там текут. Тигр с Ефратом. Море какое-то. Персидское, вроде. Насколько эта Басра будет мне интересна через три года? - Иншалла.

-- Достопочтенный вали Иван, дозволь мне подумать. Я дам тебе ответ завтра.

-- Конечно, подумай. У тебя начинается новая жизнь. Я хочу чтобы она была приятна тебе.

Муса выбрал "дорогу". Уже в середине лета мы снова загрузили наш "авианосный Кон-Тики" и выпихнули его в Волгу. Появление синепарусной громадины в Ага-Базаре произвело на тамошних купцов неизгладимое впечатление. Некоторые из них решились доверить свои товары этому монстру. Одной из причин было участие Мусы в проводке расшивы. Расшива, с его советами, благополучно добралась до Саксина, где, при участии Мусы, был основан новый торговый двор.

Саксин... Между городом, лежащем в полутора километрах к югу от треугольной кирпичной крепости на холме, построенном из обломков кирпича от развалин летнего дворца хазарского бека (главнокомандующего), и Табаристаном, за год проходят четыре сотни кораблей. В их трюмах нашлось место и для наших товаров.

Возвращение "Кон-Тики" по Волге было... кровавым. Я потерял людей. Если бы не Муса, не его опыт и предусмотрительность, погибли бы все. Трижды разные туземцы из разных племён, побуждаемые алчностью, пытались сделать моё - своим. Понятно, что такая глупость обрекала участников на гибель.

"Понятно" - не всем. Куджа, например, сразу же сообразил, стал искать возможности увести свой курень из Приволжской орды. Остальные... остались тупо поджидать возмездия.