Сергей Нуртазин - Батальон прорыва

В командирской землянке собрались майор Двужильный, комиссар Нестеренко, дед Микола и Андрей Скоморохов. Весть, которую принес лекарь, требовала обсуждения. По просьбе Двужильного старик пересказал о том, что случилось.

– Дело такое. Вчера, когда охотился, встретил в лесу вооруженных людей, человек пятнадцать. Одеты так же, как и вы. Кто в обычной одежде, кто в военной форме. Спрашивали, есть ли поблизости партизаны. Я смолчал. Тогда их старший говорит: «Ты, дед, не таись, мы про ваш геройский отряд знаем, слышали про его дела, а потому предлагаем объединиться. Если встретишь партизан, скажи, мол, малыми отрядами противостоять фашистам тяжело, а большими силами можно значительный урон немцу нанести».

Майор задумчиво произнес:

– Это как сказать, под Уманью у нас это не очень получилось. Но правда в этих словах есть. Бойцы нам нужны. Где эти люди сейчас?

– Недалеко от того места, где мы ящики нашли, лагерь разбили.

Двужильный окинул взглядом присутствующих.

– Что делать будем?

Первым отозвался комиссар Нестеренко.

– Треба с этими хлопцами прежде побалакать, узнать, кто такие, откуда, а уж потом решать, соединяться с ними или нет. Но люди нам бы не помешали. Я уже говорил, верный человек из подпольщиков сообщил, что есть решение создавать крупные партизанские соединения для борьбы с врагом. Мы с командиром отряда, товарищем Двужильным, обсуждали возможность присоединения к такому соединению, но было бы неплохо войти в него более многочисленным составом. Однако считаю необходимым прежде внимательно приглядеться к тем, с кем мы собираемся плечом к плечу воевать против оккупантов.

Скоморохов комиссара поддержал:

– Надо тщательно все проверить, допросить их, документы посмотреть, если есть, а вдруг они немцами подосланы или дезертиры?

Двужильный неодобрительно посмотрел на Андрея:

– Твоя подозрительность, младший лейтенант, мне понятна, служба в пограничных войсках НКВД не прошла даром. Только ты, наверное, забыл, как мы сами еще недавно из окружения выходили. У многих из нас документы имеются?

Скоморохов промолчал.

– То-то и оно. А ты: проверить документы. Как проверить, как узнать, что это за люди? Ладно. Сделаем так. Я сам пойду в их лагерь, поговорю с ними.

Комиссар возразил:

– Отряд не может рисковать командиром. Предлагаю свою кандидатуру. Я местный, область знаю, смогу выяснить, кто они и откуда.

– А если это окруженцы? – Двужильный огладил бороду. – Значит, пойдем вдвоем. Мы с тобой командиры, нам и решать. За старшего оставим Скоморохова. Для прикрытия возьмем двух бойцов. Оставим их неподалеку от места, где гости остановились, а сами к ним наведаемся.

Скоморохов возразил:

– Если это подосланные немцами люди, то они могут взять вас в плен. Мне приходилось в начале войны встречаться с немецкими диверсантами, переодетыми в красноармейскую форму.

Двужильный возмутился:

– Что же ты, понимаешь, заладил: диверсанты, диверсанты! Думаю я, Скоморохов, что твоя подозрительность чрезмерна. Даже если это и так, то от нас с Анисимом Тарасовичем они мало чего добьются, а наш отряд под твоим руководством будет продолжать бороться с немцами.

Возражать Двужильному было бесполезно. На следующий день, утром, майор и комиссар ушли в стан незнакомцев.

В лагерь они вернулись с пополнением. Со слов Двужильного, отряд «гостей» состоял из бывших военнослужащих Красной армии, попавших в окружение. Он рассказал, что они безуспешно пробивались к линии фронта, потом партизанили, затем пришлось уходить от карателей, а теперь решили присоединиться к их отряду. Группу окруженцев возглавлял крепкий широколицый старшина по фамилии Макаров. Опрос его бойцов и проверка документов ничего подозрительного не выявила. Вечером, в одной из землянок, по поводу соединения отрядов было устроено застолье. Мария и Данута накрыли на стол, ради такого случая поставили бутыли с самогоном. После первой кружки хмельного напитка послышались разговоры и смех, однако Скоморохову, Казимиру и одному из бывших красноармейцев, казаху Ерболу, было не до веселья, им предстояло важное задание.

Рядом с железной дорогой оказались после полуночи. Темнота, лес и густой снегопад скрывали их от глаз солдат вермахта, охранявших мост. Им повезло, сейчас снег был союзником партизан, он должен был замести следы их работы и взрывное устройство. Подобраться к рельсам сразу не смогли, помешала дрезина с немецким патрулем. Луч прожектора обшарил железнодорожные пути и подходы к ним, затем метнулся к лесу, где затаились Андрей Скоморохов, Казимир и Ербол. Партизаны уткнулись лицами в снег. Дрезина промчалась мимо. Когда она исчезла за снежным занавесом, Скоморохов и Казимир ринулись к рельсам. Ербол с автоматом Дегтярева и гранатой остался прикрывать товарищей. Подбежали к стыку рельса, упали на колени, разгребли щебень, заработали саперными лопатами. Мерзлый грунт вперемежку со щебнем поддавался плохо, ветер бросал мокрый снег в лицо, но он же относил звуки возни к лесу, а значит, их не слышали немцы. Время шло, однако и упорство партизан приносило свои плоды. Когда ямка под рельсом была выкопана на глубину штыка лопаты, Казимир остановил Скоморохова. В ямку положили толовые шашки, закидали землей. Казимир вытащил из вещмешка мину, стал монтировать ее к рельсу. Пока сапер колдовал над взрывным устройством, Скоморохов убрал часть грунта в мешок, в котором прежде лежали толовые шашки. Казимир подул на замерзшие пальцы, надел варежки, замаскировал мину землей, щебенкой, присыпал снегом. Остальное должна была сделать метель. Казимир бросил взгляд на Скоморохова, тихо сказал:

– Уходим.

Через две минуты они были под защитой леса. Теперь можно было возвращаться в лагерь с надеждой, что устройство сработает и нанесет врагу ущерб. Однако добраться до лагеря быстро не удалось. Метель заставила партизан остановиться, глубокий, по колено, снег не давал двигаться быстро, забирал силы. Привал устроили в небольшом овражке. Хлебнули воды из фляжки, пожевали ржаного хлеба. Казимир мечтательно произнес:

– Эх, закурить бы!

Скоморохов, прикрываясь от порыва ветра, приподнял воротник полушубка.

– Доберёмся до лагеря, там и покуришь. Это от тебя не уйдет. Сейчас главное, чтобы мина сработала.

– Сработает, не волнуйся.

– Хорошо было бы дождаться поезда и рвануть. Тогда бы результат наших трудов увидели.

– Хорошо бы. Только знать бы, когда эшелон проедет. Через час, через два, а может, через день? Таких сведений у нас нет, а зимой долго ли в лесу пролежишь? Да и подрывной машинки саперы нам в тайнике не оставили. Опять же риск немалый, а мне это ни к чему, я собираюсь Дануте предложение сделать.