Александр Харников - Севастопольский вальс

Даже если у меня и не было ни единого шанса, меня все равно грела бы мысль о том, что Маша здесь, рядом. Вот же незадача – никогда особых романтических чувств ни к одной даме не испытывал (что не мешало мне время от времени наслаждаться обществом таковых), а тут, блин… Ладно, надеюсь, что рано или поздно все это утрясется. В чем, в чем, а в постоянстве чувств я замечен никогда не был.

Оба беспилотника взял с собой Паша – в Севастополе они могут пригодиться. А при разборе баржи мы нашли квадрокоптер, также переданный нам при формировании каравана. Мы его искали, когда поломался беспилотник, но найти не могли – кто же знал, что коробка с ним окажется не на «Егере», куда я приказал «охотникам» ее положить, а на барже, да еще и под ящиком с патронами… Хорошо то, что его в запарке не раздавили.

В тот же вечер мы узнали, что второй караван уже в пути и добрался до Борисова. Там «Денис Давыдов», несколько вооруженных пароходов, поболее наших «Егеря» и «Курьера», и несколько барж. С ними – полевой госпиталь. Поэтому двух тяжелораненых «охотников» мы оставили в Херсоне в ожидании этого госпиталя; прочие уже более или менее оправились от ран, и мы их взяли с собой.

Шведов мы распределили по подводам – увы, наши ребята плохо умели обращаться с этим видом транспорта. В обозе мы везли практически все наши припасы в сопровождении большей части моих ребят. А вот немногим везунчикам – вашему покорному слуге, Косте Самохвалову, Маше и четверым моим ребятам повезло – они следовали в относительном комфорте – на «Тигре». Что ни говори, при такой жаре намного приятнее сидеть в машине с кондиционером…

Из Херсона мы вышли вместе с батальонами, которые повел в Крым генерал Хрулёв. Наше авто стало чем-то вроде передового разведывательного подразделения. Мы выезжали вперед, распугивая своим появлением телеги чумаков, запряженные медлительными волами, и коляски местных аграриев. Проехав километров двадцать – двадцать пять, мы делали остановку и ждали, когда до нас доберется авангард пехоты вместе с обозом. Чтобы не маяться дурью, мы доставали из «Тигра» квадрокоптер, запускали его в синее небо Тавриды и с помощью этого девайса обозревали окрестности. О результатах авиаразведки мы докладывали по рации генералу Хрулёву. Вместе с ним следовал наш радист, который и поддерживал между нами постоянную связь. И только потом мы в тоске и неге ожидали подхода пехоты. Правда, мы выставляли на всякий случай парный дозор, который наблюдал за окрестностями.

И вот мы остановились на очередную рекогносцировку. Природа была на удивление однообразной. Степь да степь кругом, и лишь где-то в полукилометре отсюда виднелось высохшее русло какой-то речки (после я узнал, что именуется она Чатырлык), по обеим сторонам которой росли высокие кусты и отдельно стоящие пирамидальные тополя. Весь личный состав вывалил из «Тигра», в котором остался лишь один боец, чья голова торчала из люка в крыше вездехода.

Маша хотела было уйти подальше от нас, чтобы «пособирать цветы», но тут меня словно кто-то толкнул в бок. Нет, я не заметил ничего подозрительного, но у меня вдруг появилось чувство, будто на меня кто-то уставился и не отводит злого пристального взгляда. Я приказал побыстрее подготовить к запуску коптер.

Когда аппарат взмыл в небо, я понял, что мои нехорошие предчувствия были обоснованными. В сухом русле реки находилось три десятка всадников. Большая их часть была одета в сине-зеленую форму и шапки с квадратным верхом, похожие на головные уборы польских конфедератов. А трое кавалеристов были, по всей видимости, из местных татар – они были одеты в рубашки с косым воротом, сапоги, заправленные в широкие суконные шаровары, а поверх рубашек – бархатные жилеты. На головах у них были низенькие черные барашковые шапки.

Так-так-так… Похоже, засада. Наши кавалеристы вряд ли стали бы прятаться в сухом русле реки, да еще в компании татар. Это были, скорее всего, британцы. Если судить по головным уборам и пикам, кавалеристы были уланами. А татары – их проводники. Ну что ж, посмотрим, что они для нас приготовили вкусного…

Вскоре я заметил в кустах наблюдателя. Он внимательно следил за нами в подзорную трубу. Интересно, ограничатся ли инглизы только разведкой или попытаются на нас напасть? Я скомандовал приготовиться к бою. Маше же сказал, чтобы она быстренько забежала за «Тигр» и сделала там все свои дела, а потом хватала в охапку винтовку и искала для себя подходящую позицию. Скорее всего, у нее появился реальный шанс увеличить персональный счет. В ходе быстрого инструктажа я попросил своих ребят не уничтожать всех врагов подчистую, а оставить одного-двух в качестве «языков». За исход же боестолкновения я особо не переживал – АГС, пулемет «Печенег», несколько автоматов и две снайперки – этого вполне достаточно для того, чтобы выкосить и вдвое большее количество всадников.

Пока мы готовились, противник все же решился напасть на нас. Из русла реки раздалось лошадиное ржание, а вскоре мы увидели кончики пик, появившиеся из-за кустов.

– Внимание, – крикнул я, – огонь по моей команде!

Я дал возможность британским уланам приблизиться к нам метров на двести, после чего выстрелил по ним из подствольника. ВОГ-25П ударилась в грунт у самых копыт лошадей, подскочила вверх и разорвалась в воздухе. Несколько улан смело с седел. Рядом со мной затрещали очереди из «калашей», а с крыши «Тигра» забил длинными очередями «Печенег».

Все закончилось через несколько минут. Выстрелы затихли, и было слышно лишь, как стонут раненые и дико визжит умирающая лошадь.

– Барс, Гвоздь, Костя и ты, Маша, держите инглизов – мертвых и пока еще живых – под прицелом, – скомандовал я. – А ты, Козырь – за мной. Пойдем глянем, есть кто там еще живой.

Живых, однако, мы нашли всего двух. Один из них, молодой татарин, скорее всего, вылетел из седла и сильно приложился о землю при падении. Он был без сознания. А второй оказался британцем. Осколки ВОГа сильно покорябали ему лицо, а пуля из «калаша» пробила ногу чуть ниже колена. Он вырубился от болевого шока. Наскоро перевязав его, мы с Козырем – в миру – сержантом Федей Козыревым – осмотрели остальных. Почти все были или мертвые, или вот-вот должны отдать концы. Мои ребята умели стрелять так, чтобы у медиков было как можно меньше работы.

На секунду возникшее чувство жалости к ним исчезло, когда я вспомнил убитых гражданских на Аландах. Лучше пусть умрут эти, чем женщины и дети.

Я вызвал по рации подмогу и с помощью наших ребят привел в чувство, связал и оттащил к «Тигру» пленных. Допросить я их решил потом, когда они наведут резкость.

Потом я связался по рации с генералом Хрулёвым и рассказал ему о стычке с британцами. Я посоветовал Степану Александровичу усилить охранение – ведь по степям Таврии могли рыскать и другие конные отряды неприятеля.