Александр Харников - Севастопольский вальс

Где-то часа через два на горизонте появился авангард пехотинцев. Солдаты едва тащили от усталости ноги. Видно было, что народ в колонне реально вымотался. Ведь сначала они прошли пешедралом от Дунайских княжеств до Херсона, где их ждало немногочисленное пополнение. После однодневной передышки и доукомплектования они продолжили путь.

Вчера мы подошли к Перекопу, но там нас даже не удосужились покормить как следует, хотя известие о нашем выходе из Херсона им передали. Да что там покормить – даже воды дали мало, – мол, самим не хватает. Крысы тыловые… Хорошо еще у нас с собой было несколько канистр с днепровской водой, которой должно было хватить до Симферополя, но и то только в том случае, если дневной рацион будет минимальным. А попробуй, пройди несколько десятков верст в день, да еще при температурах свыше тридцати градусов по голой степи, где тени днем с огнем не найти…

– Ваше превосходительство, – доложил я подъехавшему к нам на коне генералу Хрулёву. – На нас напал конный отряд противника численностью в тридцать сабель. Все они уничтожены. С нашей стороны потерь нет.

Про пленных генералу я докладывать пока не стал. Вот приведем их в порядок, допросим, а потом и представим Степану Андреевичу. Человек он с еще старыми, рыцарскими представлениями о правилах ведения войны. Не стоит шокировать его нашими нравами.

Вместе с ним мы еще раз обошли поле боя. Чуть в стороне десятка два солдат ковыряли землю кирками и лопатами, выкапывая братскую могилу для убиенных нами британцев и татар. Генерал был впечатлен, скорее даже потрясен всем увиденным. Он вздыхал, тер шею и все никак не мог прийти в себя от удивления. Еще бы – горсточка людей легко и просто перебила три десятка кавалеристов.

Потом, видимо, сделав какой-то для себя вывод, он повернулся ко мне и, ни слова не говоря, крепко пожал мне руку…

9 (21) сентября 1854 года. Север Крымского полуострова Подпоручик Мария Ивановна Широкина, журналист и снайпер

К вечеру наши пленные оклемались и стали вполне пригодными для допроса. Правда, молодой татарин из Евпатории вряд ли мог рассказать нам что-либо такое, что заинтересовало бы наше командование. Поэтому, решив с ним побеседовать попозже, Хулиович занялся британцем. Санинструктор качественно перевязал его простреленную ногу – раненый очень переживал, что ему, по варварскому обычаю медиков того времени, оттяпают ее по самое колено – и заклеил пластырем посеченное осколками лицо.

Пленный, назвавшийся Арчибальдом Кливлендом, был корнетом 17-го уланского полка бригады легкой кавалерии лорда Кардигана. Гм… Так это, выходит, та самая бригада, которая в нашей истории была почти полностью уничтожена в сражении под Балаклавой! Повезло корнету – он жив останется.

Мы с ребятами договорились – я возьму у Кливленда интервью и задам ему все те вопросы, которые интересовали Хулиовича и особенно Костю. Потом, если у кого-нибудь возникнут еще вопросы, то я отчалю под предлогом усталости, и разговор продолжится в суровом мужском коллективе.

Увидев меня, Кливленд с удивлением воскликнул:

– У вас здесь и дамы есть? Да еще такие красивые?

Блин, далась им эта красота. Да, в Перекопе мне единственной из всех еле-еле удалось помыться – меня пригласила в баню супруга коменданта крепости, и я сумела кое-как смыть всю ту грязь, которая накопилась еще с Киева, пусть ценой двух часов нескончаемой болтовни с почтенной мадам. Конечно, игра стоила свеч, ведь даже в Херсоне мне удалось лишь слегка поплескаться в лимане. Но с помывки прошло более суток, к тому же я не накрашена и не причесана как следует.

– Корнет, не забывайтесь – я вас старше по званию. Я – подпоручик Широкина, и не просто дама, а офицер русской армии.

– У русских уже не хватает офицеров-мужчин, – попробовал подколоть меня Арчибальд Кливленд, – и вам приходится возмещать их отсутствие офицерами-женщинами?

– Госпожа подпоручик, – с улыбкой, от которой корнет вдруг побледнел, сказал Хулиович, – неплохо стреляет. За последние две недели она застрелила семь врагов. Включая двоих сегодня.

Кливленд поежился и посмотрел на меня с уважением.

– То есть и вы тоже участвовали в этом фантасмагорическом сражении?

– Если вы имеете в виду в отражении вашего нападения, то да. Но пуля в вашей ноге – не моя работа. А вот молоденький улан, который скакал справа от вас – тот попал мне на мушку. Только он не мучился, отправившись сразу к праотцам.

– Бедный Мастард, – британец печально покачал головой. – Джеймс вообще был любителем женского пола. В Варне он два раза прибегал в часть, унося ноги от мужей тех, кому он посмел сделать непристойные предложения – у болгар с этим строго. Да и в кавалерию он пошел, как я слышал, спасаясь от двух невест, которые вдруг узнали о существовании друг друга. И надо же, умер от руки прекрасной дамы. Спасибо, что вы убитых похоронили, как христиан, а не бросили на поживу стервятникам. А что будет со мной?

– С вами? Думаю, что ничего страшного с вами не произойдет. Побудете у нас в плену, а после того, как кончится война, вернетесь на родину. Живой и здоровый.

– Хорошо, если так…

– Корнет, расскажите, как вы вообще здесь оказались?

– После высадки в Евпатории наша часть должна была идти на юг, к Севастополю, к главной военной базе русских. Но мой командир, лорд Кардиган, получил известие, что с севера следуют части, направленные с Дуная в Крым, а с ними какие-то необычные солдаты и повозки. Мне было поручено вести наблюдение за русскими и, в случае если мы увидим этих странных солдат, захватить хотя бы одного в качестве «языка» и, по возможности, убить как можно больше остальных. Когда мы увидели людей в незнакомой форме, сопровождающих повозку, движущуюся без лошадей, я подумал, что это то, о чем мне говорили, и приказал атаковать вас в конном строю.

Хулиович усмехнулся, а я сказала:

– Корнет, вы вышли именно на тех, кого искали.

– Миледи, так я и подумал. А если учесть, что вас было всего шестеро, то никаких шансов у вас не должно было быть. Ну, кто бы мог подумать, что ваше оружие окажется настолько совершенным, и с его помощью вы перестреляете нас, как кроликов? Не знаю, кто вы и откуда, но если у вас у всех есть такое же оружие, то наша экспедиция в Крым закончится полным провалом. И мало кто из тех, кто высадился на днях в Евпатории, вернется в старую добрую Англию – большинство останутся здесь, в шести футах под землей, как несчастный Джеймс и другие мои ребята…

Корнет тяжело вздохнул и отхлебнул из эмалированной кружки крепкого чая. При этом он слегка поморщился – как истинный британец, Арчибальд привык пить чай со сливками. Но, как известно, дареному коню в зубы не смотрят. Чай был горячий, хорошо заваренный и ароматный.