Сергей Суханов - Становление

Все немецкие танки мы как обычно стали восстанавливать и переделывать в САУ для борьбы с танками — снимали башни, устанавливали наклонные бронелисты рубок, устанавливали мощные пушки — свои и трофейные. Это позволило нарастить количество САУ почти до полутора тысяч — данный тип бронетехники стал у нас самым массовым — особенно если сравнивать всего с тремястами танками с вращающейся башней и менее чем тысячей ЗСУ.

Самое главное — мы соединили нашу территорию с основной территорией СССР и теперь обе части страны могли общаться друг с другом беспрепятственно. Простой народ еще радовался, а у нас уже начинались проблемы. Руководство СССР начало давить на нас, чтобы мы восстанавливали границы областей и республик, но мы стояли на достигнутых ранее договоренностях — все что захватили — наше. Да, в том числе и половина Смоленской и вся Брянская области с областными городами. Сталин отдал приказ арестовать меня и еще нескольких руководителей ЗРССР, мы в ответ объявили боевую тревогу по нашим частям. Народ недоумевал и шептался, но все-таки пока принял нашу сторону — благо сравнение между порядками властей было видно невооруженным глазом, и новые порядки им нравились гораздо больше. Кремлевские же кавказцы все не могли смириться с тем, что не могут кого-то задавить своим базаром — смесью обид и угроз. Но к середине апреля все-таки немного остыли, предложили отнести это вопрос на после победы, на что мы им ответили, что вопрос уже решен и решать что-то заново нет смысла и вообще — где члены семей наших бойцов и командиров? Скрипя зубами, Сталин и компания начали программу воссоединения семей.

Не все наши соратники решили остаться на нашей территории. Некоторые особо упертые решили перейти в части, подчиненные СССР. Но буквально через неделю пошли вполне подтвержденные из разных источников и разными людьми слухи, что далеко не всех приняли там с распростертыми объятьями, некоторых даже поставили к стенке за попадание в плен и не совершение попыток выйти к своим. Поэтому волна эмиграции резко спала, а народ задумался, что похоже им теперь обратно хода нет. Выписывание семей к себе резко пошло в рост.

Обмен немецких военнопленных вскрыл новую практически золотую жилу — мы предложили Сталину выйти на американских евреев, чтобы они пролоббировали обмен на евреев из восточной Европы и Германии, а за это США будут нам поставлять дополнительные стратегические материалы. Сталин, как и остальное руководство вообще, были против обменов — "немцы будут в нас стрелять, а наши бывшие граждане, сдавшиеся врагу — предатели". Но всем нам были нужны материалы для промышленности, поэтому победил прагматизм, и вскоре из Германии пошел поток евреев. Сталин отказался брать их себе, поэтому мы начали пристраивать их в деле у себя — кого ставили в строй, кого-то — к станку или на другое производство, порой низкоквалифицированное — нам не были нужны адвокаты и банкиры, фармацевты еще как-то могли работать в химической промышленности или производстве медицинских препаратов, обувщики — на обувных фабриках, да и то им всем надо было переучиваться на промышленное производство. Многих устроили в сельском хозяйстве и строительстве — на уровне "квадратное катить, круглое таскать", а бухгалтеров и завскладов у нас и своих хватало. Поворчали, но деваться было некуда — стали работать. И так — вытащили практически с того света — грех жаловаться. Тем более что мы обрисовали перспективы возврата обратно после победы над Гитлером или отправки в Палестину. Тем более что начиная с 41го года евреи, что остались в живых после расстрелов или просто не успели под них попасть, просились в наши отряды. Создавались и чисто еврейские отряды. Так что какое-то взаимодействие с ними было налажено и ранее.

В мае 4Зго стало понятно, почему немцы не возобновили наступление на Кенигсберг — пришло сообщение о взятии Мальты и почти следом — Каира и Гибралтара. Средиземное море стало немецким. Было вообще удивительно — как это Гитлер в моей истории, не взяв Мальту, начал операции в Северной Африке. Базы англичан на острове перекрывали пути снабжения североафриканской группировки — до нее доходила хорошо если половина грузов. Сейчас, после разгрома американского и английского воздушных флотов, у Гитлера появились резервы истребительной авиации, которые он перекинул на Сицилию. Они и решили исход битвы, за два месяца полностью подавив английские истребители на Мальте. Затем в ход пошли пикировщики, которые днями утюжили оборону острова. И под занавес — водный и воздушный десант. Англичане практически не сопротивлялись, поднимая руки после первых выстрелов танковых пушек.

Захват Гибралтара прошел с помощью Франко, которому Гитлер выдвинул ультиматум — или с нами или раздавим. Англосаксы, потерпев временное поражение в воздушной войне, казались менее опасными, и Франко открыл свою территорию для перемещения немецких войск. Засевшие на Гибралтарском полуострове почти тридцать тысяч англичан, хотя и ожидали появления немцев с тыла, но не смогли ничего противопоставить тевтонскому напору и через две недели после начала боев из катакомб и пещер полуострова выползли последние защитники. Не помогли даже массированные бомбардировки — Гитлер стащил на юг Испании почти все зенитно-ракетные комплексы, временно оголив Германию, и они устроили не менее грандиозный погром воздушным армадам союзников — более тысячи только подтвержденных самолетов. Но неудачи продолжали преследовать англосаксов. Захватив Гибралтар, Гитлер перебазировал на него стаи подводных лодок, которые закупорили сам пролив и подходы к Марокко, отрезав таким образом североафриканские части англичан и американцев от удобных линий снабжения. Одновременно, перебросив в Тунис три танковые и шесть пехотных дивизий, немцы остановили до тех пор победное наступление на остатки своих войск, а затем и погнали англосаксов обратно в Марокко. Теряя тяжелое вооружение, припасы, раненных, те поспешно бежали на запад. На две недели закрепившись в горах эр-Риф, они сдерживали немцев, но затем, без подвоза боеприпасов, снова покатились на юг. Танжер, Рабат, Касабланка, Марракеш — буквально за месяц американцы и англичане утратили весь Марокко. Из более чем миллиона солдат коалиция потеряла почти девятьсот тысяч убитыми и пленными. Группировка практически перестала существовать, ее остатки окопались в горах Антиатласа и пока не знали, как оттуда выбраться — Атлантика была перекрыта волчьими стаями Деница.

Немцы же, оставив в Марокко корпус из ста тысяч своих войск и миллиона испанцев и французов, развернули танковые колонны в сторону Египта. Но гнали не сильно — с недельными остановками для отдыха и обучения, пополнения запасов, переформирования частей. Тянули время непонятно для чего. Ждали и дождались. Вступление Турции в войну на стороне стран Оси было громом среди ясного неба. Немцам открывался сухопутный путь в Сирию и далее на Суэц. Чем они и не преминули воспользоваться. Гитлер уже давно выкручивал руки Турции, и после поражения союзников в Западной Африке она, как и Франко, выбрала меньшее из двух зол. Еще раньше немецкие инженеры начали улучшать железнодорожное сообщение через Турцию, строить тяжелые паромы и береговые причалы, оборудованные рельсовыми путями. И в конце мая, сразу после турецкого сюрприза, вся эта махина двинулась на юг. Англичане и французы попытались атаковать турецкие укрепления с территории Сирии, но были отброшены турецкими войсками под управлением немецких офицеров и усиленных немецкими танками, артиллерией и авиацией. Авиация же потопила и спешно брошенный к проливам флот англичан — утонули оба линкора, шесть крейсеров и с десяток эсминцев. Перегруппировав дивизии, немцы двинулись в Сирию, где тут же подняли мятеж многочисленные прогерманские группировки сирийцев. За две недели немцы победным маршем прошли через Сирию, Палестину и дошли до Суэца, перекрыв его с севера. Одновременно с началом наступления из Турции на восток двинулись и североафриканские части, и уже через три недели они штурмом взяли Александрию, еще через два дня — Каир и вышли к южному берегу Суэца. Круг замкнулся.