Александр Михайловский - Призрак Великой Смуты

23 февраля 1918 года. Карская область, крепость Карс. Командующий корпусом Красной гвардии полковник Бережной Вячеслав Николаевич

Уф, похоже, заканчивается наш очередной тур по здешним горячим точкам. Выехав седьмого из Тифлиса, мы с божьей помощью без особых приключений добрались до Карса. Здесь мне ранее бывать не приходилось. В нашем времени эта территория принадлежала Турции. Сейчас это Карская область России, отвоеванная у турок во время войны 1877–1878 годов.

За эти тридцать с лишним лет русские благоустроили этот край, построили трехсоткилометровую железнодорожную ветку Тифлис – Карс. А самое главное – укрепили Карс, превратив его в самую мощную русскую крепость в Азии. Генерал Деникин, немного знавший о положении дел в здешних местах, рассказал, что к началу войны в крепости было на вооружении девять восьмидюймовых пушек, пятьдесят восемь шестидюймовых, тридцать – 107-миллиметровых и около пятисот полевых пушек и мортир. А в апреле 1914 года в Карсе был сформирован свой авиаотряд.

На протяжении всей войны Карс являлся тыловой базой Кавказского фронта. Согласно справке Военного министерства, которую нам подготовили перед отъездом, на складах в Карсе в данный момент находились более шестисот полевых орудий, десятки тысяч винтовок, десятки автомобилей, к тому же склады были под завязку забиты боеприпасами и обмундированием.

Однако дела на Кавказском фронте обстояли, мягко говоря, скверно. После февраля 1917 года с фронта началось повальное дезертирство. И если пехотные части «самодемобилизовывались» стихийно, то казачьи части уходили в родные станицы организованно, сотнями и полками.

Единственно, что спасало фронт от полного развала, так это то, что турецкие войска после целой серии сокрушительных поражений не рвались снова идти в наступление. К тому же после заключения с Германией Рижского мира кайзер отказал Турции в военной и финансовой помощи и отозвал из султанской армии своих военных советников. Боеспособность турецких войск резко упала, а от боевого духа аскеров не осталось и следа. Турки дезертировали сотнями, несмотря на то что жандармы в тылу, поймав тех, кто самовольно покинул фронт, без особых церемоний вешали их на первом же дереве или, по старинке, рубили головы.

Как рассказал мне генерал Деникин, командующий фронтом генерал от инфантерии Михаил Алексеевич Пржевальский – кузен известного путешественника – делал все возможное, чтобы спасти фронт. И не его вина в том, что солдаты и казаки не хотели воевать.

– Поймите меня правильно, Вячеслав Николаевич, – горячился Деникин, – ведь и я в свое время находился в таком же положении. Как можно воевать, когда перед наступлением собирается солдатский комитет и принимает решение: такой-то полк в бой не пойдет! Это просто черт знает что! Тут даже Наполеон с Суворовым ничего не смогут поделать.

– Антон Иванович, – вступил в разговор Фрунзе, до того молча слушавший нашу беседу. – Мы прекрасно знаем, что творилось на фронтах во времена недоброй памяти «главноуговаривающего» Керенского. Но ведь сейчас совсем другие времена. И вы прекрасно знаете, что корпус Красной гвардии под командованием товарища Бережного не ведает такой напасти, как дезертирство и отказ от участия в боевых действиях. И мы должны не только удержать фронт, но и добиться того, чтобы Турция вышла из войны. Сил для этого у нас вполне достаточно.

– Да, все это так, – кивнул генерал Деникин. – К тому же у нас есть один немаловажный фактор – помимо русских войск на Кавказском фронте против турок воюют, причем отлично воюют, четыре армянские бригады. Они сформированы из добровольцев и дерутся выше всех похвал. Их можно понять – если русские солдаты и казаки, покидая фронт, возвращаются в свои родные деревни и станицы, то армянам уходить некуда. К тому же они защищают свои семьи, зная, что с ними сделают турки, если им удастся прорвать фронт и захватить армянские села.

– Насколько я помню, – сказал я, – наиболее храбрым и талантливым среди армянских командиров является Андраник Озанян. В молодости, правда, он занимался террором, но потом стал защищать с оружием в руках армянские села, и за участие в восстании против турок в Сасунской области весной 1904 года получил прозвище Андраник Сасунский. Кроме того, он принял участие в Первой Балканской войне, сформировав армянский отряд и сражаясь с турками в составе Болгарской армии. С началом Первой мировой войны он получил разрешение сформировать добровольческую дружину из армян, не имевших российского подданства, а также российских армян, не подлежавших призыву. Позднее она отличилась, действуя в составе русских войск Кавказской армии. Сам Андраник Сасунский за личное мужество в бою был награжден Георгиевской медалью IV степени, Георгиевскими крестами IV и III степени, орденами Святого Станислава II степени с мечами и Святого Владимира IV степени.

– Помимо всего прочего, – добавил генерал Деникин, – Андраник Озанян, в отличие от некоторых своих соплеменников, настроен прорусски и не грешит безудержным национализмом и сепаратизмом. Тем, кто, видя развал Кавказского фронта, посчитал, что Россия, по их словам, потерпела поражение и никогда уже не поднимется, Андраник Сасунский сказал: «Мне больно, когда вы думаете, будто Россия распалась, умерщвлена раздорами и не очнется раньше чем через пятьдесят лет. Но вам следовало бы помнить, что стопятидесятимиллионный здоровый, обладающий богатыми потенциальными возможностями народ не может умереть, он жив».

– Как я понял, – сказал Фрунзе, – Андраник Сасунский, в отличие Закавказского Комиссариата, полностью признал советскую власть и правительство товарища Сталина. Он недавно прислал телеграмму в Петроград, подтверждая верность армянских добровольческих дружин новому российскому правительству.

– Ну, вот и отлично, – подвел я итог нашему небольшому совещанию. – А пока нам надо принять решение – что нам дальше делать. Антон Иванович, вы готовы принять командование Кавказским фронтом?

– Генерал Пржевальский – хороший военачальник и храбрый солдат, – задумчиво произнес Деникин. – Но боюсь, что все происходящее на фронте подорвало его волю к победе. А воля к победе, как вы все знаете, крайне необходима полководцу для победоносного завершения войны. Поэтому я предлагаю такой вариант – я принимаю командование Кавказским фронтом, а генерал Пржевальский, если, конечно, он согласится, станет моим заместителем.

– По-моему, это неплохое решение, – согласился Фрунзе. – Пусть все будет именно так. А вы, Антон Иванович, начинайте сразу же готовиться к переходу в наступление. Турция должна получить удар такой силы, который окончательно лишит ее всяких иллюзий по поводу итогов этой войны. Каковы будут условия мира – решать будут политики, а вам же, как человеку военному, надо сделать все, чтобы наши позиции на будущих мирных переговорах были предпочтительнее турецких.